— Извини. Достало петь чужое, — он взял недопитую рюмку, глотнул, — экх… Надо свою тему делать.
— Сделали раз, а толку? — откликнулся Антон.
— Придумать нестандартный ход…
— Умереть красиво.
— Или сесть в тюрьму, — добавил Лёха.
— Типун вам на язык! Свалить, как Вилли Токарев, — сказал Артём. — Смотри: чувак уехал вовремя, окучил тему. И вернулся к стадионам. А что он пел? Пустые стилизации. У нас в разы сильнее материал. Вот зацени, — он повернулся к Саше, — недавно сочинил.
Гитара снова ожила. Мелодия слегка напоминала бардовские экзерсисы Макаревича. Но текст был совершенно не похож.
Если данный момент — в числителе,
А прошедшие — в знаменателе,
Значит, всё, что мы знали-видели,
Позабыть бы к едрене матери.
Чтобы дни не летели, как Евростар,
А напомнили пазлы и буквари,
Чтобы мир непонятным и мягким стал,
И тянулся бы год, как три.
Или дня текущего тесный кадр
Растянуть картинкой на весь экран?
Но ушли и лайнер, и Евростар,
И тяжёл, как якорь, пустой карман…
И тяжёл, как якорь, пустой карман, — мысленно повторила Саша. А ведь правда хорошо. Дамся проводить до квартиры. И один короткий поцелуй. Ладно, длинный… С Толиком будет очень неприятный разговор. И с матерью… Да гори оно! Саша уже не трепыхалась — её человек, ясно. И какое-то совместное будущее им предстоит. А это оказался билет в эмиграцию. В новую, иную, третью жизнь.
* * *
Итак, ребёнок без участия мужа: варианты. Можно попросту сбегать налево. Охмурить самца, похожего на Тёму. Выбрать заведение поприличней на Кингс-Кросс, и — в номера. Нет, опасно: ещё подцепишь что-нибудь. Результат не гарантирован. И наследственность, хм… А главное — пакостно. Тёма — далеко не ангел, однако в смысле кобелизма безупречен. Умная жена всегда знает, особенно при таких соблазнах. Девчонки до сих пор глазеют, задолбали. Кассирши в супермаркетах улыбки примеряют. И взгляды у них делаются: только свистни. А для Тёмы их не существует. Нельзя так.
Или — то же самое за деньги. Договориться с кем-то… С кем? Ещё гнуснее. Остаётся медицина, ребёнок из пробирки. Саша обзвонила несколько клиник. Цены кусались, придётся брать заём. Бухгалтерией в доме заведовала она. Потихоньку расплатиться, чтобы Тёма не узнал. Решаемо.
Записалась на приём, взяла отгул. За день прошла всю канитель: анализы, опросники, беседу. Зачем? Подумайте. А может… Не может. Значит, подбираем донора. Европейская, от ста семидесяти пяти, не более восьмидесяти, голубые или серые, прямой, светло-русый. Зодиакальный знак? Любой. Айкью? Повыше бы. Сильно уменьшает выбор, но как знаете. Размер обуви? Это шутка? Любой. Без вредных, разумеется, у нас тут строго. В космонавты легче попасть.
Запрашиваем базу данных. Так… Двенадцать человек. Пять австралийцев, три новозеландца, украинец, двое русских и еврей. А фото посмотреть нельзя? Только детские. И знаете, миссис Нест, выбирайте похожего на себя. Это увеличивает шансы на сходство ребёнка с вами. Если искать донора, похожего на мужа, то ребёнок может быть вообще ни на кого не похож. Мальчишеские лица на экране. Одно смутно напомнило ей… Толика Инькова. Нет, чепуха, мелодрама какая-то. Предпоследний ребёнок вполне мог сойти за её брата. Или сына. Вот этот, — решила Саша. Донор оказался русским.
Когда поняла, что задержка, сделала тест. Спокойно. Ещё один. Две полоски упорствовали. И внизу живота стало тянуть. Побежала на УЗИ. Беременность — пять недель, и всё там хорошо! Пора осчастливить Тёму.
Конечно, Саша не надеялась, что муж запрыгает от радости. Однако и того, что вышло, не ждала. Артём молча отодвинул тарелку. Одним глотком допил коньяк. Покрутил рюмку на столе. И тихо произнёс:
— Шлюха.
И, покачав головой, добавил:
— Проститутка, дрянь.
— Что?? — обалдела Саша. Хотя догадка замаячила уже.
— От кого ребёнок?
— От тебя, конечно. От кого ещё?
— Тебе лучше знать. Или ты нескольким дала?
Саша с разворота влепила ему пощёчину. Замахнулась ещё, но муж перехватил руку. Брезгливо оттолкнул.
— Не трогай меня! Грязная шалава. Кто у тебя есть? Хотя… какая теперь разница.
— Никого, придурок! Никого. У меня. Нет.
— Врёшь. Врёшь и сама это знаешь.
— Почему — вру?
— Потому! Я не могу иметь детей. Ты поняла? Я не могу иметь детей! Совсем. Исключено.
— Но ты же говорил, что… Ты сам мне врал, подонок! Так? Зачем ты мне врал?
— Зачем? — Тёма едко, с болью усмехнулся. — За этим самым. Чтоб ты не принесла мне левого ребёнка. Типа он мой, да? А я-то идиот слепой… Поверить не могу. И давно ты мне приделала рога?
Саша метнулась к шкафу. Швырнула ему бумаги из клиники, счета.
— На, читай! Никого у меня нет!
Тёма через силу пролистал.
— И что? Это ещё хуже. В тебя засунули сперму какого-то… б… чужого мужика. Бог знает кого! О, факинг шит… — он застонал, прикрыв глаза ладонью. — Мне даже говорить об этом стыдно! Хотела родить любой ценой? Довольна? Деньги бешеные ухнула… Ох, дура…
— Я — дура?! — Сашу затрясло. — Мне стыдно?! Тебя по-человечески спросили. Ты же врал мне всю дорогу, импотент! Если бы я знала, то…
— То что?? — заорал Тёма. — Не вышла бы за меня?! Развелась? А я тебя и не держу. И чужих ублюдков здесь не будет, ясно? Вали отсюда на хер!
— Сам вали!
— И свалю. Видеть тебя больше не могу!
Окончательный, третий в их жизни развод выдался самым тяжёлым. У супругов было что делить и терять. Недостроенный дом, земля (а там ипотека, и денежки капают), машина… Дом и участок решили продать, но кто будет этим заниматься? Саша? Это, извините, отдельная морока, и она дорогого стоит. Внутреннюю отделку дома Артём начал сам, горбатился по выходным. Как оценить его вклад? Куда девать закупленные материалы? И машина обоим нужна. Хоть судись, но это снова деньги. И время. А «недострой» с каждым месяцем дешевеет, покупателей найти труднее. Договорились кое-как, продали с убытком. За досрочное погашение ипотеки — штраф.
В общем, будто снова навернулась с лестницы. Дыдымс! — и ты в убогой арендованной квартирке. Душ течёт, кондиционер ревёт, соседи — эмигранты из Малайзии. Постоянно варят что-то жирное или тухлое. А Сашу и без этнической кухни тошнит. Бывший супруг названивает пьяный. И всё одна пластинка: сука, дрянь, как ты могла?! Заменила симку — отстал ненадолго. Потом узнал как-то номер и опять. Порой сама бы напилась от жалости к себе. Но уже шестой месяц, какое тут питьё? Вечерами размышляла: где она была, к чему пришла? Может, зря всё это? Токсикоз, депрессия, вечная усталость… Долг за операцию. Нет. Не зря.
Дочка получилась — супер. Рост, вес и остальное в норме. Сон, аппетит, туалет — как в учебнике. И рожала Саша легко. Назвала малышку Violet, по цвету глаз. Лета почти не болела, рано заговорила и пошла, в общем, медовый декрет. Это Саша думала шёпотом, чтобы не сглазить. Глазки вскоре посветлели, сделались прозрачно-голубыми, как у мамы. «Ты себя клонировала что ли?» — шутили в офисе, когда Леточку хвалиться принесла.
Ещё до года пошли в ясли на три дня. И два — Саша работала из дома. Воспитателей Лета очаровала. Идеальный ребёнок: любознательный, добрый, спокойный. Вскоре Саша отдала её на полную неделю. Обстоятельства на службе изменились. Компания приобрела аналитические софты IBM: SPSS Modeler и Decision Management. Саша тогда в декрете была. Заплатили бешеные деньги, выучили людей, а программы не работают. Вызывают консультантов IBM. Приезжают снобы-мальчики в костюмах, что-то якобы налаживают. Уезжают — не работает. Или работает не так. Лимит на бесплатную помощь исчерпан. Крайних не сыскать. Софты мудрёные насмерть, там у всех своя правда. Штат тихо ненавидит консультантов. Те почти в открытую хамят. Начальство, как обычно, ни черта не понимает. Но по определению виноватым быть не может. Или оно перестаёт быть начальством.
Саше говорят: брось всё и занимайся только этим. Будет твой проект. Упёрлась, поняла, в чём фокус, — и заработали программы. А фокус в том, что умники-дизайнеры опять перемудрили. Они ж не для людей изобретают, а развлечься. И пару заморочек можно ловко обойти. Не по инструкции, да. Без лишнего шума, ноу-хау не терпит суеты. Главное — работает? Работает. Вот бонус не последовал, а жаль.
