— Саш, это Виктор. Где тебя черти носят? Срочно перезвони!
— Завтра в одиннадцать чтобы ты стояла у нашего офиса…
— Саша! Я четыре сообщения оставил! Похоже, мы в глубокой жопе…
— Солнце моё, я затрахалась тебя вычислять. Найдёшь меня сама…
— Саша, ты вменяема? Где товар? Все сроки, блин, прошли! Выйди на связь…
И вдруг спокойный баритон, почти что ласковый:
— Александра Павловна, здравствуйте. Игорь Тарханов беспокоит. Если вы меня слышите, возьмите трубочку, пожалуйста… кхм-кхм… ну, жаль. Зря вы от нас скрываетесь. Мы вам не желаем зла. Напротив, ваше благополучие строго в наших интересах. Цивилизованные люди всегда могут договориться. Сделаем так. Подъезжайте в филиал на Рыбинской сегодня до обеда. Лучше прямо сейчас. Наш консультант, Женя, объяснит, что можно сделать в плане реструктуризации…
Она сняла трубку.
— Здравствуйте, Игорь мм…
— Сергеевич. Славно, что вы отозвались, правильное решение.
— Что вы имеете в виду под реструктуризацией?
— Отсрочка, рассрочка и так далее. Вы же не первый год в теме.
— Я приеду. Какой номер дома?
Мигом оделась, набрала Толика. Оставьте сообщение… чёрт!
— Толь, классная новость! Твои контакты заработали. Мне звонил Тарханов — лично, прикинь! Хочет договориться. Я сейчас еду к ним, буду требовать отсрочку, пока не вычислим этих козлов. Потом сразу отзвонюсь. Ну всё, убегаю, целую, пока!
За долгие часы в подвале она исследует ошибки этого утра. Развели, как малолетку. Ну с какого перепугу владелец банка, даже небольшого, станет звонить рядовому клиенту? Почему не главный офис, а неясный филиал? Почему не дозвонилась Толику? Не оставила хотя бы адрес, идиотка?! И здание должно было её насторожить. Задвинутое вглубь квартала, похожее на бывший детский сад. Никаких признаков банка ИСТ. Хотя другие вывески там были. Охранное агентство «Цитадель», кажется, или «Бастион». Юридическая фирма «Confidence»… Юридическая фирма усыпила осторожность.
Мозги включились только на лестнице. Когда провожатый, офисный мальчик при галстуке, указал направление вниз.
— Сюда, пожалуйста.
И откуда-то сбоку возник другой — в чёрной униформе, на поясе гаджеты. Нелепо укорочённый пистолет в кобуре. Обернулась, рука нырнула в сумочку за газовым баллоном.
— Извините. Мне сначала надо в туалет.
Чёрный успел, тренированный, гад. Вывернул руку, аж хрустнуло, боль ударила током.
— Ай!
Отпустил слегка.
— Спускайся, живо! Дёрнешься — сломаю.
В подвале — душный, складской запах картона. Ящики, коробки, трубы с изоляцией и без. К одной Сашу умело пристегнули. Рядом — пластиковое ведро и бутылка Evian. Готовились. Или у них это рабочий комплект?
— Посидишь тут до завтра. Подумаешь, — сказал офисный планктон. — Утром дадим тебе сделать звонок. Сто штук и пятьдесят за хлопоты.
— Ребят, ну что вы творите?! — всхлипнула Саша. И вмиг оборвала плаксивый тон. — Я сейчас могу решить! Отпишу вам фирму, имущество…
— Сто пятьдесят штук налом, — юноша потянулся к выключателю.
— Свет хоть оставьте, уроды! — крикнула в отчаянии. — Позвоните Тарханову! Я с ним договорилась…
— Угум. А я — с Анжелиной Джоли.
Темнота. Главное, чтобы не было крыс. Зажигалка в сумочке. А сумочка где? Швырнули куда-то, не дотянуться. И сигареты там же, чёрт! Мать их!! Не психовать. Думать позитивно. Живая — это раз. Более-менее тепло, плюс шуба — два. Бутылка… вот она. Воду экономить — четыре. А вдруг там отрава? А смысл? Рука болит, но терпимо, вот же сука мордатая… Позитив. Конструктив. Злоба, паника — всё мимо. Реветь — потом, сейчас — думать. Кто они? И кто санкционировал? Нет, вряд ли. Это шестёрки, им сказали вытянуть бабло, они действуют, как могут. Значит, мучить и насиловать не будут. Не факт. Ох, не факт… Что завтра сказать Толе? Адрес, так. Кодовая фраза. Сколько их. Деньги. Ещё раз: адрес — кодовая фраза — сколько их — деньги. Толик вытащит, главное эмоции отключить. С ума там сходит, бедный… Как она могла ему не дозвониться?! Обрадовалась, дура. Выбраться отсюда и бросить всё к чертям. Выбраться. Виталик тоже думал позитивно, а его закопали… Спокойно. Спокойно. Живая — это раз. Курить хочется, сил нет…
Бывают ночи, похожие на вечность.
Голоса, щелчок замка, и свет ударил по глазам. Те же — костюм и униформа.
— Ну что, берём помощь друга? Кому будем звонить?
— Мужу. Гражданскому.
— Кто у нас муж?
— Бизнесмен.
— Конкретнее.
— Магазин держит. «Байкс энд Битс» на Московском проспекте.
— Окей, вперёд, — юноша протянул мобильник, — учти, мы на громкой связи.
— Толь, это я…
— Саша?! Ты где?
— На Рыбинской двадцать «а», в заложниках. Я тебе картошечки нажарила с грибами. В холодильнике. Нашёл?
— Какие ещё грибы?! А! Нашёл. Что от тебя хотят?
— Какие, блядь, грибы? — тявкнул костюм. — Дай сюда трубку!
— Полтораста штук. Аркашин косяк и…
— Сколько их?
— Двое…
Юноша вырвал телефон, отключил громкость.
— Ты всё слышал? Ну да, ага, уже боюсь… Короче, вези наличку, у тебя два часа… Ладно, три. Придёшь один, на входе спросишь Женю. И без фокусов, Толя, понял? У нас полно охраны и рамочка стоит. И мы знаем, кто ты есть. К ментам или крыше своей лучше не ходи. У нас везде друзья. Нам бабки, вам расписку, забираешь свою тёлку и гудбай… Да понял я, остынь.
— Может трахнем её, пока он едет? — сказал охранник. Громко сказал, чтобы Толя услышал.
— Время покажет. Мы ждём, бизнесмен.
Сцена третья. Те же плюс Анатолий Иньков.
— Привет, ты как? — спросил Толик.
— Как в Австралии, — ответила Саша, — давай уже валить отсюда.
— Деньги принёс? Выкладывай, — офисный мальчик Женя указал на коробку с логотипом Samsung, — только медленно.
— Сначала отстегни её.
— Нет. Сначала деньги.
Охранник в чёрном встал у Толи за спиной. Ладонь на кобуре. Толик оглянулся.
— Уйди оттуда. А то я нервничаю.
— Потерпишь.
Вззззык — расстегнулась молния на сумке. Последовал мягкий шелест целлофана.
— Считать будешь?
— А то.
— Э! Да у вас тут крысы! — испуганно вскрикнул Толик. — Вон, смотри, побежала!
И тут же — резкое движение с поворотом. Воздух что-то рассекло. Мерзкий, хрюкающий звук, стон. Чёрный неуверенно попятился, закрыв лицо руками. Саша увидела кровь.
— Трахнуть хотел? На!!
Толик что есть силы пнул охранника по яйцам. Болезненный вопль. Парень, согнувшись, заваливался на бок. Толик рывком вынул пистолет из кобуры.
— Стоять! От двери шаг назад! Освободил её, бегом!
Женя быстро сделал шаг назад. В глазах его скакало удивление. Роли поменялись слишком быстро.
— Аэ-т… Ключ у него.
— Так достань! Отстёгивай. Саш, иди ко мне… Ключ сюда бросил. Теперь его волоки! К трубе, дебил!
— Я не смогу.
— Женя, — мечтательно сказал Толик, — знаешь, что бывает, если из травмата попасть в колено? Мне очень интересно, а тебе?
— Нет! Сейчас…
Женя схватил напарника за кисть, потянул. Показалось окровавленное лицо.
— Я сам… — охранник с трудом поднялся, доковылял к трубе, медленно сел, — Жень… ох, сука, больно… позвони в скорую. Он мне нос сломал.
— Потерпишь, — сказал Толик, — мобилы бросайте сюда. И рацию. Цепочку за трубу и оба пристегнулись. Молодцы. Что они тебе сделали?
— Я в порядке, — Саша ощупала локоть, плечо, — побыстрее не мог?
— Это типа спасибо?
— Спасибо. Чем ты ему вмазал?
— Ха! Массажёром для спины. Не забыть его… а, вот! — Толик поднял ленточный массажёр с тяжёлыми деревянными колёсиками. — Хотел цепь взять, но этот вовремя предупредил. Надо сваливать. Где твоя сумочка? Платок есть?
Толик обтёр рукоять пистолета, швырнул его за ящики.
— Значится так, граждане бандиты. То, что вы сделали, называется похищение человека. Очень нехорошая статья. Беспредел по любым законам. Наш телефонный разговор я, кстати, записал. Но мы готовы это всё забыть. Соответственно вы забываете Александру Павловну и её родственников. Тем более, она сегодня улетает за границу. Я выкупаю долг Луценко, с реструктуризацией, естественно. Все переговоры через адвокатов. И давайте разойдёмся тихо. Крышу мою беспокоить не стоит: их потом хрен остановишь — байкеры, зверьё реальное. Оно вам надо? Всё, отдыхайте, пацаны.
