— Что произошло?

Он пожимает плечами, давая понять, что не совсем уверен.

— Тиш умела нравиться людям, — говорит он наконец. — Она говорила всегда правильные вещи, делала все с первого раза. В ее теле не было ни одного изъяна.

— Тогда в чем была проблема?

— А ее и не было, — смеется он. — Вот почему она мне нравилась. Она знала, что сказать. Она заставляла меня чувствовать себя определенным образом, и мне это очень импонировало.

— Я все еще не понимаю, в чем были проблемы, — усмехаюсь я.

Он делает большой, размеренный глоток, прежде чем поставить свой бокал. Затем смотрит на меня.

— О, кажется, догадываюсь, — поддразниваю я. — Ты не мог с ней поспорить. Я знаю, как ты любишь хорошенько поспорить. Это, должно быть, сводило тебя с ума, не так ли?

Его смешок омывает меня, оплодотворяя маленькое зернышко счастья, спрятанное в моем животе.

— Нам не о чем было говорить, — просто говорит он. — У нас были совершенно разные интересы. Мог ли я жениться на ней и быть счастливым? Да, наверное. Я не сомневался в ее верности или доброте. Моя семья обожала ее. Но семья была вынуждена терпеть меня. Но был бы я рад возвращаться к ней домой в конце дня?

— Да, — киваю я, пригубив половину своего напитка и чувствуя, как текила обжигает горло. — Должно быть, проще просто пойти домой с любой девушкой, которую ты подцепишь в баре, верно?

Сурово сжатые губы застают меня врасплох. Он наклоняется ко мне, его взгляд становится жестким.

— Я знаю, ты думаешь, что я полное дерьмо.

— Ты прав. Я действительно так думаю.

— Супер. Наверное, я заслуживаю такое отношение. Но я не цепляю цыпочек, если это то, о чем ты думаешь.

— Я вообще об этом особо не задумывалась.

Это абсолютная, вопиющая ложь. Статус его личной жизни самая популярная тема у меня в голове последние пару дней. Как такой парень, как он - чертовски красивый, богатый, президент успешной компании - может быть отвергнут? Или, по крайней мере, не имел гарем? Это кажется невозможным. Но все же…

— Я действительно ценю, что ты считаешь, будто я могу просто выстроить их в шеренгу и поступить с ними по-своему, — улыбается он.

— Уверена, что так и есть.

— Возможно. — Он смотрит на мой пустой стакан и подает знак Фелипе принести мне еще.

— О, нет, — говорю я, отмахиваясь от него. — Я выпила целых два бокала. Это мой предел.

— Не доводи ее до четырех, — предупреждает Хэлли со смешком, возвращаясь к нашему столику. Она хватает свою сумочку.

— Что произойдет после четырех бокалов? — спрашивает Карвер.

— Она становится немного пьяной…

Фелипе ставит передо мной еще один напиток.

— Она выпьет еще один, — смеется Карвер, поднимая взгляд на официанта.

— Нет, Фелипе, — говорю я, глядя ему в глаза. — Это все. Больше не надо. Хорошо?

Не уверена, что Фелипе послушает мою просьбу, поскольку уходит через весь зал. Я смотрю на Карвера. Он расслаблен, на лице развратная ухмылка. Это прокладывает прямой путь к центру моего либидо, заставляя все тело пылать в огне. Хотя нас окружает пара сотен человек, такое чувство, что на всем Манхэттене нас только двое.

— Эй, — говорит Хэлли, дотрагиваясь до моей руки. Я вздрагиваю от неожиданности. В голове туман, текила быстро выветривается.

— Только что звонила Кэмрин, у нее чрезвычайная ситуация, и я сказала ей, что…

— Иди, — говорю я, пытаясь отмахнуться от нее.

— Точно? Ты приехала сюда на такси, верно?

Я киваю, чувствуя тяжесть в голове.

— Со мной все будет в порядке. Я доеду обратно на такси.

Мои глаза закрываются, когда я пытаюсь сориентироваться. Слышу, как Карвер и Хэлли обмениваются словами, но не могу разобрать их из-за рева толпы, приветствующей группу. Когда открываю глаза, я вижу, что Карвер внимательно наблюдает за мной.

—Ты в порядке? — спрашивает он.

— Я слишком быстро пьянею из-за небольшого веса, — икаю я. — А ещё редко выхожу на улицу.

— Это две маргариты так на тебя подействовали?

— Я выпила бокал или два вина, прежде чем пришла сюда, — признаю я. — И сделала это довольно быстро.

— Ты ела сегодня что-нибудь?

Пытаюсь восстановить события дня, но перед глазами все расплывается.

— Ты должна поесть, Эмити. Оставайся на месте.

Он уходит на несколько минут. В баре появляются все больше людей, и я чувствую, как у меня на лбу проступает струйка пота. Вода закончилась, и передо мной стоит только маргарита. Я допиваю ее.

К тому времени, как Карвер возвращается с тарелкой картошки фри с сыром, я, к счастью, совершенно забываю о том, что пьяна в стельку. Я раскачиваюсь взад-вперед под музыку, когда он садится на свое место.

— Ты выпила вторую порцию? — спрашивает он.

— Совершенно точно, — отвечаю я, не в восторге от намека на обвинение в его тоне. — Было очень вкусно.

— Вкусно? — усмехается он. — Вот, съешь немного картошки.

Я морщу нос.

— Все, что на этой тарелке, наверняка, обработано.

— И что? Ты гурман-сноб?

— Никак нет, — смеюсь я, думая о том, как привлекательно он выглядит с расстегнутыми двумя верхними пуговицами рубашки. — Но я многое узнала о «от фермы к столу» (Farm to Table (от фермы к столу) — мировое движение в поддержку использования местных продуктов от локальных хозяйств. И проводниками его часто выступают рестораны - умение шеф-поваров найти необычные сочетания, раскрыть вкус простых составляющих блюда, поднимает ценность местных продуктов, сокращает расстояние между фермой и столом потребителя) в Калифорнии. Это изменило мое отношение к еде.

— То есть ты ешь только местную еду?

— Да. Но иногда не только местные продукты. Также сезонную и чаще всего органическую.

— Звучит здорово, — морщится он, подцепляя кусочек картошки фри и отправляя его в рот. — Эта картошка просто восхитительна на вкус.

— Ты когда-нибудь пробовал курицу на свободном выгуле? Или местный мед? Или клубнику, собранную в то утро, когда ты ее покупаешь на рынке? — спрашиваю я, слова вылетают не так быстро, как я обдумываю. — В Санта-Монике есть заведение недалеко от пирса, где подают все блюда, приготовленные из того, что они могут приобрести на местных фермерских рынках или у фермеров-самоходчиков, или из того, что они выращивают сами. Это довольно увлекательно, Карвер.

— Похоже на то. — Он склоняет голову. — Я никогда не видел, чтобы ты так о чем-то говорила.

Взяв картошку фри, я откусываю кусочек.

— По воскресным утрам в «Хэнли», - так называется ресторан, о котором я тебе рассказывала, - мы обычно брали всю запасенную на неделю еду и готовили ее, устраивая что-то вроде бесплатной столовой для бездомных. Я работала там волонтером почти каждую неделю. — Я откусываю еще кусочек, даже не пробуя его на вкус. — Среди людей было такое чувство единения, сплоченности. Я действительно скучаю по этому.

— Может, ты найдешь что-то подобное здесь, — предлагает он.

— Надеюсь.

Мы обмениваемся картошкой фри и еще несколькими улыбками, но остаемся каждый при своем мнении. Наконец, когда музыка становится более роковой, мы начинаем морщится.

— Похоже, мне пора домой, — говорю я, нащупывая свою сумочку на сиденье рядом со мной. — Где Фелипе?

— Оставайся здесь, хорошо?

Кивнув, провожу пальцами по молнии, пытаясь найти свой бумажник. Прежде чем успеваю его достать, Карвер возвращается. Он стоит рядом со мной, от него исходит энергия, которая почти сбивает меня с ног.

— Ты готова?

Я начинаю вставать, слегка покачиваясь на каблуках. Он берет меня за локоть своими большими руками и помогает подняться на ноги. Тяжело дыша, жду, когда он отпустит меня. Но он не отпускает. Вместо этого, положив руку мне на поясницу, он ведет меня к выходу.

— Я не заплатила Фелипе, — вспоминаю я, когда мы выходим на теплый вечерний воздух.

— Я позаботился об этом.

— Я верну тебе деньги.

— Конечно. — Он подзывает такси и через несколько секунд садится на сиденье рядом со мной. — Какой у тебя адрес?