— Пап, это я подарила ей, — Дарья приятно заулыбалась, смотрела тёплым и ласковым взглядом, погладив отца по волосам.
Не могла налюбоваться на родного и когда-то утраченного человека. Женщина приметила обширные рубцы на коже головы, которые проглядывали как прореха в седине. Дарья сглотнула и с большой тревогой осмотрела шрамы — голова отца словно сшита заново.
Снова посмотрела на Дениса, тот досадно сжал рот.
— Да, Оксанушка любила губы красить. Помню… И красит, и красит у зеркала… Трюмо такое было. Лакированное, — продолжал Павел.
— Пап, ты помнишь, да? — заглянула на него сбоку Дарья.
— Мхм, — кивнул ей отец.
— Прогресс, — поднял указательный палец Денис кверху. — Даже трюмо вспомнил, — чуть посмеялся.
— Папуля, — умилялась Дарья, погладила снова по голове, по щеке.
Достала расчёску из кармана и провела по волосам, причесала в прилежную аккуратную причёску, стараясь закрыть шрамы.
— Да. Дениска жил напротив. Я помню. Дружили вы. Теперь, вот, муж и жена…
Дарья от такого заявления сердито нахмурилась в сторону Дениса. А тот показал ладонью, что не имеет отношения к этому ложному убеждению.
— Внучка моя Аманда…
Женщина поняла, что отец бормочет всё, что возникает у него в мыслях.
— Денис, ты на машине? — вдруг повернулся мужчина к Денису.
— Конечно, — кивнул он в ответ.
— Подвезешь меня?
— Естественно!
Дарья приобняла отца за плечо и неспешно пошла с ним по тропинке. Оглянулась ещё несколько раз на удаляющийся образ Оксаны. Ей показалось, что улыбка сестры стала довольней.
— Ой, Денис! Даша! Что ж вы меня не поправили! Ты ж в Англии живёшь, — стукнул себе по лбу. — Ах, приехала, моя хорошая! Денис же говорил! Вот, дурак старый, — качал головой Павел, смеясь над собой.
Денис, вздыхая, закрыл лицо рукой и засмеялся. Он прекрасно понимал, что Павел Юрьевич сейчас на эмоциях, поэтому и теряется в памяти.
Дарья также захохотала, снова погладила отца по щеке.
— Так! Едем в гости ко мне! Все должны знать, что моя дочь приехала! — важно заявил мужчина.
ГЛАВА 42
ГЛАВА 42
— Ты извини… что именно такая встреча получилась, но я не мог иначе. Дома мы могли бы его не застать, пришлось бы искать опять по всему городу. А на кладбище он всегда приходит.
Денис вёл машину, смотря на дорогу. Он понимал, что должен уложить свой рассказ в промежуток времени пока они едут. Это было достаточно трудно, ведь за эти года он преодолел столько всего, что за полчаса все рассказать невозможно. Дарья находилась рядом и периодически оборачивалась на отца, который сопел на заднем сиденье. Мужчина моментально закрыл глаза, как только сел в автомобиль.
— Всё в порядке, — тихонько отозвалась она и счастливо улыбнулась, оглядываясь на отца. — Хочется ущипнуть себя, чтоб проверить не сон ли это? — кротко посмотрела на Дениса.
— Он всегда помнит про кладбище, назначаю ему встречи там. Не приходит, значит начинаю искать. Удивительно! Но помнит без запинок только два адреса, этот и офиса моего волонтерского фонда.
Дарья вновь обернулась на отца и вздохнула. Опустив голову, она слушала Дениса.
— Он… сам ко мне пришёл, Даш. Когда я организовал твои поиски, то фото расклеивали в первую очередь на вокзалах. Как выяснилось позже, Павел Юрьевич обитал на вокзале больше десяти лет. Бездомный. Без имени и прочего.
Денис рассказывал, иногда останавливался и задумывался над всем, ну или вспоминал, как тяжко было через это проходить.
— Мне позвонили и сказали, что пришёл человек с твоей ориентировкой на поиск. Заявил, что знает тебя. Я приехал, а там он… Невероятно, просто! Только он, конечно же, не мог вспомнить откуда тебя знает и рассчитывал на обычное вознаграждение.
Денис немного посмеялся, посмотрев на Дарью, та с приятной улыбкой слушала его.
— Что же с ним произошло?
— Я до конца так и не выяснил этого. Знаю только, что привезли в больницу с улицы с пробитой головой…, прооперировали. В реанимации был долго. А затем выходили, подлечили и выписали в никуда. Так он оказался на вокзале, где и прибился к другим таким же.
— Как же он… жил, — глаза Дарьи волнительно бегали.
— Так и жил, Дарëха. Попрошайничал, где-то даже подворовывал, — посмеялся досадно Денис.
Дарье стало так противно на душе, что от этой горести пришлось сжать скулы.
— А… Оксана? — опустила она глаза.
— Я же видел и понимал его состояние. Пришлось оформить опеку над ним, чтоб ему восстановить документы, оформить пенсию и всё остальное. Изредка Павел Юрьевич бывает в здравом уме, говорит чётко и по делу. Всё время говорил про дочь…
Они остановились перед светофором, и Денис снова посмотрел на Дарью печальным взглядом.
— Сказал однажды, что похоронил её. Что её выкинули с поезда…
Эта фраза Денису далась труднее всего. Голос исчез в конце от нервного сгустка в горле.
Дарья смотрела на него с круглыми глазами.
— Ты представил, что… это могла быть я?!
Мужчина направил взгляд на дорогу, зелёный свет указателя разрешил движение.
— Это был сущий кошмар… Не мог ни спать, не есть, ни жить… Готов был рыть эту могилу голыми руками, на которую Павел Юрьевич меня привёл и сказал, что здесь похоронил. Это были самые тяжёлые два года в моей жизни. Прошёл несколько судов, чтоб дали разрешение на экспертизу и перезахоронение неизвестного…
— Денис… — Дарья искренне сочувствовала, так как представила все это.
— Даже не подумал тогда на Оксану, ведь в Питер ты должна была ехать. Хотя её я искал на международном уровне, так как продали в Турцию, по старой информации.
— А оказалось надо было делать наоборот… Даже не подумал меня на международный уровень поставить, да? — усмехнулась женщина.
— Даша, — сказал он осуждающе, — если ты хотела меня так упрекнуть… То зря. Поверь, жизнь меня помотала и наказала за всё. Не старайся. Я умею извлекать ошибки и искупился вполне.
Дарья не хотела так его задеть, это была легкомысленная шутка. Смотрела на Дениса и думала над тем, какой он сильный. С момента их встречи спустя долгое время прошло ещё три года. И много узнала о нём теперь. О том, что участвовал в боевых действиях, был ранен, награждён… И он тогда сказал, что у него не было выбора. Женщина осознавала события, что сподвигли Дениса предать то болото, в котором Денис увяз вместе с Оксаной. И судьба, скорее всего, дала шанс выбраться только таким образом.
— Спасибо тебе… за всё… — прошептала Дарья.
Мужчина обескуражено взглянул на неё и очень понадеялся, что слова сказаны в знак, хотя бы, доли прощения.
— Даша, не ради благодарности это всё… Я так жил… так хотелось жить. Ради вас. Павел Юрьевич потом позже сказал, что Оксанушку… Экспертиза показала, что действительно близкий родственник захоронен. Поэтому сделали, как положено, памятник поставили. Правда гравюру художник рисовал с моих слов и по фото, которое она на паспорт делала. Других я не нашёл в вашем семейном альбоме.
— Динь… только вдумайся… Как же всё жестоко произошло. Отец пропал и Оксана. И ты должен был потерять меня, чтоб найти потом и его, и её. А на долю отца выпало хоронить дочь практически в беспамятстве, — она снова посмотрела на Павла. Но тот по-прежнему мирно спал. — Это же, как-то, не укладывается в голове. Мы же ведь искали и того, и другого. Как так?
— Даша, вспомни в какое время жили? Кто-нибудь за что-нибудь отвечал? Нет. Каждый думал о себе, теряя человечность. Оксану даже в розыск не подали…
— Но я же ведь… — обомлела Дарья.
— Нет, Дарëха, судя по всему, этим не хотели заниматься. Либо, как говорят сейчас, халатность, либо сами с этого имели. Расследование идёт много лет, большинство дел закроют из-за недостаточности улик… Так и было. За что так с ней поступили, возможно, никогда не узнаем.
— Наверное, поняла, что обманули, — грустно подвела чёрту Дарья. — Как же папа её нашел?
— Павел Юрьевич выдаёт каждый раз разные истории, — пожал Денис плечами. — Но официально Оксану нашли оперативники рядом с железнодорожными путями, в заключении говорилось, что признаков насильственной смерти на ней не было. И так как личность не установили, ничего при ней не было, то захоронили как неизвестную.
