У Нины открылся рот.

— О подкидыше… — повторила она.

Флинн выхватил у Чарльза очередной бокал и уткнулся в него носом. Стоило упомянуть о его сомнительном происхождении, и обретенная с таким трудом уверенность в себе изменила Флинну. Он ничего не мог с собой поделать. Он стыдился того, что не знает своих настоящих родителей, и еще больше стыдился того, что не оправдал надежд человека, назвавшего его своим сыном.

— Значит, Нейл Патрик не был твоим родным отцом? — уточнила Нина. Она решительно высвободилась из его объятий и отступила на шаг, не спуская с Флинна потрясенного взора.

— Ты напрасно так переживаешь, Нина, — как можно спокойнее заявил он. — Между прочим, на твоем месте я бы только радовался.

— Люди в деревне решили, что его подбросили цыгане, — с ухмылкой сообщил Кабби. — Представляете? Хотя, если присмотреться, временами в нем проявляется что-то первобытное, верно?

Нина и Кабби уставились на него, причем Нина не скрывала своей брезгливости.

Флинн отвечал им таким же брезгливым взором, прикидывая про себя, удастся ли ему отделаться от этой парочки, если выплеснуть свое виски кому-нибудь из них в рожу?

— По-моему, вы напрасно затеяли это расследование, — заметил он. — С вашего позволения, я бы предпочел сохранить свое прошлое при себе.

— Нет, не с его глазами, — сказала Нина. — У цыгана глаза должны быть темными, а у него они слишком светлые, голубые. У мужчин вообще самые красивые глаза на свете! — проворковала она не без кокетства.

— Зато волосы у него практически черные! — возразил Кабби, снова взмахнув бокалом с виски. — Не понимаю, почему бы ему не быть цыганом? Или цыганом наполовину?

— С меня хватит этой бессмыслицы! — не выдержал Флинн. Ему следовало помнить с самого начала, что меньше всего от этих двоих можно было ожидать деликатности. — Я хочу есть и отправляюсь в буфет. Нина, ты идешь со мной или остаешься, чтобы копаться в моем прошлом у меня за спиной?

— Я всегда считала, что он ирландец, как его… как Нейл Патрик, — сказала Нина, милостиво посмотрев на Кабби. Как информатор он был для нее бесценен. — Но ведь он не сын Нейлу Патрику? Просто в голове не укладывается!

— Так вы знали Нейла? — Кажется, впервые за весь вечер Кабби заинтересовали ее слова, а не платье.

— Разве его знала по-настоящему хоть одна живая душа? — поинтересовался Флинн. — Почему бы нам не обсудить его прошлое? Вот кто был обманщиком из обманщиков!

— Нет, я не была с ним знакома, — продолжала Нина. — Он умер незадолго до того, как мы с Флинном встретились. Ужасная утрата! Я всегда восхищалась им, с самого начала, как только он стал сенатором в Вашингтоне! Ах, чего бы я только не отдала, чтобы с ним познакомиться! Это действительно был великий человек!

Кабби и Флинн разом прыснули со смеху. Кабби покраснел и залпом прикончил свою выпивку.

— Прости, старина, — буркнул он, обращаясь к Флинну. — Но ведь это правда — он был выдающимся человеком. Выдающимся! Запросто помог отцу сохранить это самое имение. Литтоны владеют Мерстаном с 1800 года. Если бы не он, замок давно превратили бы в заурядный мотель с рестораном, а нам в утешение досталась бы какая-нибудь жуткая вилла в Италии.

— Итак, — с весьма сосредоточенным видом напомнила им Нина, — Флинн оказался подкидышем. И как конкретно это выглядело? Его нашли в корзине на крыльце?

Кабби нахмурился, изображая глубокую задумчивость. Флинн не сомневался, что приятель сделал это нарочно, чтобы пустить Нине пыль в глаза.

— Не думаю, что все было так драматично, — ответил он. — Нет, по-моему, он был уже несколько великоват для корзины. Просто он оказался сиротой — вот и все. Нам нужно обратиться к моей матери, она наверняка помнит все подробности. — И он с преувеличенным вниманием стал вглядываться в толпу.

— Это очаровательно, — заявила Нина, хотя выглядела при этом скорее обескураженной, чем очарованной.

— На самом деле больше всего он приглянулся Дорри Патрик, — продолжал Кабби, упиваясь ее вниманием. — Они с Нейлом частенько навещали моих родителей. Но и Флинн, между прочим, уже не был младенцем. Кажется, ему было то ли пять, то ли шесть лет. На протяжении нескольких месяцев мы честно пытались найти его родных, но никто так и не объявился. И тогда Патрики его усыновили.

— Просто невероятно, — сказала Нина. — Пять или шесть лет? Но тогда ты должен хоть немного помнить и своих настоящих родителей, не так ли, Флинн? Господи Боже, да ты ведь запросто мог оказаться незаконнорожденным! Неужели ты не помнишь, как попал сюда?

Флинн задумался, разглядывая остатки виски у себя в бокале. И хотя они не заслужили такого доверия, он все же решил поделиться единственным четким воспоминанием, тщательно хранимым в самом сокровенном уголке души.

— Я помню, как женщина в синем платье с белым передником подает мне на завтрак абрикосовый пирог.

— И это все? — возмутилась Нина. — Ты ничего не помнишь, кроме женщины в синем платье и абрикосового пирога? Тогда нечего удивляться, что никто не смог найти твоих настоящих родителей. Вряд ли из этого воспоминания выжмешь хоть какую-то зацепку!

Флинн растерянно заморгал.

— К сожалению, это все, что мне удалось вспомнить. — Ему вдруг стало трудно четко выговаривать слова. Он едва успел поставить свой бокал на стол.

— Ох, да ладно тебе! — не унималась Нина. — Неужели это все? Или ты просто стесняешься своих воспоминаний? — Она никогда не упускала возможности поиздеваться над ближним.

Флинн беспомощно оглянулся в поисках Чарльза. Может, он принесет ему стакан воды?

— Следующим моим воспоминанием является день, когда отец подарил мне качели! — Черт побери, ну и душно стало в этом зале!

— Здесь или в Штатах? — донимала его Нина.

— Что? — Он с трудом сосредоточил на ней взгляд.

— Какой из отцов дарил тебе качели? Это было здесь? — Она не скрывала своего раздражения.

— Нет, в Штатах. Мне подарил их Нейл. — Он честно постарался восстановить в памяти эту картину, но в голове плавали клочья какого-то жуткого тумана. — Я помню, что долго не мог понять, что это за чертовщина.

— Не мог понять, что тебе подарили качели? По-моему, это подтверждает теорию о твоем цыганском происхождении! — воскликнула Нина с издевательским хохотом. — Бедного маленького цыганенка усыновили богатые американцы. Какая трогательная история принца и нищего! Надо же, угодил в такое роскошное гнездышко!

— И на это пришлось ухлопать кучу денег, — снова встрял Кабби. — Да-да, Флинн, Нейлу пришлось изрядно раскошелиться и подмазать не одну волосатую лапу, чтобы получить разрешение на усыновление гражданина другой страны. Мать говорила, что власти не хотели отпускать тебя за океан. Наверное, ему действительно приспичило обзавестись сыном.

— Ну да, вот он и обзавелся, — промямлил Флинн, проведя ладонью по лбу.

Ему было совершенно нечем дышать. Флинн затравленно оглянулся. Толпившиеся возле бара мужчины курили сигары, и облака сизого дыма лениво плыли к окну.

— Флинн, у меня не укладывается в голове, что ты никогда ничего мне не рассказывал, — строгим голосом заговорила Нина. — За все эти месяцы… И ведь подумать только, все твои знакомые постоянно твердят о том, как ты похож на Нейла!

В толпе курильщиков раздался чей-то громкий хохот.

Флинн снова оглянулся на них как раз в тот момент, когда мужчины дружно приподняли свои бокалы с густой янтарной жидкостью, один вид которой вызвал теперь у него приступ тошноты.

На мгновение ему померещилось, что один из гуляк вскочил на стул, чтобы произнести очередной тост, и что одет он в широкие штаны до колен, а его длинные волосы стянуты на затылке в конский хвост. Но дым так ел глаза, что все вокруг расплывалось, и пока Флинн успел проморгаться, странная картина исчезла без следа.

— По-моему, мне пора пойти подышать свежим воздухом, — пробормотал он. Преодолевая сильнейшее головокружение, вызванное духотой и сигарным дымом, Флинн стал пробираться через толпу к дверям на террасу.