При этой мысли Шэнь Цинцю огляделся в поисках зеркала, и, хотя лицо, отразившееся на его латунной поверхности, было бледным, словно мучная болтушка или рисовый отвар, в целом он остался доволен увиденным.

Этот человек обладал правильными чертами лица, тонкими губами, иссиня-чёрными волосами и бровями – одним словом, обликом прирождённого книжника. Если добавить к этому подтянутое тело и длинные ноги, он вполне мог считаться красивым мужчиной. Хоть о его истинном возрасте страшно было даже подумать, с виду догадаться об этом было невозможно: в конце концов, речь шла о герое романа в жанре сянься[18], а поскольку Шэнь Цинцю уже достиг средней стадии «золота и киновари»[19], он без труда мог сохранять вечную молодость. Во всяком случае, по сравнению с тем, что представлялось воображению Шэнь Юаня, когда он читал книгу, его настоящий облик был во много крат приятнее.

Хотя он всё равно не шёл ни в какое сравнение с Ло Бинхэ.

Стоило Шэнь Цинцю вспомнить о главном герое, как голову тут же пронзил приступ невыносимой боли.

Он хотел было повидать Ло Бинхэ, в настоящий момент заточённого в дровяном сарае, однако, едва он сделал шаг в этом направлении, в голове раздался пронзительный сигнал:

[Предупреждение! Опасность ООС! Шэнь Цинцю никогда не навестил бы наказанного Ло Бинхэ по доброй воле!]

«Ну ладно, в таком случае я пошлю за ним кого-нибудь другого», – сердито отозвался Шэнь Цинцю.

Поразмыслив немного, он позвал:

– Мин Фань!

В дверях тут же возник высокий и стройный юноша лет шестнадцати.

– Ваш ученик здесь! Что прикажет наставник?

Шэнь Цинцю не смог удержаться от того, чтобы не всмотреться в него попристальнее: вообще-то Мин Фань выглядел вполне пристойно, разве что длинный нос и впалые, словно у мартышки, щёки делали его внешность несколько отталкивающей. Шэнь Цинцю мысленно с горечью прищёлкнул языком: он в самом деле представлял собой превосходный образчик пушечного мяса!

Таков был Мин Фань – старший личный ученик оригинального Шэнь Цинцю и шисюн Ло Бинхэ.

Низший сорт пушечного мяса в этой легендарной истории!

Само собой разумеется, его участие в планировании и осуществлении таких задуманных Шэнь Цинцю злодейств, как выдворение Ло Бинхэ за порог ученической спальни среди ночи и вручение ему поддельного пособия с секретными техниками, было поистине незаменимым; в какое бы время суток Шэнь Цинцю ни пришла в голову мысль, как ещё помучить Ло Бинхэ, его верный приспешник готов был немедленно воплотить идею учителя в жизнь.

Учитывая, что конец этого персонажа в оригинальном романе был ничуть не лучше, чем его собственный, Шэнь Цинцю не мог не проникнуться чувством товарищества по отношению к этому пареньку.

– Ступай и приведи сюда Бинхэ, – велел он вслух.

При этих словах Мин Фань поневоле насторожился: прежде наставник никогда не называл Ло Бинхэ иначе как «мелкая скотина», «выродок», «эта тварь» и «паршивец» – за всё время обучения он произнёс имя Ло Бинхэ от силы несколько раз, так с чего он теперь упомянул его в столь интимной манере?

Однако Мин Фань ни за что в жизни не осмелился бы ослушаться наставника, а потому рысцой бросился к дровяному сараю.

– Выходи! – рявкнул он, пинком распахивая дверь. – Учитель зовёт тебя!

Тем временем Шэнь Цинцю расхаживал по комнате, а в его мозгу вовсю кипел процесс ускоренной политинформации[20].

[B-баллы – баллы притворства, то есть воспроизведения моральных качеств персонажа. Чем выше уровень баллов притворства, тем выше уровень и количество энергии.]

«И как же, в таком случае, зарабатывать эти самые баллы притворства?»

[1 – изменить умственно отсталый сюжет, повысить коэффициент интеллекта злодеев и второстепенных персонажей; 2 – избегать сюжетных мин[21]; 3 – обеспечить рост баллов крутости главного героя; 4 – завершить скрытые сюжетные линии.]

Шэнь Цинцю вдумчиво проанализировал эти пункты один за другим.

Иными словами:

– он должен не только разгрести всё то дерьмо, что успел наворотить его бедовый предшественник, но и не дать другим персонажам учинить новый бардак;

– пусть у него нет никаких гарантий сохранения его собственной драгоценной жизни, при этом он должен ещё и заботиться о том, чтобы все почести доставались этому читеру – главному герою – и число его сестричек ни в коем случае не уменьшилось;

– мало того, что никчёмный автор оставил здоровенные сюжетные дыры неразрешённых тайн, которые он не потрудился залатать, так теперь этот читатель должен сам вооружиться лопатой и, пыхтя и отдуваясь, заполнить их.

Смех да и только.

Как заявлял эксперт-Самолёт, каждое слово «Пути гордого бессмертного демона» служило лишь одной ясной цели, и цель эта была – крутость.

Особую лихость сюжет обретал после почернения души главного героя, когда тот, по-прежнему прикидываясь невинной овечкой, умудрялся одурачивать недооценивающих его противников, побеждая одного негодяя за другим, – тут он своей крутостью попросту переворачивал небеса. Потому-то эта писанина, растянутая до такого предела, что превзошла длиной ленты для бинтования женских ножек, обрела столь поразительную популярность.

Шэнь Цинцю мог бы заявить на это, что запомнить эдакий сюжет – уже задание не из лёгких, а тут ещё и опасности подстерегают буквально на каждом шагу – существует ли хоть малейшая вероятность, что у него получится избежать их всех?!

«А какой сюжет можно считать не умственно отсталым?» – всё же решился спросить он.

[Конкретных критериев нет, всё зависит от субъективной точки зрения читателя.]

«Тогда сколько баллов мне нужно накопить, чтобы получить стартовое задание?»

[Это зависит от обстоятельств. Как только необходимые условия будут соблюдены, Система направит вам автоматическое уведомление.]

Решение проблем по мере их поступления можно было считать коньком Шэнь Цинцю. Он холодно усмехнулся, и тут его ушей достиг звук открываемой двери; обернувшись, он увидел неуверенно входящего в комнату мальчика.

Хоть ученик всё ещё не мог твёрдо стоять на ногах, он умудрился выпрямиться и торжественно произнёс:

– Учитель.

Лицо Шэнь Цинцю так и застыло в этом подобии лёгкой улыбки.

«Да чтоб я сдох! – выругался он про себя. – Неужто передо мной и впрямь лицо главного героя со всеми атрибутами Марти Стю[22], один взгляд на которое будет кружить головы всем представительницам прекрасного пола, от младенцев до восьмидесятилетних старух, – и это я так его отделал? После этого я точно труп!»

И всё же, даже измученный до предела, покрытый синяками и ссадинами, главный герой остаётся главным героем!

Глаза Ло Бинхэ по-прежнему горели ясным светом, словно утренние звёзды, а в по-детски нежных чертах уже проступали задатки будущей красоты.

Скромный и почтительный, однако исполненный решимости взгляд выдавал возвышенную и чистую, но при этом стойкую натуру.

Ну а что до идеально прямой спины Ло Бинхэ, которую проще было сломать, чем согнуть, то она воистину могла считаться его гордостью!

В какую-то долю мгновения из глубин души Шэнь Цинцю ключом забили метафоры, а также прочие разнообразные стилистические приёмы, спеша сложиться в восторженные дифирамбы, которые едва не сорвались с языка!

По счастью, Шэнь Цинцю вовремя успел натянуть удила, про себя облегчённо вздохнув: «Фух, пронесло!» Право слово, программное обеспечение ореола главного героя на поверку оказалось чересчур действенным – он едва сумел устоять перед ним!

Тем временем Ло Бинхэ, хромая, приблизился к нему и из последних сил попытался встать на колени. При виде этого уголки губ Шэнь Цинцю конвульсивно дёрнулись, и он испуганно возопил про себя: «Да разве я, нижайший, осмелюсь принять ваш поклон! Если сегодня вы преклоните колени предо мной, то, кто знает, возможно, однажды это будет стоить мне коленных чашечек!»