— Безумие какое-то…

— Отчего же? У него есть на то все основания нас опасаться. Если отставить в сторонку эту войну, и иных поводов хватает. Многочисленные покушения на него. Десятки. Спаивание его отца. А о том, что это делать начал еще Лефорт и подхватили сие пагубное дело ему хорошо известно. Попытка убийства Меншикова и покушения на важных для принца людей сюда же — в копилку. Ну и, по меньшей мере, две волны массовых убийств его рабочих и инженеров. Все это выглядит так, словно кто-то готовится к полномасштабному вторжению с целью если не завоевания, то совершенно разгрома и разорения России…

* * *

Алексей сидел во главе стола и взирал на расширенное совещание правительство. Он их не часто собирал, чтобы не мешать людям работать. Но раз в неделю обязательно. Иначе сложно было координировать разные отрасли.

Итог оружейной гонки выглядел пока неутешительно.

Затворы для переделочных винтовок изготовили в объеме ста тысяч штук. Даже перевыполнили план. Но… начинать переделку не стали. Во всяком случае — массово. Ограничившись небольшой, пробной партией.

Могли.

Но не стали.

Все упиралось в патроны.

Алексей упустил кое-какие детали и сходу вляпался в очень серьезные проблемы по их изготовлению. Ключевыми из которых были две. Первая и главная заключалась в качестве сырья. Из-за чего получался очень высокий процент брака. Из ста заготовок, поступавших на формовку, приемку в итоге проходило едва десяток. Остальные либо рвались, либо получали трещины, либо получали иные дефекты, например, деформации или слишком тонкие стенки.

Эту беду можно было обойти, вытягивая за заход совсем чуть-чуть и после каждой операции отправляя заготовки на отжиг с последующей чисткой. Проверяли. Так все работает. Брак падает до разумного уровня. Но цена… даже для ситуации избытка денежных средств такие гильзы получались золотыми. А и без того низкая производительность летела в Тартар.

Вторая проблема была тесно связана с первой. Сырье было не только невысокого качества, но его и остро не хватало. Из-за чего не имелось возможности по тупому наставить цехов, чтобы компенсировать брак.

Дело в том, что Алексей мало уделял внимание цинку. Когда он понадобился, поставил небольшую мастерскую с совершенно кустарными методами выделки. И гнал его помаленьку в небольших керамических ретортах. Потом там же в закрытых тиглях сплавлял с медью.

Вроде бы выпуск шел. И годовой, если его превратить в гильзы, позволял на два миллионов патронов рассчитывать. Да вот беда — латунь не про их честь была. Почти все уходило на детали различных станков и оснастку. Иными словами, забрать эту латунь на патроны означало сорвать производство остродефицитного промышленного оборудования. А оно надо? Вот. Правильно. Вообще никак.

Нарастить же изготовление латуни попросту не успели. Все же решение о выпуске переделочных винтовок было принято осенью 1712 года. И просто не хватило времени чтобы среагировать. Ни людей подготовить, ни оборудование изготовить, ни цеха поставить, ни сырья добыть. И по всей видимости — до осени 1713 года каких-то значимых подвижек в этом вопросе можно не ждать.

Вот и выходило, что прошло полгода, а на складах имелось всего сорок пять тысяч гильз под новый патрон[2]. Первый в истории унитар. Не густо. И если так дела пойдут и дальше, то до конца текущего года вряд ли получится «досыпать» хотя бы двести тысяч в эту кучку.

Если бы речь шла о промысле — неплохо. Но в рамках вероятной кампании, да с превосходящими силами — просто слезы. Ведь чтобы снаряжать заново стрелянные гильзы требовалась относительно спокойная обстановка. И время. Дело то не быстрое…

Опыты с чисто медной гильзой показали, что ее надобно делать толще и брак там был — мама не горюй. Ведь, собственно, из-за низкого качества меди с латунью вся эта пакость и случалась. А эксперименты с картонным цилиндром на латунном поддоне уткнулись в проблему пропитки и крепления. И пока это не получалось решить. Во всяком случае быстрым и простым способом. Не и, опять же, такие патроны не получится снаряжать по новой, отчего требовательность к объему их производства очень сильно поднимались.

Иными словами — куда не кинь, всюду клин…

— Я предлагаю вообще пока повременить с заряжением с казны. — произнес Демидов, который, как и ряд ключевых персон присутствовал на этом совещании, посвященном вооружению.

— Оставить все как есть? — повел бровью царевич.

— Нет. Зачем? У меня готов цех нарезки. Сейчас собираем еще пять станков и доводим гибкую систему управления. У каждого станка своя небольшая машина, а котлы общие. Подал тягой пар — началась поковка. Убрал — остановилась. Быстро и удобно. Оборудование — загляденье. Я с ним по триста — триста пятьдесят тысяч нарезных стволов могут в год гнать. И почти без брака.

— Это славно, — нахмурился Алексей, — но переходи к сути предложения.

— А это и есть суть. Нарезать стволы. Казну закрывать винтом как у мушкетов и положено. Замок ставить тот, что под палочковый пистон. С крышкой. Чтобы меньше от обычного кремневого отличался. И стрелять из него той пулей, что для переделочной винтовки задумали.

— Расширяющейся?

— Да. Она ведь в ствол проваливаться будет легко. А при выстреле в нарезы станет впиваться.

Алексей завис.

Вот прямо натурально.

Бам — и готово. Аж глаза стали стеклянными.

Он ведь знал… точно знал, что так делали. Ну, может не так, а подобным образом. Но как-то прошляпил… Это ведь он сам и предложил расширяющуюся пулю для унитарного патрона. Чтобы облегчить ее в этом внушительном калибре и укрыть бороздки с жиром целиком в гильзе.

Знал.

И в упор не видел решения.

Словно пелена перед глазами.

Видимо очень хотел шагнуть вперед — к нормальным системам, а не все это…

— Алексей Петрович! Алексей Петрович! — обращался к нему обеспокоенный Демидов, махая руками. Да и у остальных лица были встревоженные.

— Дело ты говоришь. — моргнув, словно включаясь, произнес канцлер. — Доброе дело. Только калибр нужно уменьшать.

— Так и верно. До пятидесятого. Как у нас штуцера да винтовки делаются.

— Кстати, а с ними что делать? Закрывать завод?

— Зачем? Пусть что-нибудь заряжаемое с казны делают. Вон — помогают тот же карабин Джеймса изготавливать. Или еще чего. Ты же обещал ему завод? Вот. Карабин он свой довел. Осталось сладиться с точным литьем.

Царевич потер лицо.

Подумал.

— А штык-ножи? Их куда девать? Завод Вайерсбергов уже двенадцать тысяч изготовил. Что, на склады?

— Почему на склады? — улыбнулся Демидов. — Если их примыкать непосредственно перед штыковым боем, то мешаться он не будет. Да и так — тыльная сторона у него тупая. Напороться, конечно, можно ежели умеючи, но сложно. — и, видя недовольство на лице царевича, добавил. — А потом мы вот эти винтовки и переделаем под заряжание с казны. Все лучше, чем с обычными мушкетами крутится-вертеться. И калибр подходящий, и ствол доброй толщины можно сделать, чтобы крепким вышел.

— А вы как думаете? — обратился канцлер к окружающим.

Те охотно закивали.

Им бы поскорее этот вопрос закрыть. Очень уж он их достал им. Так что предложение Демидова приняли единогласно без всяких возражений и замечаний.

После чего перешли к артиллерии. С которой все сильно попроще складывалось.

На имеющемся взрывателе нарезная 3,5-дюймовая пушка «не взлетела». И осечки, и проблема картечи, и вопрос изготовления надлежащего количества боеприпасов. А ударные гранаты все же, несмотря на литье, требовалось и механически обрабатывать. И не так уж и мало там шло возни. Иначе слишком высокое получалось рассеивание. И проверку литья делать с отбраковкой… в общем не все так просто оказалось.