— А ты не знаешь, чем мы тут вообще забыли? Гиблое местечко же. Пустыня, дурная река, туземцы. На кой бес эта вся задница государю понадобилась?
— А ты не слышал? — тихонько спросил начальник порта, отводя капитана в сторону под ручку.
— Что? Тут вокруг безжизненная пустыня. Все привозное.
— А там, на том конце реки знаешь что?
— Что же там такое может быть, чтобы мы сюда столько вбухивали?
— Ты, кстати, не хочешь к нам перебраться?
— Зачем? Негритянок щупать? — усмехнулся капитан.
— Зачем негритянок? У меня дочь на выданье.
— Это очень лестно, но… здесь же глушь беспросветная. Со скуки помереть можно.
— Скука-то может и скука, но мне Алексей Петрович, когда сюда отправлял, намекнул, что оно того стоит.
— Только намекнул?
— По планам здесь, в Петрополисе, через годик-другой нам нужно будет готовить площади под что-то металлургическое. Смекаешь?
— Неужто чугун лить решились?
— Ради чугуна ни Алексей Петрович, ни Петр Алексеевич сюда столько ресурсов не вкладывали.
— Серебро?
— Бери выше.
— Неужели золото?
— По моим прикидкам Петрополис готовят для очистки и переплавки большого количества драгоценных металлов. Я списал со своими знакомыми. И они согласились со мной — все то, что мы тут строить будем — как раз для того и надобно. А учитывая вложения — речь может идти исключительно о золоте. Только не болтай. Если и сам царевич помалкивает, значит, оно не просто так.
— Сколько же там золота, чтобы вот это все устраивать?
— Видать, много. ОЧЕНЬ много. В Новоархангельске, я слышал, тоже нашли золото. Но там никто чугунных дорог не вел и вообще никакой особой возни не устраивал. Просто подрядили местных его собирать за небольшую плату. И тут вон как пыхтят.
— А тут отколь узнали? Там-то, слышал, случайно нашли.
— А эмиссары? Забыл про них? Они же у нас по всему свету ездят который год и всюду суют свой нос. Вот кто-то из них верно и прознал.
— Интересно… Допустим. А я тебе зачем?
— Глянулся ты дочке, — виновато улыбнулся начальник порта. — Да и своего капитана в здешних местах всегда полезно иметь.
— Толку-то от одного корабля?
— Это сейчас он у тебя один. А что будет завтра? Ведаешь? Я — нет. Но одно точно знаю — все это ой неспроста. Тихо так сюда везут все необходимое. И строимся. Сам видишь какой форт отгрохали. А дома внутри?..
Начальник порта давно подыскивал партию для своей дочки. Присматриваясь к разного рода кандидатам. И уже полгода как положил глаз на капитана. Дочери тот был симпатичен, а ему интересен. Активный, деятельный, с авантюрной жилкой. Он, как никто другой, подходил ему в партнеры для предстоящего большого дела, в котором он не сомневался…
Сама по себе река Оранжевая была не судоходна, во всяком случае в обычном смысле этого слова. Ее нижнее течение имело многочисленные отмели и перекаты, а верхнее — пороги с водопадами. Поэтому вдоль ее русла начали тянуть чугунную дорогу.
Климат здесь был очень приятный для того, чтобы не сильно морочиться с водоотведением и прочими проблемами. По сути — выравнивай сухой, плотный грунт, да укладывай рельсы со шпалами на небольшую насыпь. Из-за чего дела шли хорошо. И относительно небольшая бригада строителей уже протянула двести верст этой чугунки.
Какие-то проблемы возникали только при прохождении горной гряды, недалеко от устья. Пришлось немного помудрить, но справились. Крупных скальных выступов к воде не выходило. А неудобные места взрывали, активно используя привозимый для этих целей порох.
Двести верст — немалая дистанция. Примерно треть пути до искомых мест. С такими темпами можно было рассчитывать на то, что уже лет через пять-шесть через Петрополис пойдет золото.
Много золота.
И не только оно.
К чему упорно и усердно готовились. Так что с использованием реки решили вопрос. Во всяком случае для ее нижнего течения, где уже бегал большой плоскодонный катамаран с паровой машиной и гребным колесом малого погружения. Оно вообще было интересным образом вывешено и могло подниматься из воды. Сама же паровая машина позволяла сдергивать корабль с мели заводимыми на шлюпках якорями.
Алексей же писал, что вскорости пришлет еще один катамаран. Тоже паровой. Только уже не с гребным колесом, а с каким-то неведомым начальнику порта воздушным винтом. Дескать, тот сможет при желании даже по песку медленно ползти, если очень потребуется.
Для преодоления порогов же с перекатами планировали использовать рельсовые подъемники. Вроде тех, которые действовали в самой России. Что позволяло в перспективе иметь не только чугунку, но и параллельно вполне надежное речное сообщение…
Все это и прочие удивительные усилия, впрочем, не афишируемые, чем дальше, тем больше убеждали начальника порта — дело тут закручивается лихое. Масштабное.
Вон — и по ходу чугунки уже ставили маленькие форты башенные. А это деньги и немалые. Ему вообще казалось, что Россия готовится тут держать крепкую оборону, хотя в округе кроме диких туземцев не имелось никого. Был бы он наивным человеком — подумал бы, что именно их переоценили. Но опыт столкновений показал — даже конная сотня с нарезными карабинами в состоянии разогнать несколько тысяч. Не вспотев. Так и зачем все это городить?
А ведь по плану в будущем году в состав курсирующего поезда нужно будет включать два бронированных вагона с отрядом стрелков и легкой артиллерией. Зачем? Для чего? Вот своими мыслями он с будущим зятем и поделился, стоя на самом краю причала.
— Ты уверен, что я симпатичен твоей дочери? — внезапно перебил капитан начальника порта, ляпнув, казалось, не впопад.
— Абсолютно. Так-то она может и морозится немного. Но матери душу открыла, а та уже мне. Будь уверен — люб ты ей.
— Ну раз так, то, чего же мы ждем? Сколько, ты говоришь, тут будет золота?
— Галеонами вывозить станем.
— Тем более…
* * *
Отряд карабинеров на рысях проскакал мимо ставки на пригорке с командованием и наблюдателями. Вылетая в поле.
Пара секунд.
И они резко отвернули в сторону, заприметив условного противника. Несколько всадников полетело галопом назад — для того, чтобы сообщить важные сведения. Остальные же остались наблюдать, постоянно перемещаясь разреженным строем на пределе дальности стрельбы ядрами классических 6-фунтовок.
Минут через десять показала голова колонны армейского корпуса. Остальной штат карабинерного полка. А следом — пехота. Все в пыльных мундирах:
— Двое суток форсированного марша, — почтительно произнес начальник Генерального штаба, который этими учениями командовал. — Пятьдесят верст отмахали[2].
— Сколько? — удивился польный гетман коронный.
— Пятьдесят верст. У нас маршевая подготовка поднялась на новый уровень. И теперь каждый наш корпус так может. По регламенту — форсированный марш совершается не более двух дней подряд с последующим суточным привалом.
Наблюдатели стали громко перешептываться, обсуждая это совершенно дивное дело. В стратегическом плане это выглядело крайне неприятно, если с таким войском драться. Ведь та же польская или литовская кавалерия из-за неповоротливых обозов не смогла бы угнаться за такой пехотой. Во всяком случае отрядами крупнее полка.
Долгоруков же продолжал вещать, презентуя войска. Ведь здесь был второй армейский корпус России, перевооруженный новыми винтовками. Заряжаемыми уже не с дула, а с казны. Теми самыми, очень похожими на систему Крнка. Патроны, правда, пока паковые, вощеные. Но это — пока. Алексей делал все возможное для того, чтобы решить вопрос с производством латуни и ее очисткой до приличного состояния…
Тем временем первая пехотная дивизия корпуса организованно втянулась на поле. Без давки и суеты. Достаточно быстро, чтобы противник не успел предпринять контратаку и сбить это развертывание.
