Хотя люди… их тут было удивительно много для таких мест. И все чем-то занимались. Праздношатающихся не найти. Ну, если не считать самого Апраксина с компаний…

— Алексей Петрович, слышал я, хочет тут флотилию поставить, — осторожно спросил Строганов.

— Пять кораблей, да. — кивнул Апраксин. — Для борьбы с пиратством и общего поддержания порядка.

— Да к нам же пираты и не ходят.

— Вот чтобы и впредь не ходили — поставит. Слышал ли что в Норвегии творится?

— Слышал. Но, хоть убей, не понимаю, чего им там надобно. Торга там толком и нет. Они там что, друг у другу рыбу воруют?

— Скудно живут. Оттого и проказничают. А у тебя тут есть что взять. Вот мы и опасаемся — как бы не решились.

— Бог с тобой, — отмахнулся Строганов. — Эти норвежцы ко мне сюда за товарами ходят. Зачем им меня грабить? Кто им что потом продавать станет? Датчане совсем свои северные земли совсем забросили.

— Ты слишком хорошо думаешь о людях, Григорий Дмитриевич. — улыбнулся адмирал. — Одни на торг ходят, а другие и посмотреть — что у тебя взять. Сколько у тебя тут товаров для торга? Топоры, пилы, гвозди, ткани и прочее. Им все это надобно. Тем более, что ты торгуешь сходно и обильно. Сам-то веришь, что дураков среди них не найдется?

— Ну… — задумался Строганов, которому появление царского флота в его владениях было ой как не по душе, ведь это в какой-то степени ущемляло собственную власть крупного промышленника. — Так-то оно так…

— Посему — не серчай, но надо.

— Надо, так надо, — нехотя произнес он.

— Ты слышал о том, что Алексей Петрович задумал строить большой ледокол? — переключил разговор адмирал, прекрасно понявший причину недовольства собеседника.

— Нет, — заинтересовался Строганов.

— Тысяч в триста пудов водоизмещением[3]. С толстой обшивкой железными листами в два дюйма толщиной и сильной паровой машиной.

— Звучит… сказочно, — ответил Григорий Дмитриевич, после небольшой паузы.

— Сказочно, — согласился Апраксин. — Хотя там далеко до претворения в металле. Пока НИИ Моря обводы подбирает как можно более удачные для ледокола. А в Коломне думают над сильной паровой машиной. Годы пройдут, прежде чем все дойдет до закладки. Но какова идея! Это ведь, ежели его построить, по Белому морю и зимой можно будет ходить. Ух!

— Сумневаюсь я… — покачал головой Строганов. — Дивно слишком.

— Алексей Петрович постоянно нас всех удивляет. Чего уж тут удивляться? Мы как-то с ним беседовали. Он рассказывал о северном морском пути. Чтобы отсюда до самой Камчатки ходить водой. Но то даже он на далекое будущее относит. Дескать там какие-то особые корабли нужны. И вообще…

— Так-то пройти можно, — кивнул Строганов. — Но постоянно что-то возить — сомнительно. Там же большая часть пути — безжизненная ледяная пустыня. Мне поморы сказывали, которые забирали за Обскую губу до самой Лены.

— Вот и он также сказывает. Дескать, без создания сети опорных пунктов ничего не получится. Оттого ледоколом тем и загорелся. Говорит — первый шаг.

— Те пункты, как ты говоришь, опорные, на привозном жить будут. В былые годы в устье Оби городок был — Мангазея. Богатый. Мех скупал у местных очень выгодно. Но люда там жило крайне мало. И от подвоза еды сильно зависел. А это — устье Оби — не так и далеко. А представь такой городок где-то у дельты Лены снабжать? Или еще далее.

— Да-да. — покивал Апраксин. — Все это очень непросто. Но, согласись, интересно. Это ведь будет наш собственный морской путь в Тихий океан.

— Сомнительная радость… — снова покачал головой Строганов. — Так-то, ежели война какая — дело доброе. В остальном, как мне кажется, ныне дела поставлены куда разумнее. Вон — из Балтики сколько кораблей бегает по всему свету?

— Ла-Манш могут перекрыть. Слышал?

— Из-за того, что в Англии какой-то француз воцарился?

— Да.

— Так вокруг Скотов можно плыть.

— Рискованно.

— Не так рискованно, как по северным нашим водам.

— Тут льды. А там — и льды, и пираты. И уж поверь, ежели французы решат нам перекрыть Ла-Манш, то и каперами воды на севере Атлантики наводнят.

— Так поэтому Алексей Петрович к северу любовью воспылал?

— И поэтому тоже… Тут, как он сам говорит, одно второму не третье…

[1] В реалиях книги Санкт-Петербург так и не был основан. Вместо него основали Павлоград на месте Ниенбурга (Охтинская стрелка) и Петроград на острове Котлин.

[2] Полсажени здесь — условно ½ от 2,54 м.

[3] 300 тысяч пудов это примерно 5 тысяч тонн.

Часть 2

Глава 5

1715, июль, 1. Запретный город — Москва

— Наши войска закрепились в Мукдене и готовят город к обороне. — доложился один из генералов. — Русские укрепляются в Гирине. Вероятно, до конца года они не станут предпринимать наступления, подтягивая обозы. И у нас есть время…

— Время на что? — перебил его император Канси. — Чтобы подготовиться к сдаче Мукдена?

— Мы постараемся его удержать.

— Также вы говорили про Гирин.

— Тяжелые осадные мортиры… они ужасны. Мы оставили в городе крепкий гарнизон, рассчитывая втянуть русских в продолжительную осаду, и обойти, отрезая их от снабжения. Но эти мортиры спутали нам все карты. Город слишком быстро пал. Из-за чего русские высвободили свои войска для противодействия нам.

— Думаете, в Мукдене будет как-то иначе?

— Мы сейчас строим маленькие крепости вокруг него. И Мукден не Гирин. Им придется возить продовольствие по суше, а не по реке. Это сильно облегчит нам задачу.

— Вы хотите, чтобы я вам поверил?

Генерал промолчал.

— Сколько их там, в Гирине, этих русских? — после излишне долгой паузы спросил император.

— Мы полагаем около пятнадцати тысяч.

— А у нас в Мукдене пятьдесят! Почему генерал не атакует их?

— Потому что их оружие не оставляет нам шанса в полевом сражении. Битва под Удинском показала это очень наглядно.

— Показала она…

— Их мушкеты бьют далеко и точно. Пехота обучена очень славно. Она одним своим огнем в состоянии опрокинуть нашу атаку. А пушки? Они ведь стреляют картечью шагов на девятьсот. Представляете? Девятьсот. И чем ближе подходишь, тем губительнее их залпы. Наше вооружение не позволяет надеется на успех в открытом бою. Мы уповаем только на маневр и нарушение снабжения.

— А если они возьмут Мукден? Что тогда? Они пойдут сюда?

— Скорее всего, они продолжат наступление на Ляонин. Им нужно занять более удобный морской порт, чтобы сократить и упростить линии снабжения.

— Звучит «обнадеживающе». — скривился Канси.

— Наступать раньше следующего года, вероятно, они не смогут. Им нужно перебросить большое обозное хозяйство. Это сотни и сотни разных повозок. Множество лошадей перегнать. До сковывания льдом Амура они точно не успеют. Так что — не раньше следующего лета. У нас есть минимум год на подготовку и самое тщательное укрепление Мукдена.

— После этой череды поражений я не верю в успех, — хмуро произнес император.

— Вероятность их наступления на Запретный город не так велика.

— Но она есть.

— Не ранее чем через пару лет, а скорее даже трех.

— Как будто это что-то изменит.

— Мы…

— Мы не имеем оружия, способного их остановить! — рявкнул император перебивая. — А если они перебросят сюда еще один армейский корпус? Он у них ведь не один.

— Одиннадцать, — тихо шепнул один из советников.

— Вот! Одиннадцать! Вы представляете? Они задействовали против нас менее десятой части своей полевой армии, и мы УЖЕ не можем их остановить. А что будет, если против нас выдвинут два корпуса? Или три? А если четыре? Маневр? Обрезание снабжения? Кого вы хотите обмануть?

— Но…

— Что «но»? — вновь его перебил император. — Мне уже доложили о том, что русские практикуют вооруженные пушками речные корабли. И крайне успешно их применяли в войне, отгремевшей добрые десять лет назад. Вы что же, полагаете, сможете конницей им противостоять? Сами же говорите про картечь, что бьет на девятьсот шагов! И это, если вам не известно, старые пушки. По нашим сведениям, сейчас русские начали использовать новые легкие пушки, которые кидают свои снаряды на несколько тысяч шагов. И гранаты, что взрываются от удара об землю. Представляете?