Принять неизбежность страданий всегда тяжело, ведь если мой ребенок страдает, значит, я плохой родитель, не сумел защитить, не нашел правильного решения. Вслед за ребенком начинает страдать и сам родитель, добавляя свои личные флешбэки, гиперэмпатию. И вот становится уже непонятно: это реально ребенку так плохо или весь этот ужас только в нашей голове? Вот к чему это приводит: ребенок, видя, что родитель страдает, не придет за помощью, когда ему трудно. Из любви к родителю он будет его жалеть, оберегать и учиться справляться сам. Может, ничего плохого в этом нет? Нет, если задача посильная. Как раз в большой беде ребенок, видя, как мучается родитель, из страха его потерять не будет открыто выражать свои страдания, сохранит все в себе, не скажет о боли, неприятностях и впоследствии окажется в ловушке. Родитель будет надежно защищен, ему будет казаться, что ребенок почти не страдает, а он вполне справляется со своей функцией защиты. Но на самом деле ребенок, оградив его от переживаний, как раз таки страдает, а родитель об этом не ведает.

Так желание избавить ребенка от мучений и боли на деле оборачивается теневым страхом собственного страдания от причинения этих мучений. Вот такой замкнутый круг. Чтобы выйти из него, придется заглянуть в свою тень: научиться отличать собственные страшилки от реальных переживаний ребенка, принять, что страдания неизбежны и наша задача не в том, чтобы оградить его от всех неприятностей, а в том, чтобы научиться быть устойчивыми, не разрушаться при столкновении с детской болью и своей виной за нее. Речь не о том, чтобы превратиться в бессердечных и бесчувственных. Задача родителей – залечив свои раны, показать ребенку, что они сильные, стойкие и могут выдержать боль своего ребенка, оставаясь рядом.

Теперь мы подобрались к еще одной важной составляющей теневого родительства – сложным родительским чувствам. Наиболее часто скрываемое нами чувство – злость, потому что нам трудно с ней встречаться и принимать эту часть себя. Не раз уже говорено и только ленивый не знает, что агрессия, через которую проявляется злость, – это энергия. Человек не может прожить без нее. Агрессия – реакция на страх и боль для обеспечения защиты и продвижения. В таком смысле рассматриваемое понятие не несет в себе ничего плохого, это просто энергия. Многие это знают, но выразить правильно для себя не могут, боясь навредить окружающим.

Агрессия бывает разной: от ярости до тихой ненависти и отвращения. Также она может быть прямая, аутоагрессия и смещенная: прямая направлена на источник нашей злости, аутоагрессия на себя, а смещенная обращена на третьих лиц, не имеющих прямого отношения к событию, послужившему причиной такой реакции. Явно не выраженная агрессия проявляется, например, через саботаж, язвительность, подколы. Гиперопека и слияние с ребенком тоже могут быть ее проявлениями. При аутоагрессии и всех формах ее разрушительного смещения часто достается ребенку. Например, негативный поток выливается на него, когда мы не можем прояснить отношения с супругом.

Что происходит с нами, если мы не хотим иметь дело с агрессией? Мы ее не замечаем, пропускаем первые проявления, такие как раздражение, например: накапливаем ее, а потом срываемся, становясь неуправляемыми. Именно это пугает нас в агрессии, нам кажется, что ею нельзя управлять. Ее проявления не всегда очевидны для нас. Чтобы распознать их, есть замечательные практики, которые вы можете найти в «Аптечке самопомощи» в конце книги (см. на с. 201, 202).

Еще одно чувство, входящее в теневой аспект, – родительская тревога. Материнская тревога – естественное переживание. Каждая мама в какой-то момент сходит с ума на почве заботы или страха за ребенка. Тревога появляется еще до рождения и всегда связана с будущим, которого еще нет.

Самый главный страх практически каждого родителя – пережить своего ребенка. От одной мысли об этом внутри что-то сжимается, холодеет и становится трудно дышать. Знаете, когда идеальные, уравновешенные мамы срываются на крик? Когда ребенок делает что-то такое, что несет прямую угрозу его жизни. Масла в огонь подливают также наш опыт, социум и общественное мнение. Украл игрушку в гостях – вырастет вором, дальше тюрьма, социальное дно, гибель. Плохо учится, не хочет ходить в секцию – станет дворником, бомжом, погибнет. Попробовал алкоголь – сопьется, замерзнет под забором, погибнет. Любую ситуацию в голове родителя можно докрутить до абсурда. Когда страх гибели ребенка сильный, логика отключается: «Я лучше сама тебя прибью, чем ты доведешь себя до погибели». Очень часто мы даже не осознаем значение этой фразы.

Тревога всегда неопределенна, мучительна и является колоссальным пожирателем энергии, поэтому от нее хочется поскорее избавиться. Но вот что мы часто не понимаем: борясь с ней, мы расходуем сил в разы больше, чем если бы просто прожили ее. Ведь она связана со страхами в будущем, а испытываем ее мы сейчас. Самому понять это не всегда просто. К счастью, институт психологической помощи в нашей стране стремительно развивается, и к нему можно и нужно обращаться.

Самое частое проявление тревоги – гиперопека. Мы как бы создаем для себя иллюзию, что можем контролировать жизнь, поэтому так боимся нового и детей туда не пускаем. Опять же, став более устойчивыми, приняв и прожив свои страхи, мы сумеем сказать ребенку: «Ты сможешь! Я понимаю, что страшно, но ты выдержишь, и я выдержу».

В детстве у меня была любимая книга – «Два капитана» В. Каверина. Бабушка главного героя, решившего стать полярным летчиком, писала ему такое письмо: «Санечка, я понимаю, что ты не можешь не летать. Летай, пожалуйста, пониже». В этом для меня выражается доверие ребенку, доброта и одновременно абсурдность. Эта просьба бабушки часто пригождается мне в моменты, когда мои дети и внуки рискуют, осваивая что-то новое, где от моего контроля мало что зависит.

В лидеры скрываемых родительских чувств входят также вина и стыд. Я уже про них много говорила. Приведу еще один перечень теневых переживаний, которыми поделились со мной родители, принявшие участие в исследовании. Некоторые варианты повторяются, но это лишний раз указывает на то, что мы не одни.

Зависть ребенку

Сказать вслух, что не люблю детей или не хотела их

Ревность к ребенку и его к другим

Скука рядом с ребенком

Вина и стыд за равнодушие

Неприятие своего ребенка

Разочарование в себе как в родителе

Бессилие

Стыд и вина за то, что не знаю или не интересуюсь, чем занят ребенок

Конечно, у разных частей общества чувства будут разниться. В мою выборку вошли очень любящие и лично развивающиеся родители. Для них порицаемо и невозможно кричать на ребенка, наказывать, манипулировать, использовать слово «надо», а иногда и что-то запрещать.

Если говорить лично обо мне, то я сейчас понимаю, что была расслабленной мамой и являюсь такой же расслабленной бабушкой. Я, конечно, вижу, контролирую то, что происходит с детьми и внуками, но в то же время позволяю действовать. Социумом это не одобряется: я должна стоять рядом в напряжении и боевой готовности: «Вы что, не видите, она на стул/горку/лестницу полезла?» Да вижу я, вижу! Не столь важно держать все под контролем, важно всем своим видом показывать, что держишь. Оставить подросшего ребенка лет 18–20 наедине со своими проблемами – значит дать ему возможность самому нести ответственность за свою жизнь.

Кучу раз сталкивалась с таким мнением: каждая уважающая себя мать должна работать, ну то есть ходить на работу и желательно на престижную, дабы ребенку не было стыдно перед друзьями и одноклассниками, что она домохозяйка. Получается, стало постыдным быть излишне вовлеченным в семейный быт, заниматься созданием уюта и комфорта для семьи и посвящать много времени детям. Причем так говорят не только о мамах, но и об отцах: слышала фразочки вроде: «Так любит своих детей, что это уж слишком»; «Он так много возится с детьми, даже странно для мужика» и т. д. Мне кажется, что общество не одобряет, когда у кого-то из родителей идет перекос в сторону детей, а не карьеры. Всегда режет слух фраза: «У тебя есть дочь/сын, поэтому ты должна…» Всегда отвечаю: нужно жить не ради детей, а вместе с ними.