Лика вернулась из своих фантазий в реальность и обнаружила, что стоит напротив фотографий, на которых запечатлены ее прабабушка Виолетта и прадед Александр…, перед алтарем, в день их венчания: в году 1910… — и зрелая мама — Виолетта с годовалой дочкой Марфой, напряженно смотрят в объектив…, но это фото ее прадеду Александру не суждено было увидеть…

* * *

Ликин прадед Александр не принимал участия в белом движении — не сражался против красных: он, еле живой, вернулся к своей жене Виолетте и сыну Алексею из германского плена.

В то время его семья нашла приют у Ольги Сергеевны…: отец Виолетты — Федор не пережил экспроприации своих двух огромных магазинов, парохода и изъятие всех ценностей, у его семьи… — умер, от сердечного приступа, а его жена Гликерия не смогла, смириться с подселением чужаков, в ее уютный дом… — ушла жить к родителям, в деревню… При, непосредственном участии Ольги Сергеевны — любящая Виолетта, усердно, принялась выхаживать, серьезно больного мужа Александра.

Едва прадед Александр окреп, с помощью управдома Василия, бывшего садовника Ольги Сергеевны, он приступил к реконструкции помещения библиотеки, что закрепила новая власть за Ольгой Сергеевной, для проживания в ее же, бывшем доме… Они разделили, помещение кирпичными стенами, на две комнаты, кухню и подсобное помещения… За кирпичи и трубы, и паровой котел…, а еще обои, шпаклевку и краску, что приобрели они на «черном» рынке, пришлось расплатится шикарным бриллиантовым гарнитуром, подаренным покойным Модестом Архиповичем супруге Оленьке, за новорожденную дочку Ксению.

* * *

Надо отдать должное бывшему садовнику Василию… — это он, первым, уловил ветер перемен… — и посоветовал Ольге Сергеевне, переселиться в помещение библиотеки, которая имела отдельную туалетную комнату… И массивный биллиардный стол был вынесен в холл, вынесены были и некоторые шкафы с менее ценными книгами… — их место заняли две двуспальные кровати, две кушетки, два шкафа для вещей, массивное трюмо, мягкие стулья и обеденный стол… Помещение бывшей библиотеки резко преобразилось: две спальни отделялись друг от друга, от гостиной и кухни — книжными шкафами и… ширмами… — это вместо дверей…

Все тот же Василий посоветовал растерянной Ольге Сергеевне: часть самых ценных драгоценностей и запасы продуктов питания спрятать в его дворницкой…, а остальные ценности, по его совету, Ольга Сергеевна «выдала, добровольно», и, тем самым, сохранив за собой, выбранное место проживания… И обрела некое расположение новой власти: прощалась бывшая владелица со своей фабрикой без истерических рыданий, волосы на себе не рвала, когда забирали ее ценности, а лишь промолвила, смиренно, в полголоса:

— Бог дал, Бог и забрал…, но жизнь продолжается…

— Это правильный взгляд на жизнь, гражданка купчиха-фабрикантша: Бог, ведь, велел и делиться…, с ближними… — промолвил один, из чекистов.

* * *

Когда ремонт в квартире Ольги Сергеевны был, благополучно, завершен — позднее, по протекции Ольги Сергеевны и ее дочери Ксении, прадеда Александра приняли на работу в школу рабочей молодежи, учителем черчения. Но учительствовать прадеду пришлось недолго: уважаемый генерал Алексей Брусилов, в своем открытом письме…, взывал к бывшим кадровым офицерам российской армии… — и прадед Александр пошел служить в рабоче-крестьянскую Красную Армию…

После отражения польской агрессии, прадеда Александра направили служить на Дальний Восток — и жена Виолетта с сыном Алексеем последовали за ним… — и жизненные пути Виолетты и Ольги Сергеевны разошлись на время… В 37 году, по ложному навету, прадед Александр был арестован… — и освободили его, лишь, за год, до начала войны. В период короткого счастья, супруги зачали еще одного ребенка… — девочка Марфа, прабабушка Лики родилась на второй месяц войны… Несколько позднее, ее отец Александр, полковник Советской Армии, раненым, под Смоленском был взят в плен… — и выжил благодаря своему ординарцу, который переодел бесчувственного полковника в гимнастерку рядового, а его документы закопал… — когда осознал, что плена не миновать… Это ординарец нес его бесчувственные тело, на себе — и, потом, выхаживал прадеда Лики во временном концлагере для советских военнопленных…

Едва прадед Александр пришел в себя, они с ординарцем, организовали круг, из людей проверенных, для побега из плена… На погибель Ликиного прадеда — Александр попал на глаза узнику, который приходился ему двоюродным братом…, но давняя неприязнь, что возникла между ними, из-за красавицы Виолетты, давно разбила, вдребезги, их дружбу и чувство родства. Бывший родственник, решил, что наступил тот, подходящий случай, чтобы поквитаться с ненавистным счастливым соперником… — и донес на своего двоюродного брата немцам — и, как полковник Советской Армии, Александр был арестован, по приказу администрации концлагеря — и предан пыткам…

Когда его, обессиленного пытками, повели на место казни… — перед тем, как испустить свой дух, истерзанный прадед Александр нашел в себе силы, чтобы произнести несколько слов перед пленными, каковым являлся, и он:

— Да, я — полковник Советской Армии, непобедимой…!!! — его уставшее сердце перестало биться… — и он не договорил, того, что хотел сказать… — и рухнул, замертво… Фашистам пришлось совать в петлю мертвое тело, но это было предпринято, в назидание живым узникам…и в знак того, что и мертвым, никто не избегнет их кары…

Поскольку, даже под пытками, прадед Александр не выдал своих товарищей… — они решились на побег, вопреки фашисткой воли… Уже, находясь в расположении своих…, группа беглецов-узников поведала, на допросах, сотрудникам особого отдела: о своем бесстрашном командире…, а бывший ординарец прадеда показал на карте место, где схоронил документы полковника Советской Армии — Александра…

Позднее, и документы были найдены, и подтвердились правдивые показания, в отношении героической смерти Ликиного прадеда Александра…: захваченные у врага, немецкие архивы удостоверили… — и Виолетте вернули все награды ее погибшего мужа, и пенсию приличную начислили… им, с дочерью Марфой… А, старший сынок Виолетты и Александра — Алешенька сложил свою голову, в боях за Бухарест…

* * *

— Не нужно было твою маму называть Виолеттой — непростая судьба выпадает женщинам, с таким именем… — к Лике, бесшумно, подошла ее прабабушка Марфа и вернула ее в реальность…

— Бабушка, ты думаешь имя много значит, в судьбе человека?! — засомневалась Лика…

— Конечно, вот у твоей матери хватило ума, имя Гликерия сократить до Лики!!! — печальные, внучка и прабабушка отошли…в сторону, от памятных фотографий, но духи любимых ими людей, незримо, последовали за ними…

— Да, чтобы не происходило…, но жизнь продолжается, вопреки всему! Хотелось бы еще пожить, чтобы быть свидетельницей твоего счастья, Лика… — и увидеть, как растут и взрослеют Марк, Юлечка, Макар… Ах, мечты, мечты, желания… — вздохнула, с грустью, прабабушка Лики — Марфа.

Глава 12. Прошлое догонит…

Май в этом году выдался жарким, по-июльски… — Лика надела на себя хлопковое платье в мелкий цветочек… — этот наряд она приобрела в небольшом магазинчике, будучи в Италии… — и, до сих пор носит его с удовольствием: время от времени… Лика еще раз, критично, окинула себя взглядом… — и зеркало поведало ей… — выглядит она великолепно! Лика отошла от зеркала, а на душе у нее «скребли кошки», но она не осознавала: почему так тревожит ее встреча с незнакомцем, который претендует на часть наследства, что оставил после себя покойный муж Андрей?! Ведь она не цепляется за эти деньги?! Дополнив свой образ элегантной шляпой из итальянской соломки и, прихватив сумочку, встревоженная Лика отправилась, на запланированную встречу.

* * *