— Я служу мечом, — сказал Макрам, потому что именно мечом он и был.

В этом заключалась его магия. Этот маленький изгиб тоски, это ищущее чувство в его животе развернулось и потянулось.

Наиме резко ахнула и дёрнулась, как от удара, её глаза широко распахнулись. Её свет то тускнел, то разгорался ярче, пока Макрам не смог на неё смотреть, пока вся комната не наполнилась аурой её силы, и даже Визири не воскликнули от удивления.

Когда она заговорила, её голос звучал глухо, как песнопение, совсем не похожее на её голос.

— Да будет так, Меч Круга. Ты обязан служить ему с сего дня и до своего последнего.

Лунный камень нагрелся под его руками, и магия, которая просочилась сквозь пол, вернулась к нему. Она запела с новым осознанием, и те точки света, которые были в его сознании, другие маги Шестого Дома, всё ещё были там, на его периферии, отдавая и беря из источника его силы. Бодрствуя и живые.

— Добро пожаловать домой, маг Шестого Дома.

Наиме заключила свою магию в ментальный захват, и её карие глаза были тёплыми и блестели от сдерживаемых слёз.

Он улыбнулся, горло свело, а грудь сдавило. Он мог чувствовать нить, похожую на паучий шёлк, натянутую между ним и ней. Она была центром, вокруг которого он вращался и будет вращаться всю оставшуюся жизнь.

Макрам опустил руки по швам. Башир и его люди, а также люди Макрама упали на колени, благоговейно простерев перед собой руки. Некоторые из Визирей, которых Макрам узнал — Явуз, Эсбер, Терим, — казались заинтересованными в том, что они видели, и ничего не боялись. Но они показали себя несколько более разумными, чем их товарищи. В целом, Визири, заседавшие в Пятой палате представителей, с Кадиром во главе, выглядели как галерея наказанных мальчишек. Сморщенные лица, сжатые кулаки, взгляды друг на друга в общем недовольстве.

— Ты видела то, что видел я? Ты что-нибудь почувствовала? — приглушённым тоном спросил Макрам у Наиме.

— Что ты видел? — она казалась обеспокоенной. — Я видела только, что ты прикоснулся к камню и заявил права на меч.

Он пребывал в нерешительности, а она подняла скипетр и поднесла его к центру ступицы. Камень засветился. Слабо, но никакого свечения не было до того, как она позвала его в Круг. Возможно, ему следует почитать книги из тех, что у неё были, чтобы лучше понять, на что он только что слепо согласился.

Макрам потёр затылок, когда она вернулась к нему.

— Я видел… — он покачал головой. — Я думаю, что видел всю спицу целиком. Весь Шестой Дом. Я могу… чувствовать других. Всех их.

— Тогда это сработало, — сказала Наиме, её похожий на маску фасад треснул ровно настолько, чтобы в её глазах сверкнул пыл. — Предполагается, что Чара укрепляют свой Дом уже просто своим существованием.

— Вы укрепили Шестой Дом ещё до того, как узнали, существуют ли остальные? — Кадир встал. — Кто устоит против него, если он решит обратить свою силу против нас?

— Они существуют, — сказала Наиме. — Вы сами встречались с госпожой Мутар. Есть и другие… Я знаю, что они существуют. Я чувствую это.

Она прижала руку к своему животу. Макрам подошёл и встал прямо за её плечом, и чем ближе он подходил к лунному камню, тем больше звук, похожий на песню, на звон колокольчиков, наполнял его сознание.

— Вы можете это почувствовать? — Кадир усмехнулся. — Должны ли мы доверять женской интуиции, чтобы она вела нас?

— Ты должен доверять… — сказал Султан, медленно вставая.

Он покачнулся на месте, но Ихсан встал рядом с ним и поддержал его, положив руку ему на плечо.

— Вы должны доверять указу вашей королевы.

Макрам узнал отчаянную, торопливую манеру, с которой говорил её отец, цепляясь за свой момент ясности мысленными когтями. Он мог чувствовать ползучее разрушение в сознании этого мужчины. Сможет ли он удержать реальность? Даже на мгновение? Матей Аттия баловался подобными вещами, используя разрушение для исцеления, сосредоточив своё исследование на ядах.

— Султан Эфендим, — Макрам шагнул вперёд и, опустившись на колени, склонив голову. — Магия Шестого Дома может сделать гораздо больше, чем вы думаете. Вы дадите мне возможность продемонстрировать?

Визири вскочили на ноги.

— Ты не обрушишь свою магию на Султана Тхамара, — Кадир направился к ним, на его лице был написан неподдельный страх.

— Успокойся, — вздохнул Султан, — успокойся, Бехрам.

Он поднял руку, и Кадир остановился на полпути между своим креслом и креслом Султана, держа свой посох перед собой как оружие, которым он собирался ударить Макрама.

Макрам откинулся на пятки.

— Что ты собираешься делать? — спросил его Султан.

Он указал на голову Султана.

— Я чувствую, что происходит в вас, Султан Эфендим. Я могу сдержать это, на короткое время. Хотя я не могу это излечить, — предупредил он.

Султан сел и кивнул.

Макрам закрыл глаза, погружаясь в сердцевину своей силы, в извивающуюся пустоту. Звуки комнаты стихли. Он поискал и нашёл слабое эхо разрушения в сознании Султана. Макрам последовал за ним с помощью щупалец магии. Бляшки, похожие на ракушки, расцвели в мозгу мужчины. И при виде его силы они засияли более глубокой чёрной, изуродованной тенью, которая препятствовала непрерывному потоку мыслей. Макрам отколол от него часть разрушения, отточенную до предела. Ущерб не мог быть устранён, но то, что он очистил, позволит Султану управлять своим собственным разумом, пока странная сила не вернёт всё обратно.

Макрам открыл глаза.

Султан смотрел на него ясными и задумчивыми глазами. Он глубоко вздохнул, как будто долгое время не мог этого сделать. Затем он приподнял единственную, тёмную бровь.

— Я слышал, как она назвала тебя принцем-консортом. Кто-нибудь собирался спросить меня для начала? — сказал он, и сухой юмор окрасил его голос.

Макрам подавил смешок, радуясь, что стоит на коленях, потому что от работы у него закружилась голова.

— Вы были нездоровы, Эфендим.

Наиме произнесла предупреждение, но Султан рассмеялся, и звук эхом прокатился по залу. Его смех приковал внимание Визирей, указывая на то, что этого звука они не слышали уже некоторое время.

— Справедливо, — сказал Султан. — Позвольте мне обойтись без этого, пока мне снова не стало плохо.

Он хлопнул ладонями по коленям и поднялся на ноги. Наиме издала звук и двинулась, как будто собираясь подбежать к нему. Он отмахнулся от неё.

— Я слишком стар, чтобы меня всё ещё волновало, что они думают.

Он махнул Визирям, выстроившимся по комнате. На лице Кадира было единственное выражение — ярость. Все остальные, казалось, были сбиты с толку этим заявлением.

— Сегодня, в этом месте, с моим Советом и поколениями Чара в качестве свидетелей, я приказываю, что, когда я уйду, моя дочь займёт моё место. Королева Султана.

Наиме резко вдохнула и пальцами сжала перед её энтари, уставившись на своего отца. Да. Поблагодарите Колесо. Султан кивнул Макраму, благодарность сделала выражение его лица серьёзным. Макрам сожалел, что не мог узнать этого человека до его упадка.

— Женись на ней, служи ей. Защити её. Она знает, что правильно. Ты же удержи всех подальше от неё, чтобы она могла этого добиться.

— Султаним, — запротестовала Наиме.

Он протянул к ней руку.

— Ну? — спросил он Макрама.

— Слушаюсь и повинуюсь, Эфендим.

Макрам наклонил голову. Ему не нужен был Султан, чтобы говорить ему это.

— И иногда спорь с ней.

Наиме вздохнула, и Макрам подавил смешок.

— Я постараюсь, — сказал он.

— Тогда да будет так. Великий Визирь, вы можете принять моё благословение.

— Как пожелаете, Эфендим, — сказал Кадир, кланяясь при этом.

На этот раз его лицо было таким же непроницаемым, как обычно у Наиме, но Макрам мог чувствовать жар его недовольства. Это был пылающий ад мыслей и планов. Его не заставили замолчать, только поставили в тупик.

Макрам встал, и Султан протянул ему руку. Он поколебался, затем сжал предплечье Султана и был схвачен в ответ. Макрам повернулся к Наиме.