Представляю, как Михаилу Христофоровичу Рейтерну было сложно заставить своих подчиненных, при составлении сего документа, руководствоваться не четкими цифрами, присланных из министерств и ведомств ведомостей, а некими абстракциями, рассчитанными в статкомитете, на основе поданных губернаторами данных. А как еще определить, сколько денег появится в бюджете, если большинство привычных источников дохода упразднялись, а новые еще неизвестно как себя покажут? Только так: пытаясь спрогнозировать. Ну и, на всякий случай, в расходной части, роспись годового бюджета Империи полностью скопировали с года текущего. Исходили из оптимистичного предположения, что уж меньше денег, чем в этом году, уже точно не соберем.

Не самый лучший год, прямо скажем. Хуже только семьдесят второй. Но там хоть понятно было с чего. Мировой экономический кризис до нас докатился. А теперь, просто сама природа была против. Долгая, холодная весна, оттянувшая начало посевной. Теперь, летом, еще одна напасть — маловодье. Даже Волга, на что могучая река, и то обмелела настолько, что от временных мостков причала, до стационарных оставалось метров с пятьдесят обнажившегося дна.

Да-да, мост через Волгу в окрестностях Нижнего, еще не достроили. Думаю, еще пару лет и построят. Там еще быки не все возвели, хотя низкий уровень воды в реке — для строительства опор лучше не придумаешь.

* * *

Реку преодолел на маленьком, словно игрушечном, пароходике. На фоне просторов Великой реки, он тем более смотрелся каким-то не настоящим, не надежным. Но это было обманчивое впечатление. Боковые гребные колеса весело шлепали по воде, заметно приближая другой берег.

С середины было особенно хорошо видно, как далеко приходилось грузчикам таскать какие-то мешки от стоявших на разгрузке пароходов, к вытянувшимся вдоль берега амбарам. Да еще в горку, по уложенным на обнаженное дно и край причалов мосткам.

Прожект государственной росписи доходов и расходов Империи предусматривал выделение ста миллионов рублей на закупки зерна у крестьян. Частью, для армии, частью для перепродажи за рубеж. Осенью, с сентября, если быть точным, в стране должна была начать работу Государственная зерноторговая компания. Естественная монополия, главная цель которой была вовсе не снабжение злаками по нуждам министерств и ведомств, а увеличение покупательской способности самой массовой части населения Державы. Установить нижнюю планку цен на уровне условной доходности от внешнеторговых операций в десять процентов. Лишить зерновых спекулянтов и помещиков, привыкших жировать на сверхдоходах и голодных смертях крестьян, основы. С осени этого, одна тысяча восемьсот семьдесят пятого года, больше не выйдет скупить урожай за бесценок, и перепродать его в той же Англии втридорога. Правом на торговлю с зарубежными партнерами зерном и продуктами его переработки станет обладать только ГЗТК. Без исключений.

Крестьян будет касаться еще одно новшество. Правда, оно вступит в силу только с нового, семьдесят шестого, года, но и этой осенью мытари по деревням и весям не поедут. Все доходы, не превышающие планку в пятьсот рублей серебром в год, налогами и сборами не облагаются. Одновременно упраздняются все выкупные платежи и недоимки по ним. Прощаются все долги и ссуды для крестьянских общин. А с семьдесят седьмого начнется повальная паспортизация населения. Все взрослые люди Империи получат главное удостоверение личности, и соответственно — будут вольны переселиться туда, где живется лучше. В Сибирь, в города, в Степной край. Везде нужны трудолюбивые люди.

Так вот, глядя на обмелевшую Волгу, я начал сомневаться, что получится освоить выделенные средства. Как бы ни вышло, что скупать-то и нечего будет. Долгая весна, теперь вот — маловодье. Продавать хлеб, чтоб отдать деньги мытарям нет необходимости. Нормальный хозяин в таких условиях поостережется. Припасет зерно до весны. И будет прав. Не силой же злаки у крестьян отбирать⁈

Значит, нужно внести в закон поправку, что в условиях недорода, дозволяется осуществлять закупки ржи и пшеницы за границей. Та же фермеры из САСШ с огромным удовольствием продадут, и доставку организуют. Там сейчас идет активное освоение Дикого Запада, продовольствие по большей части туда идет, но и излишки есть. Как не быть. Американец пятью гектарами земли на семью не ограничен. Земли вдосталь. Бери столько, сколько способен обработать. Весь Юг страны — одни бесконечные поля и плантации.

Записал мысль в походный блокнотик. Память — хорошо, но пометка на бумаге — лучше. До сих пор нет-нет, да пролистываю те записи, что делал еще десять лет назад, на тракте в Томск. Здорово, кстати, мозги прочищает. Ну и напоминает о том, кто я есть.

Доходная часть бюджета на будущий год принята в семьсот пятьдесят девять миллионов, триста шестьдесят тысяч рублей. Еще одна моя личная победа. Помнится, в шестьдесят девятом, роспись оперировала почти в половину меньшей суммой. Удвоение бюджета за пять лет — это ли не успех моих усилий?

Вместо подробной росписи: что, откуда и сколько, одна скромная строка: «Всего по государственным доходам». Какой смысл расписывать подробности, если они не более чем осторожный прогноз, что хуже от нового вида налогообложения не станет. Оптимистичный, утверждал, что, если в Отечестве не случится каких-либо потрясений, доходная часть превысит расходную на сто двенадцать миллионов. Гигантская для нас пока еще цифра. Седьмая часть бюджета всей огромной страны. Потому не особо и верится в этакое чудо. А уж куда потратить, буде они — эти лишние деньги появятся — мы всегда найдем. Нам флот и на Черном море и для Дальнего Востока строить. Краббе испросил возможность дополнительного финансирования постройки бригады легких миноносных крейсеров, и корабля — базы обеспечения дальних переходов эскадры, для обеспечения пограничного контроля в Японском море и у берегов Аляски. Американцы борзеют. После рейда английского адмирала, где-то на год, вроде успокоились. Опасались соваться в наши воды. Теперь вот депеша за депешей: браконьеры и черные золотодобытчики шастают по землям Русской Америки как у себя дома. Постройка военно-морской базы в русской Аляске давно напрашивалась.

* * *

Хороший проект. И, главное, не дорогой. Все про все, вместе со строительством базы бригады в Ново-Архангельске и закупкой нефти в САСШ, по цене одного броненосца. Нужно будет поддержать Николая Карловича. А за одно, предложить вторую такую группу кораблей разместить во Владивостоке. Там конечно контрабанда пока смешная, но бороздить просторы нужно. Флаг демонстрировать, и напоминать о могуществе Империи. А нефть — не уголь. Ее и транспортировать проще, и хранить. Металлические цистерны, при нынешней цене на железо, нам пока не по карману. Ну так и деревянными бочками пока обойдемся.

Пометил в блокноте. Сосед по купе — после Нижнего я поехал обычным вагоном первого класса — не мешал. У него у самого целая здоровенная, полметра на метр, папка с чертежами. Он разложил листы по дивану, и изучал, двигая по выведенным тушью линиям остро отточенным карандашом.

Александр Степанович Андреев, служил вятским губернским архитектором. И теперь возвращался к месту службы после представления собственных разработок в Техническо-строительном комитете при МВД. С шестьдесят пятого года наметился кое-какой порядок в строительстве казенных зданий и сооружений. При министерстве появился этот самый комитет, отделившийся от корпуса инженеров путей сообщений. Вновь стали разрабатывать сборник типовых проектов, куда, наверное с Николая Первого, ничего нового не вносилось. Со всей страны чертежи наиболее удачных строений собирали.

Вот Андреев и ездил презентовать, так сказать, собственные разработки. И судя по четкому оттиску на листах: «В производство работ рекомендовано», все у него прошло там удачно.

Институт гражданских инженеров был образован, если мне память не изменяет, еще при Николае Первом. Назывался, правда, училищем, но не в этом же суть. Теперь, после нашего с Никсой вмешательства в систему образования, это уже Институт, и готовит он высококвалифицированные кадры — архитекторов и гражданских инженеров-строителей. Вот именно это учебное заведение господин Андреев и оканчивал более четверти века назад. А почетного знака «Инженер-Архитектор» удостоился только сейчас. В качестве вознаграждения «за неустанные труды на ниве приведения Вятки в вид пристойный и современный». Только еще об этом не знал. Потому что позолоченный нагрудный знак и наградную грамоту вез я Вятку я. Так же как и орден Белого Орла для вятского губернатора, действительного статского советника, Валерия Ивановича Чарыкова.