Блин… до чего же круто. Вот только ничего сильнее в запасе уже не осталось, иначе ведьма наверняка бы это применила. А значит, счет буквально пошел на минуты — черт знает, сколько продлится поединок, но вряд ли очень долго.

Несмотря на все затраты, Генриетта выглядела на порядок более бодрой и здоровой. Королева же держалась как наркоман после передоза и, весьма вероятно, шла в свой последний бой, чтобы хоть ненадолго задержать безудержное чудовище.

Огонь и молния сошлись посреди плантации. Влево брызнули искры, как от болгарки, что пыталась перепилить двутавр. Право — сполохи и вспышки, как от перегруженного и готового взорваться трансформатора. Треск и гул поднялись невыносимые, и все же Лиайн умудрилась перекричать эту оглушающую какофонию:

— Все — назад! Я ее задержу!

Эльфы переглянулись и побросали револьверы и винтовки. Но никто не сдвинулся с места — просто на смену бесполезным человеческим технологиям пришла изрезанная красивой вязью сталь.

Повстанцы доставали из ножен изогнутые клинки, хотя прекрасно знали, какие у них шансы против пламенного меча.

Значит, решили уйти вслед за своей повелительницей, как и полагается преданным сторонникам. Предпочли смерть позорному мучительному плену, потому что не видели жизни на захваченном янки острове.

Ведь они — последний рубеж обороны, после которого уже никто не помешает корпоратам перепахать прекрасные равнины, застроить пляжи дешевыми кабаками и выжечь волшебный лес, чтобы достать манород из-под древних священных корней.

Это решение более чем понятно и оправдано — вопросов нет. А вот что удивило больше всего, так это Анри — вернее, ее поступок.

Француженка достала свой Боуи и встала плечом к плечу с едва знакомыми чужаками, чтобы умереть за чужую землю. Ибо понимала: когда твое дело — правое, когда ты бросил вызов злу и несправедливости, вся земля — родная, все соратники — братья, а границы — не более чем условность.

Рыжая заметила мой взгляд. Улыбнулась, послала воздушный поцелуй и взяла под козырек. У меня же внутри все сдавило от осознания грядущей утраты. Американская дрянь забрала одну подругу, а теперь убьет и вторую — безо всякого наказания и ущерба?

Не бывать этому.

Не в мою смену, сука.

Снял пулемет со станины и крепко прижал к груди. Поцеловал в водяной кожух и нежно шепнул:

— Давай, родной. Без нас сегодня никак.

Пулемет ответил холодом и запахом гари. Ничего похожего на ауру я не заметил. В чем же дело? Может, в том, что душу намертво забетонировал страх?

А бояться нельзя — несмотря ни на что. Страх хорош для вечного бегства, но я не припомню ни единого случая, когда боязнь помогла одержать уверенную победу.

Но и отрицать это чувство — бессмысленно. Поэтому я его принял — и попутно пояснил, почему ему лучше отойти на второй план и не мешать наносить добро и творить справедливость.

Я боюсь потерять Анри. Но я хочу обнять ее и свозить на самый лучший курорт в Авилане.

Я боюсь проиграть. Но я хочу наслаждаться природой и свежим ветром, а не смотреть на приколоченных к столбам рабынь.

Я боюсь погибнуть на чужбине. Но я должен сразиться за все, что мне дорого.

Алиса, включи «Resist and Bite».

Сейчас — мой выход.

Кокон на сердце изошел трещинами — и лопнул. На смену давящей тревоге хлынула странная смесь бравурности и пофигизма.

С одной стороны, меня распирало от грядущей схватки, с другой — было строго пофиг на последствия. И этот настрой возымел свой эффект.

Из груди ударил пучок розовых щупалец и быстро, как лоза в ускоренной съемке, оплел «гочкис» от гашетки до дульного среза.

Узор вышел впечатляющий — металл словно порос полупрозрачной подсвеченной неоном плотью. Патроны же стали выглядеть как… впрочем, неважно — главное, чтобы пронзили горящую суку насквозь.

Снаружи грохнул мощный взрыв, а темноту каземата озарила молния. Как оказалось, это сломался клинок Лиайн под напором огненного фламберга. Эльфийка рухнула на спину, Картер поставила ей ногу на грудь, поднесла острие к шее и громогласно рассмеялась:

— Вот и все, ушастая нечисть. Этот остров будет моим, а за ним — и весь Авилан! Я порабощу вас всех до единого и захвачу этот жалкий мирок.

— Не так быстро, — я вышел на стену и хлюпнул затвором. — Сперва захвати-ка это.

Пулемет изрыгнул поток сияющих пуль, напоминающих не то розовые трассеры, не то лазерные лучи. Шквал огня буквально похоронил под собой гадину — плотность и точность пальбы вышла такая, что глаза заслезились от сосредоточенного в одной точке свечения.

Я видел лишь крылатый силуэт, и с каждой секундой крылья все больше напоминали решето. Генриетта попыталась заслониться мечом, но даже широкий клинок не мог никак ей помочь.

Американка сгорбилась и попятилась, точно под могучим ветром, что нес в лицо раскаленный песок. Попятилась, покачнулась и села на задницу, и только воткнутое в грунт оружие уберегло от окончательного падения.

У меня же самого чуть не выросли крылья — каждая клеточка дрожала от безудержного экстаза и восторга, потому что до победы оставалось всего ничего. Я спасу Анри. Спасу эту землю. И затем — освобожу и Авилан.

И когда уже начал фантазировать о нашем отдыхе на горячих источниках, пулемет внезапно затих — кончились патроны. И как вскоре выяснилось, даже целой ленты не хватило, чтобы прикончить гребаного феникса.

Но подрал эту курицу весьма серьезно. Ее от волос до лодыжек усеивали жженные пятна — как от паяльника, а кипящая кровь заливала все тело. Несмотря на столь тяжелые раны, полковник выпрямилась, опираясь на меч, и расправила крылья.

И я к ужасу заметил, что раны и кровь попросту сгорают и осыпаются мелкими пеплом, не оставляя после себя даже шрамов. Да ты, сука, бессмертная, что ли? Или эромантия — плохая замена вкачанной в топ Воде?

— Глупый маленький мышонок… — Картер осклабилась. — Ты жив лишь потому, что Ирма попросила тебя поймать. Но при том добавила, что руки и ноги ей не особо нужны. Так что сейчас я тебя, русака вонючего, слегка укорочу, чтобы не носился, где попало и не лапал своим ручонками то, что не нужно.

Янки шагнула ко мне с грацией терминатора. Ну и что теперь делать? Где искать патроны? И есть ли в них вообще смысл?

Попал — так попал, блин. Но унывать нельзя. Надо искать выход — он есть, пока я дышу, покуда бьется сердце. Выхода нет лишь у трупа, так что — не отступать и не сдаваться. Не отступать — и не сдаваться…

— А-а-а!!! — Анри с громким воплем кинулась на бестию, схватив нож двумя руками и занеся над головой.

Полковник не глядя махнула кулаком и сшибла храбрую француженку навзничь. Склонилась над ней, схватила за горло и оторвала от земли.

Подруга захрипела, затрясла ногами, но все попытки освободиться оказались тщетны — тварь держала ее, как гидравлическими тисками.

— Спускайся, — с усмешкой велела захватчица. — Сопротивляться бесполезно — только устанешь. А фрау ты нужен бодрым и полным сил.

— Дерись, — распухшими губами прошептала Дюран, заливаясь слезами и кровью из разбитого носа. — Отомсти за всех нас…

Глава 23

Ну, тварюга… Меня аж затрясло от ярости. Ну, гнида. Я тебя достану, мразь. С того света вернусь — и достану…

По руке скользнуло что-то теплое.

Опустил глаза и увидел, как из груди ползет плоское ребристое щупальце, похожее на язык — пряммиком к приемнику для патронов.

И стоило ему оказаться внутри, как розовые «мышцы» вновь ожили, напряглись и мерно задрожали, наполняя оружие мистической силой. Что же… магия постигается разумом, рождается сердцем и направляется волей.

Которую можно усилить артефактом. В данном случае — большой железной волшебной палочкой. И сейчас я тебе устрою полную авада кедавру, сволочь.

Картер тоже все это увидела и отбросила Анри в сторону, как тряпичную куклу. Стиснула меч, махнула крыльями и с короткого разбега прыгнула прямо на меня, чтобы поразить единственным ударом.