Литмир - Электронная Библиотека

– К чему ведёшь, госпожа? – Лопань удивлённо посмотрел на неё.

Шлёпси вздохнула. Экий непонятливый. Впрочем, это нормально.

– Собирайся, ляг, – она взмахнула хлыстиком. – Поедешь со мной.

Лопань даже рот открыл от изумления. Хорошо хоть язык смог удержать внутри, а то бы вышел неприятный казус.

– Но, как же? – Пролепетал он, обретя дар речи. – Я же никогда… а огурчики? На кого я оставлю моих… твоих огурчиков?

– Храполь уже взрослый. Позаботится.

Речь шла о младшем брате Лопаня. Вот только Храпи не торопился осваивать благородную профессию огуровода, предпочитая этому посиделки на кухне с весёлой и пышной кухаркиной дочкой Куколи.

– Он справится, – с нажимом произнесла Шлёпси, заметив скептический взгляд Лопаня. – Пусть только попробует не справиться.

Ляг развёл руками. Хозяйке виднее.

– Теперь живо собирайся. Лишнего не бери. Главное выехать пораньше. Огурчика седлай повыносливее. Кого думаешь взять? Тролю? Хотя, нет. Он сегодня уже довёз меня от Душистой Плесени. Или Мышатика?

Лопань в задумчивости провёл пальцем по нижней губе, а затем сунул оный палец в ухо. Эта его манера всегда забавляла Шлёпси, и госпожа улыбнулась. Ляг стыдливо вынул палец и, опустив взгляд, пробормотал:

– Стручка возьму.

– Но он же колючий! – удивилась Гродень.

– Ничего. В два слоя попонку постелю. Зато Стручок ничего не боится. Сдаётся мне, он просто засиделся на грядке, оттого и ершится.

– Даю тебе пять минут, – Шлёпси кивнула и принялась закреплять саквояж на боку Сарделя.

Лопань справился за три. Правда, от волнения недостаточно плотно притянул свой мешочек к седлу, и тот при каждом шаге хлопал Стручка по бугристой коже, не доставляя, впрочем, каких-либо неудобств, поскольку был почти пуст.

– М-да, и вправду зарос, – хмыкнула Шлёпси, окинув огурчика профессиональным взглядом. – Учти, едем без остановок вплоть до Ярышмы.

Третье солнце, Ярышма, не предполагало каких-либо поездок под его жёсткими лучами, потому надо было найти укрытие до его восхода.

Лопань широко улыбнулся и запрыгнул в седло. Госпожа Гродень кивнула и, вставив изящный сапожок в стремя, легко взлетела на спину своего скакуна.

Разгоняя кузнечиков и жуков, они пронеслись от теплицы к крыльцу хозяйского дома. Храполь и Куколь, сидевшие рядышком на скамейке, тут же вскочили и, задрав головы, преданно уставились на госпожу Гродень.

– Ляг, мы с твоим братом уезжаем, – сообщила Шлёпси свысока. – Огурчики за тобой. Загубишь – шкуру спущу.

– Слушаюсь, – враз осипшим голосом отчеканил Храпи.

Госпожа Гродень пришпорила скакуна, и они с огуроводом вылетели прочь со двора.

*

Душистую Плесень они обогнули с севера. Стражники на заставе даже не потрудились выйти из караулки. Лишь сержант лениво посмотрел на быстро удаляющееся облачко пыли, зевнул и доел пирожок.

Дальше дорога шла через лес. Берёзы сменялись осинами, осины берёзами. Свет восходящей Полышмы легко проникал сквозь листву, вновь распустившуюся после прошлой Ярышмы, и ярко освещал путь. Это у хвойных иголки от воздействия третьего солнца только твердеют, превращаясь в некое подобие сосулек, и становятся мягче к концу ночи. А листья успевают меняться каждый день, радуя глаз своей полупрозрачной зеленью на протяжении первых солнц.

Впрочем, случались периоды, когда Ярышма не всё сжигала. Это время года называлось летом Благости, и длилось обычно два месяца, состоявших каждый из девяти дней. Тогда зелень разрасталась так, что многие дороги становились непроезжими. Но до лета оставалось ещё много тридней.

Изредка на дорогу выбегали дикие кабачки. Валялись в песке, даже повизгивали от удовольствия. И плевать хотели на путников. Огурчики перепрыгивали через них, не сбавляя скорости, и мчались дальше.

Вдруг дорогу преградило упавшее дерево, не слишком большое, но ужасно ветвистое.

– Не останавливайся! – крикнула Шлёпси, пришпорив Сарделя.

Вот только Лопань то ли не услышал её, то ли испугался, и Стручок как вкопанный встал перед преградой. Сардель же оттолкнулся своими длинными ногами и, посшибав ветки, перемахнул на другую сторону. Ляг присвистнул, проводив хозяйку восхищённым взглядом.

– Хорошо пошла. Видно, к вёдру, – донеслось слева, и из-за веток появились три фигуры. Лишь один оказался лягом. В остальных, несмотря на просторные одежды, угадывались хрюмзели, обитатели пустыни Нагара. Говорил, разумеется, ляг. Он приблизился к Лопаню, достал из-за пояса небольшой топорик и с кривой ухмылочкой велел: – Слезай, братка, приехали.

– Не могу, добрый ляг, – вздохнул огуровод. – Надо догонять госпожу. Не могли бы вы, ребятки, отодвинуть с дороги это случайно упавшее дерево?

Ляг скрипуче рассмеялся. Его спутники захрюкали громко и неприлично.

– До слёз рассмешил, братка! Вот за это господа и любят нашего брата! – ляг сделал ещё шаг и угрожающе занёс топорик: – Слезай живо!

– А! – догадался Лопань. – Так вы разбойники, что ли? Так бы сразу и сказали!

С этими словами он легонько хлопнул огурчика по спине. Скакун резко развернулся, снеся всех троих разбойников. Колючки расцарапали одежду, и хрюмзели завизжали от боли. Ляг тут же вскочил и предпринял новую попытку. На этот раз ему досталось копытом, и топорик с его обладателем разлетелись в разные стороны. Больше ляг не поднимался. Хрюмзели же ещё какое-то время пытались приблизиться к всаднику, но Стручок вертелся, словно волчок, и не позволял им схватить огуровода.

В этой круговерти Лопань и не заметил, как разбойники исчезли. Просто вдруг он внезапно услышал вместо криков, визгов и ругани очень мирные звуки.

– Браво! – негромко воскликнула Шлёпси, когда огуровод остановил скакуна.

Она прекратила хлопать в ладоши и одарила спутника улыбкой, от которой тот смутился и поменял цвет кожи на какой-то непотребно-сиреневый.

– Похоже, я не ошиблась, – госпожа ободряюще кивнула. – Развлёкся? Теперь ноги в руки и за мной!

Она тут же развернула Сарделя и перемахнула через поваленное дерево. Лопань вздохнул и последовал за ней, сохраняя на лице всё ту же глупую и счастливую улыбку.

Поравнявшись с госпожой Гродень, ляг не смог удержаться и спросил, перекрикивая ветер:

– Это ведь были разбойники? Они хотели нас ограбить и убить?

– Да, – просто ответила Шлёпси.

– Зачем ты вернулась, госпожа? Это было опасно!

– Но ты ведь справился. И мне может пригодиться такой ценный ляг.

Лопань от удовольствия даже немножко посинел, так что его цвет кожи стал похож на оттенок кожи Шлёпси. Сей факт ввёл его в смущение, добавив иных красок.

*

Полышма неспешно закатывалась за горизонт, а сзади уже показались отблески лучей третьего солнца. Пришло время подыскивать убежище. Вот только сейчас всадники мчались по степи, и ни одного строения видно не было.

– Судя по карте, за той рощей, – Шлёпси указала на группу деревьев на горизонте чуть слева, – есть постоялый двор. Там переждём.

Не знавшие усталости огурчики скорректировали курс, повинуясь наездникам. Они обошли небольшую рощицу слева, и перед ними предстало неказистое каменное строение с выцветшими буквами на вывеске.

– «Жрать, спать, Ярышму переждать», – с трудом прочитал Лопань.

У ворот он шустро спрыгнул и помог госпоже спешиться. Та благодарно кивнула и велела ввести огурчиков в стойло, пока она сама будет говорить с хозяином.

Морщась, Лопань поставил скакунов на свободные места в просторном и тёмном сарае, где уже стояли два тыквера и один арбозень. Не теплица, конечно. Огурчикам здесь будет не слишком комфортно. Хотя несколько часов потерпят. Полосатый арбозень недовольно заворчал и даже попытался преградить дорогу новичкам, но огуровод шикнул на него так, что тяжеловоз прижался к стене.

Убедившись, что подопечные обустроены, Лопань пошёл к госпоже. И уже за двадцать шагов до входа в жилую часть услышал голоса.

– Не ерепенься, превосходительство! – громко и нагло кричал незнакомый голос. – Я же знаю, письма у тебя! Отдавай по-хорошему, иначе парни разденут тебя, как берёзку по Ярышме!

6
{"b":"893239","o":1}