Все вместе мы смогли собраться только в конце июля, летнего тепла оставалось всего пару месяцев, и Лантирск вновь стал напоминать муравейник. Очертив окружность в пятьдесят шесть метров диаметром, я наметил центры шестнадцати круглых домов. Эти строения были вполовину меньше "дворца", из-за отсутствия складских пристроек, но во всем остальном полностью копировали его жилую часть. Новые дома с боков соединялись коридорами с соседями, и имели два выхода, к моей резиденции в центре Лантирска, и наружу, к стенам. Часть мужчин начали рыть канавы под фундамент, остальные без устали возили глину, песок и камни к месту стройки. Вновь запылали коксовые батареи и кучи дров, пережигаемых на уголь. Ровные ряды кирпичей и черепицы выкладывали за стеной, внутри не осталось свободного места.

Карантин вскоре закончился, ни один из новичков не заболел, да и приведшие их люди тоже выглядели здоровыми. С учётом родившихся за это время шестерых детей, численность населения резко возросла и составила двести семьдесят три человека. Взрослых мужчин добавилось только шестнадцать, поэтому рыбалку и собирательство полностью переложили на слабый пол и подростков, пытаясь успеть как можно больше. Это позволило к середине августа сложить все фундаменты и начали набивать глиной каркасы стен. Бригада строителей, возводившая "дворец" была значительно усилена, и теперь одновременно строилось несколько домов. Часть ножей перековали в некие подобия кос, что ускорило заготовку сена лошадям. Заготавливали вообще все, до чего могли дотянуться - еды и для людей, и для животных на зиму понадобится очень много.

Когда мы развязали последний мешок с солью, пришло время для последнего в этом году похода - в Крым. Попросив жену вести календарь и приглядывать за пшеницей, чтобы не допустить осыпания зерна, я отобрал двадцать самых сильных мужчин - им предстоит катить по бездорожью тяжелогруженые тачки и телеги. Вождь все ещё не мог похвастаться такими же выдающимися размерами, поэтому роль мне в этом походе отводилась больше исследовательская.

Маршрут был простым - идти строго на юг, пока не упремся в Азовские болота, затем обогнуть их по дуге, отклонившись на запад, и снова на юг, уже до побережья Черного моря. На все это уйдет приблизительно полтора месяца, и назад я вернусь уже под конец сентября. Главное, нигде не задерживаться - Эрике рожать в середине октября.

В путь мы вышли шестнадцатого августа, в быстром темпе пересекли приазовскую степь, а двадцать первого вышли на берег. Берег моря?...

Та картина, что я помнил по исходу из Крыма, разительно отличалась - все болота и озера Азовской низменности теперь слились в единую водную систему, уровень воды поднялся самое меньшее на два метра. Только кое где виднелись верхушки тростника, отросшие за лето растения скрылись в глубине. Такое количество воды Дон не мог принести, тем более в конце лета, когда дожди - редкость. Вода пришла из другого места, и я догадывался, откуда.

Сейчас стоки великих сибирских рек заперты, и огромные пресные моря на севере Евразии переполнены. Избыток воды стекал в Аральское и Каспийское море, но их ёмкости не хватило, и чудовищный по силе поток проложил себе новую дорогу через Кумо - Манычскую впадину, затопив при этом огромные территории. На некоторое время, пока вода не спадет, Азовские болота снова могли называться если не морем, то огромным озером точно…

Огибать это новое препятствие нам пришлось неделю, хорошо хоть местность была ровной, и катить пустые телеги было легко. Стада животных встречались нечасто, из новых я отметил только ослов - непривычно крупных, светло-серого окраса, с редкими поперечными полосами на ногах, они были не намного меньше лошадей, и бегали так же быстро.

И вот мы снова на территории полуострова, с которым связано столько воспоминаний!..

Мы стали отклонятся к востоку - я каждое утро дорисовывал карту, ночью ориентируясь на сверкающую зелёную звезду Лантирска, и хотел вывести отряд как можно ближе к броду.

Заруг не обманул - огоньки женщин рода Белого Волка оставались в большинстве нейтрально-белыми, с редкими вкраплениями зелёного, а вот протянувшиеся паутинки к детям с каждым днём всё сильнее наливались ярким изумрудным свечением.

Километры степи быстро исчезали за спиной, и через два дня мы вышли на хорошо знакомый берег Тихой, за которой было то самое место, где я очнулся…

Но нам туда не надо - нам направо, к броду!

Воды в реке было не много, перешли ее быстро, и к полудню поравнялись с завалом камней со знаком Солнца. Здесь все осталось прежним, разве что весь раньше вырубленный склон зеленел молодой порослью.

- Дим, это та самая пещера рода Тихой воды?

- Да… Отсюда началась история нашего племени и нашего народа.

- Это хорошее место, здесь теплее, чем в Лантирске.

- Здесь опаснее. Леса почти нет, стену не построить. Черные люди могут в любой момент повторить наш путь,и живущие здесь окажутся в ловушке, зажатыми между горами и морем.

Большинство людей здесь никогда не были, только я, Гер, Рауг и близнецы помнили эти места. Но рассказы о былых временах слышали все ...

На ночёвку мы расположились уже на берегу Черного моря. Соль никуда не пропала, животные разрывали песок во множестве мест, чтобы добраться до тонкой корки этого минерала.

Весь следующий день два десятка мужчин раскапывали берег и собирали крупные сероватые кристаллы, наполняя ими мешки. Несколько раз замечали вдали диких коз, но времени охотиться на них или ловить, не было. Я поднялся повыше, отойдя на сотню метров в степь, пытаясь разглядеть, откуда они приходят на этот берег, но уже через минуту упал на колени, забыв обо всем на свете. На высохшей и местами растрескавшейся рыжеватой земле росла пшеница!

Небольшие колоски с зёрнами красноватого оттенка большей частью уже осыпались, но и то, что осталось, для меня было бесценным! Крикнув остальным, что нашел очень важное растение, я до ночи ползал по степи, срывая колоски и высобирывая зёрнышки. Попутно сделал вторую важную находку - высохшие коробочки степного мака, в которых сохранились остатки семян.

Ночью я заглянул в сон Эрики, рассказал о том, что мы завтра отправляемся в обратный путь. Жена, в свою очередь, поделилась городскими новостями - первые четыре дома закончены, вчера привезли полные телеги сена, а Ант, выполняя ее просьбу, собрал все зёрнышки на наших "полях", и теперь они хранятся в двух глиняных горшочках. Самой ей уже тяжело наклонятся, мешал сильно увеличившийся животик…

Большую часть урожая я посоветовал высеять под зиму, оставив по нескольку зёрен для подстраховки. В природе это зерно скорее всего озимое, и такая посадка позволит получить больший урожай в следующем году.

Лантирск сейчас переживал демографический взрыв - в большинстве семей, образованных в ноябре прошлого года, рождались дети. У неандертальских женщин роды проходили легко, но кроманьонкам приходилось тяжелее - самая младшая из них умерла, двое других едва выжили.

Ант стал отцом во второй раз, Нгеп родила ему сына. Эта новость меня удивила намного больше, чем других - в будущем генетики считали такой исход от межвидового брака маловероятным. Но теперь, если этот мальчик выживет и сможет сам стать отцом, это подтвердит мнение их оппонентов, считавшим, что истинная неандертальская Y-хромосома была утеряна на заре времён и заменена кроманьонской.

Назад шли намного медленнее - тянуть за собой тяжело нагруженные телеги по бездорожью оказалось не намного легче, чем волокуши по снегу. Это ещё хорошо, что на берегу я ограничил загрузку, и на каждого "бурлака" теперь приходилось около ста пятидесяти килограмм. Бодрые поначалу, мужчины уже возле Азовского озера стали выбиваться из сил. Бросать часть добычи они отказались наотрез, но в день теперь проходили хорошо если пятнадцать километров. Ночи становились все прохладнее, степь стала серой и неприветливой. Животные сбивались в более крупные стада, спеша хорошо откормиться перед зимой. Хищники следовали за ними, не обращая на нас никакого внимания. За весь поход волки только раз подходили к лагерю ночью, но напасть так и не решились.