Я представляю ослепительно белые операционные, людей с протезами и вставными зубами, носящих очки и слуховые аппараты. Рассказываю о вакцинах и невидимом мире микроорганизмов, о акушерстве и выхаживания детей, о лекарствах и подопытных животных. И в конце - бесконечное море людей, расселившиеся по всей планете.
Эрика трёт виски, информации слишком много, большую ее часть она просто не поняла.
- Дим, это слишком… сложно. Все эти видения, что ты показал. Я не знаю…
- Ты как, держишься? Если начала болеть голова, лучше продолжим этот разговор завтра.
- Все хорошо, Дим. Духи огня ещё не сердятся на меня.
За моей юртой раздались женские крики, глухое ворчание мужчин. Прислушиваюсь - все как всегда, слабый пол уверенно отвоевывает все новые позиции у сильного. Эрика, поняв в чем дело, улыбается, едва сдерживая смех…
Да, и тут была моя вина - сначала постоянные напоминания о том, что важнее детей, а, следовательно, и их матерей для племени ничего нет и не будет. Затем - освоение копьеметалки, что сразу подняло женщин если и не на одну ступень с воинами, то не намного ниже. Последней каплей стал наш совместный поход, где они наравне с мужчинами смогли проявить свои дипломатические качества.
Тысячелетние патриархальные устои не рухнули, но ощутимо пошатнулись. И новые жители Лантирска, сталкиваясь с нарастающей волной эмансипации, были совершенно к такому не готовы. Мелкие семейные ссоры у сложившихся пар вспыхивали постоянно, девчонки все чаще подначивали молодых парней, собираясь вечерами у костров.
Мужчины постарше находили спасение в многодневных походах и стройках, численность отрядов, занятых на добыче руды и угля, значительно возрасла.
Те, кто помладше, активно учились, осваивая все новые навыки и умения, стремясь выделится из толпы и поднять свой статус в глазах подруг. До осени оставалось не так много времени, и получить отказ от избранной девушки никто не хотел…
Наконец крики стихли, Эрика, отсмеявшись, слегка толкнула меня в бок острым локотком:
- Дим, а ты не боишься, что мы с девчонками теперь не только еду готовим и в юртах сидим?
А у самой в глазах веселые чертики пляшут …
- Нет, Эрика. Людей очень мало в этом мире, и мужчины сами не справятся, пытаясь его изменить. Поговори с подругами, они должны запомнить главное - не стоит пытаться управлять мужчинами, это приведет только к ссорам. А вот направлять их, незаметно подталкивая к принятию ваших слов и решений так, чтобы они считали их своими, будет правильно.
- Направлять… Вот я и буду твои мысли направлять! Ты не забыл об осени, о СВАДЬБАХ? Девушки ждут, ты обещал!
- А ты обещала дослушать мое третье предложение!
С этой темы лучше побыстрее соскочить, иначе она до утра будет расспрашивать о новой церемонии и обрядах…
- Ладно… Но я все помню!
- Тогда слушай дальше. Третье дело - генетика и селекция. Ты замечала, что на разных деревьях могут быть разные плоды? Одни вкуснее, другие больше, а третьи наоборот, мелкие и совсем невкусные. В одном стаде могут быть разные свиньи - и по цвету, и по размерам. Но что будет, если дать потомство смогут только те из них, которые полезнее людям?
В пламени костра проявляется картинки - мелкие плоды дикой груши постепенно меняются, становясь все больше и ярче. Кабан раздается вширь и в длину, его ноги укорачиваются, жёсткая щетина практически исчезает.
- Так люди могут изменить любое живое существо. Не ждать сотни лет милости от природы, надеясь на случай, а самим отбирать лучших. Пища будет выращиваться, ее станет столько, что охотники исчезнут за ненадобностью.
Я представляю ровные квадраты садов и полей, яркие, сочные плоды. Стада животных, совершенно не похожих на их диких предков. Окружённые сетями садки, наполненные тысячами рыб. Подземелья, где в темноте растут грибы…
- А люди? Их можно изменить?
- Можно изменить все. Но если изменить сразу слишком много, то люди просто перестанут быть людьми. Ты видела Нгеп и ее дочь? Девочка не похожа на нас, но она вырастет, найдет себе мужчину из нашего племени. И их дети станут практически неотличимы от остальных. И много полезного, что есть в черных людях, останется в нас навсегда.
- Мне не нравятся черные люди… Они убили слишком многих, ещё там, у Тихой…
- А здесь местные люди убили их. Эрика, они не хорошие и не плохие - их просто очень много, и это толкает их вперёд, на наши земли.
В костре с громким треском лопнула сырая ветка, в небо взлетели искры. Девушка прижалась ко мне, рассматривая россыпи звёзд на ночном небе
- Дим, ты же говорил, что мир настолько огромен, что места хватит для всех. Почему тогда они не идут в свободные земли?
- До тех земель очень непросто добраться. Я не рискнул вести наше племя туда. Мы бы просто не дошли.
- А дальше, за Аркаимом есть такие же как мы? Или там только черные люди?
- Никто этого не знает. Могу сказать только одно - далеко на востоке живут люди, непохожие ни на нас, ни на черных. Они больше и сильнее наших мужчин, их лица широкие, а кожа смуглая. И наш народ может получить часть силы и от них.
Эрика смеётся и протестующие поднимает руки :
- Мне не нужны никакие другие мужчины!
- А мне - другие женщины!
Получаю в награду поцелуй, девушка встаёт, собираясь идти спать.
- Я подумаю, что для меня интереснее, Дим. Спасибо!
Стройная фигурка растворяется в темноте, пора и мне спать…
Глава 7. Железный палеолит
Звонкие, тяжёлые удары камня о кирпич разносятся в ночном воздухе. Лантирск не спит, все его жители собрались далеко за пределами двойного кольца юрт. Люди ждут чуда…
Тусклый отсвет раскаленной плавильной печи выхватывает из темноты фигуры раздетых мужчин у мехов. Тела блестят от пота, руки с силой тянут рычаги, не на секунду не останавливаясь. Слышен приглушённый рев пламени, словно эти древние люди сумели обуздать огнедышащее чудовище. И - шум голосов. Тихих и громких, мужских и женских, на русском и неандертальском - все они в предвкушении.
И я их не разочарую! Последний удар пробивает спекшуюся корку глины, и раскалённый чугун огненной струёй льется в подготовленные заранее формы. Рев толпы заглушает все остальные звуки, народ пытается протиснуться в первые ряды, чтобы своими глазами увидеть, как все их труды воплощаются в металле.
Готово! Пятидесятикилограммовая наковальня тускло светится в темноте, а я спешно закрываю сливное отверстие. На помост взбирается Рауг, ему подают заранее приготовленные мешки с коксом, смесью руды и известняка, и он высыпает их в узкую горловину горна. Новая пара мужчин становится у мехов, процесс, начатый ещё днём, не останавливается ни на минуту. Сейчас там, внутри, накапливаются куски губчатого железа, сильно загрязнённого примесями. А более легкоплавкий шлак и чугун мы периодически сливаем, устраивая огненное шоу.
- Осторожно!
Дети тянут руки к схватившемуся, но все ещё раскаленному металу, не обращая внимание на волны жара.
- В стороны! В стороны! Отойдите!
Толпа подаётся назад, и потоки воды падают на отливки. Шипит кипяток, облака пара на несколько секунд скрывают все вокруг. Глиняные формы растрескиваются, тяжёлая плита наковальни и пара молотов предстают во всей своей красе. Мы с Тором хватаем их обернутыми кусками кожи руками, и тащим к почти прогоревшему костру неподалеку. Отливки исчезают в груде раскаленных углей, их достанем через несколько часов, как раз новая партия изделий подоспеет…
- Гер, ты живой?...
Гигант молчит, но его тяжёлое дыхание слышно, наверное, и в самом Лантирске.
- Держи…
Протягиваю ему глубокую миску с настоянной на мяте водой, и пару минут слышу только шумные глотки…
Мы все тут - профессия металлурга каменного века оказалась намного тяжелее, чем я мог себе представить. Безумная гонка продолжалась двое суток, за это время мы переплавили почти три тонны руды. Шесть пар качавших по очереди меха мужчин сейчас отсыпались в юртах, они смогли дойти туда сами.. А мы так и остались лежать на горячей, покрытой слоем пыли и сажи земле у развалившейся печи.
