Много ли видно тем, кто никогда не вылетал с собственной планеты? О чём может мечтать тот, чьи задачи ограничиваются работой на день, а если речь и зайдёт о каких-либо планах на будущее, то это планы на урожай…

Мой тон вполне мог показаться излишне снисходительным, однако так только кажется. На мой взгляд в простоте человека есть нечто неуловимое, и в каждом такое большое скопление неизведанного, что как раз-таки мечтать человеку очень даже к лицу. Мы делаем это часто, и с упоением, забывая о реальных положениях дел – отправляемся в полёт среди пугающих нас грёз. Мечты кажутся нам страшными. Они пугают нас своим величием, своей недосягаемостью, и именно из-за этого нас с самого детства настоятельно просят не витать в облаках: «Мы торопимся. Смотри под ноги. Ты идёшь прямо по луже!»

А куда же мне идти, как не прямо? Как же я могу свернуть со своего прямого пути, если все обстоятельства мира мне ещё не понятны, и кажутся абсолютной ерундой.

Мечта лишь в детстве называется не мечтой, а желанием, но почему? Наверное, потому что, читая книги, наблюдая за персонажами мультфильмов или киногероями, ребёнок предполагает, как поступит, когда будет, таким же. Но есть и будет особое удовольствие – следить за героями своего возраста. Речь не только о малых детях, но и о тех детях, что давным-давно повзрослели.

Проделав несколько зацикленных круговых движений, стрелки наручных часов вашего отца, купленных в день вашего рождения, надоедают даже вам. Происходит это, потому что на вашем запястье они находятся, возможно, столь же долго, как и были когда-то на его. Задумавшись об этом, приходит осознание скоротечности такого неведомого нам измерения, как время.

Однако, вне зависимости от количества погасших звёзд человеческих мечтаний, количества весенних обострений и осенних меланхолий, я не думаю, что все шансы человека стать героем чего-то большего безвозвратно утрачены…

«Эквилибрист стоит ногами на земле» – повесть читателя…

Как же долго я этого ждал! Именно такое «долго» понимает человек, задумавшись о течении эволюционных процессов, так долго, что кажется бесконечным или даже невозможным. Нам свойственно называть так именно то, что превосходит наше представление о жизни.

Так уж получилось, что человек, думая о годах жизни, ставит некий предел на столетней отметке, наверное, это пошло от фразы «на моём веку», или просто потому, что это действительно некий максимум, а всё что больше это уже слишком долго. Бесконечным «чуть больше ста лет» не назовут, однако прожить до ста пятидесяти лет уже практически невозможно, но в данном примере это действительно на сегодняшний день невозможно, а вот ждать две недели подписания каких-либо бумаг – бесконечное время ожидания. И время воспринимается так, только потому, что каждый понимает, что в действительности подпись ставится меньше десяти секунд, даже сама изощрённая. Но в ожидании есть и приятная сторона, а именно, его окончание.

В моей истории пришлось ждать не просто чью-то подпись, а выполнение большого и долгого процесса с передачей информации, её прохождениям по нужным кругам общения и подобным круговоротам новых изобретений в мире науки. Естественно, и с моей стороны это не было простым ожиданием в зале с идентичным названием. Мной было потрачено огромное количество времени, проведённого за работой для достижения необходимых результатов, и собственно, так уж вышло, что и успеха. И кстати, стала эта работа такой, только, с сегодняшнего дня, ранее все исследования и разработки велись исключительно для достижения научного прогресса.

– Всё ради науки! – заявлял я, в очередной раз, договариваясь с руководством на новое оборудование.

Последнее, в свою очередь проводила несколько проверочных комиссий, выдавало целую кипу бумаг для моих росчерков, недоверчиво проверяла все заказы и уныло в лице главы штаба Сергиенко Николая Владимировича ставила свою резолюцию в конце той кипы с разрешением на закупку оборудования.

– Ну, раз так, ждём прорыва! – говорил он о моих первых заказах.

Проходили месяца, исследования требовали новых вложений, людей, оборудование. Ценность идеи была понятна, и прорыва хотел уже не только я, однако стоило не забывать, что на казну кому-то ещё жить, и вместо подбадривающих фраз я всё чаще слышал абсолютно противоположные…

– Вы нещадно грабите наш бюджет!

– Постарайтесь справиться с уже имеющимся инвентарём…

– Ну так и быть, это в последний раз!

Но и он не оказывался последним. В своё оправдание – я, честно, без какой-либо задней мысли работал ради интереса развития науки, а про денежный успех, славу и тому подобное речи никогда и не велось. Однако речь обо всё этом не шла только до тех пор, пока разработку не захотели купить!

И вот сегодня, тот самый – день икс, мне дождавшемуся, хотя ничего и не ждавшему, молодому, здоровому и откровенно говоря, счастливому предстоит ехать в Санкт-Петербург на улицу Коли Томчака 9 на сделку. Эта была сделка с очень крупной компанией, сделка с самой судьбой и настоящим шансом.

Рассказывать какая замечательная погода середины октября в городе, где я сейчас нахожусь, пожалуй, не стану, скажу лишь то, что спокойствия и оптимизма она не прибавляла. Со вчерашнего вечера я – на нервах. Проверил тысячу раз всю документацию, ещё столько же раз проверил наполняемость моего мочевого пузыря, а каждый раз заходя в ванную после, перед зеркалом поправлял выбивающийся локон, и я понятия не имею зачем, ведь, как я буду выглядеть в поездке, никого из моих заказчиков не волновало точно.

На сегодняшний день я не богат и подобных дальних путешествий, даже по родной стране, ранее мне проделывать не приходилось. По глупости или по счастливой случайности, вместо авиабилета, я взял билет в необычайный трёхдневный ознакомительный рейс вдоль всех граней нашей рублёвой монетки. Три с чем-то дня в поезде! Как мне объяснили позже:

– Можно сравнить с пятью годами твоей жизни. Ехать, мягко выражаясь – очень устанешь.

Я же решил найти в данной ситуации некоторые плюсы, и отвлечься от мыслей на счёт работы на время своего путешествия.

Перед смертью, конечно, не надышишься, однако я зачем-то решил надышаться воздухом купейного вагона перед самой жизнью. Как бы то ни было, в такой обстановке мне оказаться ранее не приходилось, а в жизни надо будет уметь брать своё. Получалось, что необходимо в кратчайшие сроки всё это «своё» обнаружить в невероятно огромном пространстве моей планеты. Мои убеждения и представления о мире теперь важны куда больше, чем мне могло казаться ранее.

Погода ждала дождя, поезд ждал свой такт, я же пытался ничего не ждать, одиноко располагаясь в купе. На счёт дождя, это я подметил ещё из прогноза погоды, так как на улице стояла такая ужасная темень, что вместо окна над небольшим столиком у меня было второе зеркало, то и погодные преобразования за ним я разглядеть не имел никакой возможности. Но, по всей видимости, такую возможность имел мальчишка, закричавший на весь коридор вагона о приближении некого бегущего человека, хотя сообщал он это естественно исключительно своей матери, прогуливающейся с ним, перед тем, как уложить ребёнка спать.

Мальчишка не лукавил. Через пару минут в моё купе вошёл этот самый опаздывающий пассажир. Судя по его верхней одежде, дождя погода дождалась аккурат в тот момент, когда он выходил из дома, ибо так промокнуть, находясь, пусть и под проливным дождём, исключительно на перроне, было просто невозможно, хотя справедливости ради, дистанция до этого вагона была сравнима с марафонской. Из портфеля моего соседа торчали бумаги, конверты, папки, одним словом – что попало, человек явно собирался в спешке куда большей, чем я, или же был просто невероятно неряшлив. Однако одет он был аккуратно, не слишком изысканно для человека, путешествующего поездом, но и не беднягой, которого одевала мама в то, что осталось от родственников. Спустя мгновение после всех этих моих мыслей, поезд дождался своего такта, и мы тронулись.