Святого Гуаньинь они нашли прогуливающимся в густой тени бамбука. Достаточно взглянуть на его облик, и становится ясно, что это воистину тот, кто спасает от горя и избавляет от бед, являя собой воплощение великой доброты и великой скорби. Не зря на всех его изображениях по одну сторону стоит подросток, а по другую – девочка, безостановочно шепчущая молитвы[54].

В роще беззаботно летали ожереловые попугаи, ветер гнул стебли бамбука, а в голубой воде плескались юркие рыбешки. Встретившись, хозяин и гость не торопясь добрели до пика Гиджхакута, где и уселись на площадке в позе лотоса, читая сутры и обсуждая пути к вратам знаний и совершенствования. И только по прошествии – семижды семь – сорока девяти дней Светозарный окончил чтение сутр и спросил Гуаньинь, где сыскать добрую землю и добродетельных супругов, дабы, родившись у них в облике человека, растолковать людям буддийские заповеди. Гуаньинь почтительно сообщил, что на материке Джамбудвипа стоит дивный град Ханчжоу, о коем с древности глаголят: «На небе рай, на земле Сучжоу и Ханчжоу». Это и есть добрая земля. Там слева от западных городских ворот стоит дом советника Цзиня. В незапамятной давности он и его нынешняя супруга были Золотым отроком и Нефритовой служанкой в свите небесного Нефритового императора и в совершенстве постигли буддийское учение. Узнав, куда держать путь, Светозарный стал прощаться.

В сей миг пред ним нежданно бухнулись на колени драконы четырех морей, подслушавшие их философский диспут. Уразумев безграничную добродетель Светозарного, они возжелали выразить свою признательность и получить благословение, поднеся ценные дары. Будда отказался:

– Ежели не вырвать корни алчных вожделений, разрастется древо страданий. Ни к чему подношения.

Драконы молили:

– Скромно уповаем, что господин примет дары. Безграничные добродетели рождают безграничную радость.

Будда взглянул – пред ним на коленях распростерся синемордый дракон в одеяниях цвета индиго, с ниткой светящихся жемчужин в лапах. Он назвался царем драконов Восточного моря[55] и сообщил, что держит ожерелье Восточного колодца[56], составленное из жемчужин, хранящихся у драконов его владений:

– Стоило одному из моих подданных заснуть, как жемчужина соскальзывала у него с загривка, а я ее подбирал. Так денно и нощно собирал по жемчужине – ровно тридцать три, по числу поколений буддийских патриархов.

– И какой прок от жемчужин? – спросил Светозарный.

Дракон пояснил:

– Морская вода на поверхности соленая, а в глубинах – пресная, пригодная для питья. Жемчужина годами остается на загривке дракона, притягивая пресное и отталкивая соленое. На свету видно, как в ней плещутся волны, а исходящее от нее сияние в темноте освещает всё округ. Коли бросить жемчужину в море, верхний слой тотчас расступится, и, черпая из глубин пресную воду, можно готовить еду и заваривать чай. Всякой вещи свое место!

Будда решил, что подобное сокровище может в миру пригодиться, и приказал доставить ожерелье на Джамбудвипу. Дракон поклонился, почтительно сложив лапы, и дивное ожерелье, озарив всё окрест ослепительным сиянием, исчезло.

Засим опустился на колени красномордый дракон в алом одеянии, в лапах он держал неочищенный кокосовый орех. Это оказался царь драконов Южного моря. Он произнес:

– Кокос сей вырос в блаженной стране на Западном небе. По форме он круглый и напоминает нимб над головой буддийского святого.

На вопрос Светозарного, каков прок от этого дара, дракон поведал, что в океане существует обширный участок, называемый Простор мягкой воды[57]:

– Из чудодейственного ореха следует выпилить черпак, и воды он зачерпнет раз в десять поболее, чем во всех пяти озерах и четырех морях. Стоит любым судам войти в тот Простор и сим ковшом вычерпать верхний слой, как из глубин поднимется плотная вода, и колеса кораблей начнут легко вращаться.

Будда решил, что черпак тоже сгодится, и приказал отправить кокос на Джамбудвипу.

Тут пал на колени царь драконов Западного моря[58] – белолицый и в белом одеянии; в его лапах сверкало нечто лазоревое и гладкое, словно стеклянный шар. Он объяснил, что это лазурит[59] – яйцо птицы Гаруда[60] с вершины горы Сумеру. Цветом оно зеленовато-голубое, словно зрачок монаха-иноземца, а по свойствам – необыкновенно твердое, как устои даосизма, ничем не разбить:

– Я позаимствовал лазурит у праотцев и сохранил до сего дня. Сия драгоценность приносит в дом мир и спокойствие, кто ею обладает – не ведает нужды ни в пище, ни в одежде.

Отвечая на вопрос Будды, какой от шара прок, дракон пояснил:

– В моем океане на пятьсот ли тянется Магнитный хребет[61]. Шар следует подвесить к носу корабля: тотчас все магнитные породы расплавятся без остатка, и барки милосердия[62] спокойно достигнут иного берега – нирваны.

Будда одобрительно кивнул, решив, что и эта вещица может понадобиться.

В этот момент повалился на колени черномордый дракон в черном одеянии и с черным аки туча «башмаком созерцания» в лапах. Он назвался повелителем драконов Северного моря[63] и поведал, что башмак достался ему от основателя чань-буддизма – Бодхидхармы Дамо[64]:

– Праотец прибыл в Китай водным путем, миновал Восточную Индию, Пенанг и Шривиджайю[65] и вошел в мои морские владения. Вдруг поднялся страшный ураган, сотрясший небесный свод и земную ось. Барка, на коей плыл Дамо, затонула. Подплыв ближе, я увидал, что святейший преспокойно восседает на поверхности вод, словно на суше, пребывая в состоянии созерцания. На ноге у него был соломенный башмак. Я переправил праотца в восточные земли и попросил оставить мне башмак, дабы с его помощью усмирять моря-океаны. Как только в море грянет буря, бросьте башмак в воду – ветер тотчас стихнет, волны улягутся.

Будда велел доставить на Джамбудвипу и башмак.

На сей раз Светозарный решительно собрался в путь. Вдруг глядит – к нему толпами ползет морской народец с воплями: «Отец наш, повремените!» Все твари возопили, что желают получить наставления от почтеннейшего, дабы стать благоговейными почитателями буддийской веры. Ради этого чем только они ни готовы были пожертвовать: аллигатор-кайман – идущей на барабаны кожей, большая черепаха – панцирем для гаданий, громадные карпы – переливающейся при движении парчовой чешуей, диковинные крокодилы – бесценными ячейками на коже, морская черепаха бисса – удивительным панцирем, мангровые крабы – клешнями, жемчужные устрицы[66] – перламутровым свечением, моллюск тридакна – толстенной, как деревянный ковш, раковиной[67], водяная змея – красным венчиком на голове и фиолетовым, как ряса высших бонз, телом, а иглобрюхая рыба-собака – раздувающимися отростками, похожими на груди Сиши[68].

Государь-Будда заинтересовался, ради какого воздаяния они готовы на столь ценные подношения. Морские твари почтительно отвечали, что желают стать благоговейными почитателями вероучения. Светозарный запротестовал: «К чему эти жертвы?» И тут все эти твари возопили, что ежели Будда не примет их дары, они навечно останутся в море скорби, их души в потустороннем мире не очистятся от грехов и не смогут перебраться на барку милосердия.