А потом он взял и все испортил: обернулся при звуке зычного женского голоса и рухнул в соседнее кресло. Спрятался.

Ханна по-прежнему сонно смотрела на незнакомца и гадала, не материализовался ли он из ее фантазий. Темные брови вразлет над ярко-голубыми глазами, щетина, тенью покрывавшая подбородок, – от него исходило ощущение опасности, как от пирата.

Тут же захотелось дать себе затрещину. Пошлость какая. Мужчины выглядят как пираты только в кино. Во всяком случае, среди ее знакомых таких нет. Вот что бывает, если хлебнешь лишнего средь бела дня. Бурные фантазии – это не про Ханну Кэмпбелл. И все-таки она улыбалась и улыбалась.

– Я никому не скажу. – И она игриво подмигнула. Она – игриво? Что происходит? – А если поставите ноги на скамеечку, вас вообще никому не будет видно.

Он коварно ухмыльнулся и последовал совету. Зычный голос допрашивал бармена.

– А вы уверены, что его здесь нет? По-моему, я его видела. Я его знаю, это мой друг.

– Ничуть не сомневаюсь, но его здесь нет, – последовал мягкий, но решительный ответ.

Человек, сидевший возле Ханны, улыбнулся и одними губами произнес: «Спасибо!»

Но тут каблуки зацокали в их сторону, и он, поморщившись, как можно глубже вжался в кресло.

Цок-цок-цок – гремело целеустремленное стакатто, и незнакомец прикрыл глаза, будто надеялся стать невидимым.

Ханну будто чертик под руку толкнул. Она мгновенно перекинулась в другое кресло. Незнакомец только и успел что охнуть и вытаращить глаза, когда она очутилась у него на коленях. Цок-цок-цок. Все ближе. Ханна наклонилась, и ее вьющиеся волосы волной закрыли лицо незнакомца.

И куда теперь деваться? Они так и пялились друг на друга, когда шаги резко стихли. Незнакомец притянул Ханну ближе. Теперь совсем нос к носу. Дыхание перехватило, и она уставилась на него, как под гипнозом.

– Ой, простите.

Шаги стали удаляться, но оба не шевелились, пока они совсем не стихли.

– Я должен вас поблагодарить, – прошептал незнакомец, не сводя глаз с Ханны, и губы его изогнулись в обаятельной улыбке.

– Должны, – подтвердила она.

– Какие будут предложения? – Он перевел взгляд на ее губы, и у Ханны замерло сердце.

Ничего не делай с губами, Ханна. Не привлекай к ним внимание. Вообще двигай ртом поменьше. Черта с два. Она поджала губы, призывно смачивая их кончиком языка. Гормоны пустились вразнос.

И он ответил на призыв. Тем самым поцелуем, который и был на уме у обоих. Быстрое и мягкое прикосновение к губам заставило Ханну неосознанно выдохнуть в ответ. И это, как она сама потом себе сказала, было ошибкой. Стоило ей отозваться с отчаянной безоглядностью – она так давно не целовалась! – как он тут же стал действовать решительней. Тогда-то все и изменилось. Мечтательное, легкое прикосновение губ превратилось в нечто иное, нервные окончания завибрировали, точно по ним пробежали тысячи вольт. Незнакомец, видно, тоже почувствовал это, потому что подался вперед – и Ханна очутилась в чудесной, восхитительной ловушке, где и ее целовали, и она целовала сама. Потрясающе, головокружительно – и совершенно не в ее характере.

Незнакомец явно никуда не спешил, и Ханна ничуть не возражала. Да и с чего бы? Он так хорошо обвил ее руками, запустил руку в волосы и щекотал шею легкими, как прикосновения перышек, движениями. Определенно, она где-то посеяла здравый смысл, пока спускалась утром по трапу самолета, и не собиралась его искать.

– Э-э, извини, Конор…

Они отпрянули друг от друга. Ханна залилась краской. Целоваться на людях, стыд какой!

– Молодая дама ушла.

Бармен кивнул и зашагал прочь, но они успели заметить его ухмылку.

– Спасибо, Найл, – крикнул Конор ему вслед, а Ханна зажмурилась. Ее застукали. На коленях у совершенно незнакомого человека. Хоть знает теперь, как его зовут. И что теперь делать? Даже глаза открыть страшно.

Ладно, это просто нелепо. Что она, шестилетка? Она осторожно приоткрыла один глаз. Мужчина по имени Конор смотрел на нее и улыбался.

– Пожалуй, надо представиться.

Ханна выпрямилась. Изо всех сил пытаясь сохранять достоинство, слезла с его колен и вернулась в свое кресло.

– Да, – слабым голосом вымолвила она. – Хотя я уже знаю, что вы Конор.

Его улыбка слегка померкла.

– Тут у вас преимущество.

Перемена тона озадачила Ханну.

– Это ведь ваше имя?

– Вы же сказали, что знаете?

Ханна нахмурилась. Возникло такое чувство, будто она идет по краю болота: один неверный шаг – и увязнешь по шею. Прямо как на работе: ввязываешься в юридический спор, не ознакомившись с прецедентами.

– Если за последние несколько минут не обзавелась экстрасенсорными способностями, не знаю. Бармен ведь так вас назвал? Мне показалось, вы знакомы.

Целую минуту Конор молча смотрел на нее и явно что-то обдумывал. И судя по тому, как смягчилось его лицо, он признал Ханну невиновной по всем пунктам.

– Простите, вы же англичанка. Да, меня зовут Конор. И я проявил неучтивость, хотя вы так любезно меня спасли.

– Есть такое. – Ханне все еще казалось, что она провалилась в другое измерение. – Хотя обычно я людей не спасаю. По крайней мере, таким способом.

– Рад это слышать. – Неожиданно Конор снова заулыбался. Ханна вновь обрела почву под ногами, хотя и по-прежнему не знала, что сказать. Что вообще принято говорить, когда тебя едва не зацеловали до потери памяти?

– Я Ханна.

И она протянула руку в официальном жесте. Надо же восстановить хоть какое-то подобие контроля.

– Конор. – Он пожал руку. – Могу я вас угостить?

И он указал на пустой бокал.

– Вряд ли это хорошая идея. Думаю, из-за этого я в затруднительное положение и попала.

– Затруднительное положение. – Конор словно попробовал эти слова на вкус, произнеся их со своим мягким ирландским акцентом, от которого у Ханны завибрировало где-то в районе солнечного сплетения. – Это я – затруднительное положение?

– Ну да. – Ханна пожала плечами.

– Мне нравится. А что вы пили?

Как тут устоять?

– Красное вино. Бордо.

– Разбираетесь в винах?

Она рассмеялась.

– Нет. Просто это понравилось.

– А больше ничего и не нужно.

Конор встал и показал бармену на пустой бокал Ханны.

– Вот так, значит? И вас все слушаются?

Конор ухмыльнулся. В его глазах заплясали чертята.

– Ясное дело.

– Самоуверенности вам не занимать.

– Еще бы, иначе кто на меня внимание обратит?

– Это верно, – кивнула Ханна.

– Так каким ветром вас в наши края занесло? Девичник? Мальчишник? Выходные? Или по работе?

Ханна заколебалась.

Уже достаточно народу покрутило пальцем у виска, узнав, что она сорвалась на шестинедельные кулинарные курсы. Еще постороннего типа не хватало.

– Да так, отпуск.

– Боюсь, с погодой не повезло.

– Не знала, что сюда ездят за погодой.

– Вообще нет, – улыбнулся Конор. – Но когда не льет как из ведра, места красивее не сыщешь.

– Вы говорите, как настоящий ирландец, – заметила Ханна.

– А вы из какой части Англии?

– Манчестер.

– А, у меня там двоюродные братья живут.

– У вас, ирландцев, родня повсюду?

Конор снова рассмеялся.

– Есть такое. Привыкайте к католическим семьям. И еще мы часто переезжаем. А чем вы в Манчестере занимаетесь?

– Я юрист. – Конор явно был впечатлен. – А сами чем занимаетесь?

– Я? – Он замялся. – Ну… недвижимостью управляю. Ремонт, обслуживание, все такое.

Ханна кивнула, хотя эти слова ее слегка озадачили. Почему он замешкался? По внешности, конечно, не судят, но даже на ее неопытный взгляд костюм Конора был добротный и не из дешевых. В таких шмотках ремонт не делают.

– У меня здесь была деловая встреча, – объяснил Конор, перехватив ее взгляд. – С семейным адвокатом. Хотя вы на вид куда приятней.

Повезло: как раз тут подоспел бармен с бокалом вина и избавил Ханну от необходимости отвечать на комплимент. Этот Конор такой самоуверенный, наверняка рассыпает любезности направо и налево, даже не задумываясь. И где-то ее планы на остаток дня? Ливень положил им конец.