– Так давайте нанесём вежливый, а может быть и не совсем вежливый визит местному губернатору испанцев, да и позаимствуем у него карты побережья, лежащего к северу от нас!
– Лейтенант, Её Величество, напутствуя меня перед походом сюда, просила об одном – вернуться в Англию с картами всего северо-западного побережья Северной Америки чего бы это ни стоило. Понадобится за это воевать с испашками – будем воевать. Сможем подкупить – мы сделаем это. Но давайте сначала дождёмся, когда рассеется туман.
– Вы правы, капитан. Ведь может оказаться, что в гавани Тихуаны стоят военные галеоны испанцев и нам придётся драпать от них, если что-то пойдёт не так.
– Не беспокойтесь на этот счёт, лейтенант. Наш барк гораздо быстроходнее их тяжёлых
галеонов и мы всегда успеем ретироваться, но я предпочёл бы мирную встречу с нашими конкурентами в этой части мира.
По лицу матроса Смита, стоявшего рядом за штурвалом, промелькнула лёгкая усмешка после слов капитана, да и Бэкон тоже невольно усмехнулся. Хотя два года назад монархи Англии и Испании заключили между собой очередное перемирие, что могло остановить настоящего капитана английского корабля при виде испанских галеонов, наверняка доверху набитых золотом местных туземцев?
Наконец, к обеду туман рассеялся окончательно, и оказалось, что их барк, дрейфовавший всё это время, находится примерно в десяти кабельтовых от берега. Митчелл долго рассматривал берег, на котором стояли строения фактории и затем передал подзорную трубу Бэкону. Вскоре лейтенант повернулся к капитану. На его лице застыло удивлённое выражение.
– Капитан, в бухте Тихуаны действительно находится одна испанская каравелла. Но рядом с ней на якорях стоят ещё три судна неизвестной мне конструкции.
Митчелл угрюмо кивнул головой:
– Совершенно верно, Бэкон. И эти три судна скорее всего принадлежат Скифии, или, как её ещё называют, Великой Тартарии .Именно эта страна владеет всем западным побережьем Северной Америки, и именно она никого не пускает в свои воды и в свои земли.
Лейтенант нервно передёрнул плечами:
– Я не слышал о такой стране, капитан. Это что, очередная туземная страна, до которой мы ещё не дошли в своих изысканиях?
На лице Митчелла блуждала кривая усмешка:
– Можно сказать, что это действительно страна, населённая туземцами. Только эти туземцы – белые, а не чёрные или цветные, с которыми мы до сих пор сталкивались.
Ноздри на хрящеватом носу лейтенанта заходили ходуном:
– Да какая разница, сэр, белые они или чёрные. Я предлагаю подойти к берегу на расстояние пушечного выстрела и расстрелять их кораблики. Ведь мы имеем на борту сорок пушек!
Было видно, что капитану не нравится эта скоропалительность молодого помощника. Митчелл повернул недовольное, даже злое лицо к лейтенанту.
– Бэкон, я прошу всегда помнить о нашей великой миссии в этих таинственных водах. Нам предстоит или получить карты прибрежных вод от местных мореплавателей или самим заняться картографированием побережья. А военные действия этому способствовать не будут.
Бэкон пожал плечами и снова поднёс к глазам подзорную трубу. Он заметил, что на двух из трёх малых судов, стоявших рядом с каравеллой, подняли по два паруса: косому и прямоугольному. На каравелле тоже оживились. С неё спустили шлюпку, и матросы на ней стали вытягивать якорь с канатом в сторону берега. Он поделился своими наблюдениями с капитаном, и тот, лишь мельком посмотрев в подзорную трубу, проворчал:
– Чёрт их раздери! Они собираются развернуть каравеллу лагом к берегу. А на каждом борту этой громадины не менее чем по шестьдесят пушек! Так что никаких военных действий с нашей стороны, лейтенант! Нас расстреляют с расстояния в один кабельтов, если мы попытаемся приблизиться к ним.
Тем временем один из кочей русов, набирая скорость, устремился к барку англичан, а
второй кораблик стал неторопливо заходить со стороны кормы барка. Видимо, тартарцы были хорошо осведомлены о вооружении английского корабля. Вскоре кораблик тартарцев, а это был коч с наращёнными бортами и торчащими сквозь прорези десятью орудиями, лёг в дрейф в половине кабельтова от барка. От коча отделился лёгкий ялик с тремя человеческими фигурками, который направился прямиком к барку.
– Лейтенант, дайте команду спустить лестницу по правому борту!
Бэкон устремился к толпе своих матросов, скучившихся у правого борта, а Митчелл снова поднёс трубу к глазам.Он видел, как лёгкий ялик изрядно бросало на невысоких волнах, и всё же ему удалось разглядеть главное. Кроме двух дюжих гребцов, работавших на вёслах, он рассмотрел сидящего на кормовой банке ялика широкоплечего человека с окладистой бородой. Тот держал в руках кормовое весло и уверенно правил им, направляя ялик к лестнице, спущенной до самой воды.
Вскоре незнакомец и один из его матросов поднялись на борт барка. Его команда расступилась, образовав полукруг, в центре которого оказались капитан с помощником и прибывшие гости. Когда те подошли вплотную, оказалось, что Митчеллу, человеку выше среднего роста, пришлось смотреть на бородачей снизу вверх. Со стороны это выглядело довольно забавно: два могутных бородача возвышались над толпой англичан, как взрослые над толпой подростков. Но не это обстоятельство смущало капитана. Смущало другое – как с этими «туземцами» изъясняться? Но всё разрешилось само собой. Блеснув в улыбке зубами широкоплечий бородач, одетый в непромокаемую меховую накидку, весело переглянулся со своим матросом и обратился к Митчеллу почти на чистом английском, правда с заметным акцентом:
– Я старший мореход коча «Кадьяк» Новой Тартарии, Осип Митяев. Кто вы такие, с чем пожаловали в наши воды?
Было заметно, как после слов «наши воды» дёрнулось лицо и плечи молодого лейтенанта. Англия к концу ХУ1 века уже начала доминировать во всех водах Мирового океана, и такие смелые слова, брошенные в лицо английского капитана, были настоящим вызовом. Но более опытный в дипломатии капитан барка, уважительно качнув головой, дал незатейливый ответ:
– Не удивлён, что вы, господин Митяев, отлично знаете наш язык. Я наслышан о вашем просвещённом народе. К сожалению, сам я никогда не бывал в вашей стране, но наши купцы, побывавшие в Великой Тартарии, рассказывали, что сотни городов ваших раскинулись на просторах Скифии от Ирия до Великого океана.
По лицу великана пробежала лёгкая усмешка, утонувшая в бороде и усах, а в голубых глазах засверкал весёлый огонёк:
– Вы не ответили на мой главный вопрос, капитан. Так кто вы и с какой целью прибыли сюда?
У Митчелла вдруг запершило в горле. Какой-то бородатый мужлан его, обласканного самой королевой Англии, спрашивает зачем он сюда припёрся?!
– Я предлагаю пройти в мою каюту и обо всём доверительно и откровенно поговорить.
Осип отрицательно покачал головой:
– Не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством, капитан. Давайте тотчас же выясним для чего вы сюда пришли, и мы с товарищем, – Митяев похлопал ладонью по плечу матроса,– откланяемся.
По лицу Митчелла промелькнула недовольная гримаса, но он подавил в себе нарождающийся гнев.
– Я капитан барка «Мэйфлауэр» Гарри Митчелл, а это мой помощник лейтенант Бэкон. Видите ли, господин Митяев, мы прибыли в эти воды по поручению Королевской академии наук для картографирования западного побережья Северной Америки. Кораблевождение невозможно в условиях незнания глубин океана в этих водах, наличия островов, рифов, банок и мелей. Это создаёт опасность кораблекрушений и представляет угрозу для жизни экипажей кораблей.
Осип снова переглянулся со своим матросом, и тот что-то тихо сказал Митяеву на своём тарабарском языке. Его лицо уже не излучало добродушие и улыбку, а взгляд стал льдистым и холодным.
– Мы наслышаны о вашем народе, капитан. Знаем от послов наших, что в Московию ходят, что именно ваши лекари приложили руку к смерти молодой жены царя Московского царства Иоанна 1У.
По лицу капитана Митчелла пошли красные пятна гнева. Никто, никогда не бросал в адрес его соотечественников такие обидные слова, пусть и не бесспорные. А тартарец, не дав возможности ответить англичанину, продолжил:
