Однако сколько ни пили полено, все равно когда-то оно распилится. И вот с зимы Александр задумал, каким образом ему избавить себя от нравственных страданий, покончить со всем разом, покончить раз навсегда. Странно, но он даже воспрянул от этой идеи, у него появилась цель. А всего-то и нужно – забраться на крышу и прыгнуть вниз. И он стал настраиваться, день за днем продумывая детали того, как совершить акт святого освобождения от пут жизни – а он называл это именно так. Богатое воображение чертило и рисовало разные планы. Парадоксально, но именно эта идея и давала смысл его жизни!
В апрельский понедельник вечером он вернулся домой необычно рано. Жены не было. Он прождал её довольно долго и накрутил в своих мыслях невесть что о том, где она находится. И тут дверь отворилась, и она вошла. Словно в подтверждение самых гадких мыслей Александра, жена была весела и от неё исходил ароматный шлейф недавно выпитого алкоголя. Сердце упало в груди Александра, он как-то весь согнулся, без слов оделся и вышёл вон. Не разбирая дороги, он прошёл пару кварталов, потом поднял голову, оглядывая крыши. К тому дню его план «освобождения» был полностью разработан, и наступил час реализации.
Как чумной, бедный худощавый человек поплелся к тому дому, где загодя присмотрел возможность проникнуть на крышу. Взобравшись по лестнице на чердак, он ощупью нашёл выход на крышу. Ещё несколько секунд – и вот он уже на покатой скользкой крыше рядом с трубами, далеко внизу шумит город, прохладный ветер заставляет ежиться, а он стоит и смотрит вниз. Пора, решил Александр и пошёл к краю.
Когда до козырька оставалось всего ничего, случилось невероятное: он поскользнулся, съехал вниз по кровле, упал и уперся ногой в ограждение на козырьке; казалось, ещё чуть-чуть – и он рухнет на мостовую. Ладони вмиг стали потными, сердце запрыгало в груди – он испугался! Так сильно испугался, что замер и решил ползти обратно, но и тут боялся, как бы не поскользнуться снова и не свалиться с крыши, уже против своей воли – а ведь это так страшно! Александр ползком добрался до входа на чердак и влетел в него. Потом быстро-быстро, как бы кто не закрыл вход на чердак, он выбрался на лестницу и стремглав вылетел на улицу. «Ну вот, даже и это не смог сделать, тряпка!» – сказал он сам себе в сердцах, бредя по улице, глядя пустым взглядом в мостовую. Куда и зачем идти, он не понимал. Так и шёл до того, пока не увидел дверь с надписью «Кафе “Ирис”».
Как же попал в кафе человек в хорошем синем костюме? Он попал туда не случайно. Лишь он родился, родители заметили, что ребеночек крупный, и на том основании назвали его Петром, рассуждая так, что это имя могут носить только величественные люди. И сын ничуть не обманул ожидания родителей. С детства отец приучил его заниматься лыжами. Огромное количество времени, проведенное Петром в этих занятиях, сформировало у него особенную привычку: при ходьбе он двигался плавно, низко неся ногу над землей – ну ни дать ни взять лыжник на лыжне. Мощный, внушающий уверенность и даже страх, обладающий сильным и глубоким голосом, говорящий все в лоб без лишних этический ограничений – таким стал Пётр к своим пятидесяти двум годам.
Детская среда слепила из него железного прагматика. Все он делал основательно, придавая плодам рук своих крепость и надежность. Потому, наверное, и стал строителем, считая, что возведение домов – главная задача его жизни. Хотя вообще-то он не особенно задумывался над «всякими там разными аморфными» словечками, а просто шёл по жизни – и все тут. Теперь уж давно он не работал руками, а руководил группой человек в пятьдесят – серьезная организация. Они проектировали, строили и даже иногда ломали. Работа шла, капиталы росли.
Он так и не женился. Через его жизнь проходило много женщин. Бывало, начнет на досуге вспоминать и пересчитывать всех и собьется на втором десятке. Они не понимали его, но главное – тут у него сомнений не было – они ничего не смыслили в строительстве. Там, где, по его мнению, следовало укрепить фундамент, они предлагали сделать совершенно никчемные, ненужные, непрактичные завитушки на портике. К чему они, в самом-то деле, думал он, эти завитушки, никакой пользы. Такое вот непонимание жизненной сути Петра демонстрировали его женщины. Поэтому они быстро надоедали ему и, как следствие, испарялись из его жизни. И вот только самая последняя чем-то зацепила его.
Она несколько лет помогала Петру находить строительные заказы. Они сошлись друг с другом. Петру казалось, наконец-то с ним та, которая может отличить палку от балки. Два года совместной деятельности и жизни. И вдруг в начале апреля через своих многочисленных друзей-строителей он узнает, что до двух третей стоимости заказов идут лично ей. Он проверил, слух подтвердился: партнёрша подделывала документы и мухлевала. Он в бешенстве выгнал её несколькими яркими словами.
Но и без этого события последний год его товарищем стал коньяк. Вот уже кто не изменял! Всегда доступный, понимающий и разделяющий все взгляды, словом, лучший друг. После прокола с женщиной Пётр совсем закрылся в себе, ни с того ни с сего стал много размышлять. Он будто подводил промежуточные итоги жизни и затруднялся дать точную и четкую оценку прожитому, как будто чувствуя, что в здании под названием «Пётр», которое он строил, на этапе проектирования закралась досадная ошибка. А раз так, то стройку нужно законсервировать, разобраться. Так он и поступил, почти забросив свои реальные строительные проекты. Главным топливом для размышлений был опять-таки коньяк: днем, вечером и назавтра опять и днем, и вечером. Не было ничего удивительного в том, что его можно было застать в кафе «Ирис». Там он по своему обыкновению коротал одинокие вечера, вот только впервые засиделся так поздно – аж до полуночи.
Следующим вечером ровно в шесть часов они встретились в «Ирисе», немало удивившись этой встрече. Однако никто не приветствовал друг друга, отделавшись лишь молчаливым, едва заметным кивком головы.
Их проводили в маленький кабинетик директора, где они с трудом разместились на стульях. Лизе пришлось сместиться совсем на край стула, чтобы не жаться бедром к мужчинам. Пётр глянул на часы, показывая, что у него-де мало времени, хотя вот уж в чем он сейчас не испытывал недостатка, так это во времени. Директор, молодой человек лет тридцати, плотный, с признаками округляющегося животика – недаром работает в кафе, сидел за столиком и причмокивая пил чай.
– Ловко вы нас заманили, – начал после приветствия Пётр. – Хороший приемчик, нужно будет воспользоваться.
– Что вы, что вы! Я вас не заманивал, а пригласил, – заулыбался директор. – Вы все вольны хоть сию минуту уйти. Однако, если уж вы заинтересовались, я с удовольствием исполню свое обещание. Дело в том, – продолжал директор, – что несколько лет назад я пообещал сам себе раскрыть один секрет каждому, кто проявит хоть малейший интерес. И, судя по тому, что вы здесь, вы заинтересовались. Всего два-три года назад я был простым официантом, еле-еле сводил концы с концами, денег постоянно не хватало, а амбиций было хоть отбавляй. Сам я парень деревенский, из глухих мест: реки, поля, леса кругом. Случилось у меня однажды, что пришлось приехать в родные края, а там, загуляв раз, попал в соседнюю деревню, километрах в двадцати от своей родной. Оставив подробности, скажу, что в той деревне заночевал. Поутру случайно я встретился с одним местным дедом. Слово за слово, сидя на завалинке и греясь на солнце, разговорил он меня. Я замечтался и выдал деду свои мечты. А он говорит, мол, знает одно дерево, которое желания исполняет. Я, конечно, деда на смех поднял: какую, говорю, дед, ты мне лапшу на уши вешаешь? А тоже, значит, смеется, а сам приговаривает. Полвека тому назад выдалась в тех местах сушь несусветная. Много леса посохло. Среди прочего засохла и одна сосна, что стоит одинехонька на пригорке у излучины реки. А возле неё один местный охотник любил сидеть отдыхать. И вот, как тот охотник рассказывал, подошёл к сосне и попросил, чтобы сосна вновь ожила и зазеленела. И что вы думаете? Через некоторое время сосна и впрямь зеленой ароматной хвоей стала покрываться. Другие же сосны и ели поблизости окончательно засохли и упали со временем, не отродились. Бывает, скажете вы, мол, что-то там такое в природе произошло, и отошла сосенка. А вот что дальше было. Узнали про сосну и про слова охотника в деревне. Люди там живут такие дремучие, верят в сказки, думают, что и сами в лесной сказке живут. Стали они втихаря друг от друга к сосне ходить и желания загадывать. И что думаете? У кого-то сбывалось, но далеко не у всех. С годами местные поняли, в чем секрет. Ну, я вам так скажу: я, конечно, тоже к той сосне ходил. И вот теперь я не просто директор, а владелец этого кафе. Больше про себя ничего не скажу – потому что нельзя.
