– Ну-у-у, – всучила руки в локти, – я вся во внимании… Заставлять девушку ждать, – вздохнула, – совершенно плохой тон намерений. Начинай. Я жду.
Ещё раз, сглотнув побольше лишнего воздуха, юноша скоординировал в мыслях свой план наступления. Пока в нём были лишь сплошные многоточия.
– (Снисходительно) …Ладно, – вздохнула, – давай я немножко тебе помогу. Вернёмся к первому вопросу, как будто ничего раньше не было… – обратно села в красивую позу. – Как тебе моё платье? – скорчила красивую рожицу. – Нравится?
Кай призадумался.
– …Оно… красивое… И вправду очень… красивое…
Ничего, кроме достаточно глубоко выреза декольте, в глаза не бросалось. Стараясь детально изучить облегающую ткань фигуры, разум затмило вполне обычное желание «иметь» и «обладать». Крайне боязно неправильно ответить. Навряд ли захочется навлечь на себя беду ради невнятной ерунды.
Все выводы в конечном счёте сводились к умопомрачительному вырезу, переходящему плавно в вертикальный, короткий воротник. Голые плечи с небольшими, открытыми рукавами. Смотрится крайне завораживающе, однако, этого слова подобрать, он так и не смог. Его беспокоило несколько другое. Стоит ли упомянуть про рукава? То, что по факту их не было, волновало, как раз больше всего. Мира обычно сидит у себя в кабинете закутанная в халат. Там-то руки закрыты, а тут явно наоборот. Что-то в мыслях не сходится. Не может сотрудник учреждения выглядеть в свободное время как живой человек. Когда он видит её светлую кожицу, тонкий браслетик на запястье, ухоженные ручонки и нежные пальчики – размышления преображаются в нечто большее, чем просто средство для заполнения отчётов. Начинает постепенно нравиться, как играет на талии солнечный свет. Кай вместо разговора, молчит. Дело усугубляется.
Помимо шикарного, залитого лучами солнца платья, он упустил не менее важную вещь, такую как – обувка. Красивые туфли привлекают внимание ничуть не меньше самого верха, приводя в пример сочетания красоты женской фигуры и общего роста. Что действительно непривычно – сквозные, перфорированные узоры в обуви, напоминающие некий узор, нежели хаотичные повсюду мелкие пробоины. Кай успел только мельком взглянуть, ибо весь сконцентрированный сглаз, плотно весел на нём. Крайне не хотелось лишний раз оступиться. Затишье следовало живо прекращать.
– Знаете, (быстро) знаешь, (снова умеренно) эти… чешуйки на платье… Их можно… потрогать?
– (Удивлённо) Конечно… Почему бы и нет.
С колен за спину лёг длиннющий моток волос, завязанный под конец чёрной ленточкой. Узенькой, приятной полосой.
Ещё одна не менее важная затаилась погрешность. Не упомянуть про новую причёску, значит взять на душу очередной грех. В иной раз заплетёт длинную косу, а уже через день смастерит огромные локоны подобно спиральной резьбе сверла дрели. В хорошем понимании слова. Без напыщенности и тонны лака. Если же вдруг всё надоест – просто расправит волосы. Неделями будет так ходить. Всё опять же, зависит от настроения. То, как именно утром поднимется человек.
Опираясь ручонками на дальний край бортика фонтана, Мира наклонилась назад, выпрямляя оголённые ножки. Наряд запестрил ещё более ярко, играя тёплыми оттенками сочных цветов. Дневной свет, нисколечко не губил, а лишь усилял пламенный эффект. «Горело» достаточно броско, чтобы издалека затмить даже рассвет. Ближайший аналог – солнце, будь оно чуть меньших размеров. Примерно, не больше девушки, плюс – не так бы сильно слепило в ответ. Светоч не жжёт, однако обильно пестрит в глаза. Как никогда манит к себе. То гаснет, то вновь возгорается. Тело ещё больше раскрепощается, движениями подсказывая, что нужно сделать. Кай как всегда немного тормозил. Боялся притронуться. Вдруг случайно обожжётся или опять натворит очередную глупость.
Трусишка, наконец, решился. С молчаливого кивка одобрения дотронулся-таки самым кончиком пальца. Ничего сверхъестественного не произошло. Жар – обычная иллюзия красок. Ощущение при этом возникает двоякое. Достаточно гладкий, качественный материал похожий на аккуратную, вместе сплетённую чешую и некое подобие ассоциации на что-то. Что-то довольно близкое. Милое. Искомое. Знакомое. Так глубоко любимое сердцем и душой.
Пальцы планомерно двигались ладонью вверх по линии живота, выискивая в то ли изъян, то ли ответ на поставленный им же несуществующий вопрос. Со стороны смотрелось даже забавно. Увлёкся. Жаль, не кому было оценить.
Мира не противоречила. Не сопротивлялась. Тщательно наблюдала за каждым действием руки. Когда кисть полностью изучила место вдоль и поперёк талии, то неожиданно для себя самой, остановилась на том самом вырезе. Будто бы по ошибке попала в запретную зону. Врачу был интересен данный исход. Подумал сперва. Поразмыслил ещё. Провёл в очередной раз вертикальную линию. Поперечную выстроил черту чуть ниже пупка. Сопоставив разметку, наконец вспомнил, с чем же именно мог её спутать. Ни с чем.
– (Вдумчиво) Может показаться глупостью, но… знаешь…
Не сводя глаз с платья, Кай говорил, словно пленённый чудо полотном:
– (Вдумчиво) Оно мне кажется… довольно знакомым, будто… я его уже… где-то… видел… А эти мелкие пластинки, – обратно прикоснулся, – словно крупицы. Блестят, как чешуйка у рыбы под водой на солнце… Единственное… не колются только… Хорошо… – погладит на прощание живот.
Мысли на этом оперативно закончились. Уже через секунду, он смотрел на неё исподлобья, подобно вновь провинившемуся щенку.
– (Спокойно) Слушай, Кай… А я тебе нравлюсь? Как женщина?
Откровенный, внезапный вопрос, в который раз поставил в тупик.
– Ответь только честно. Мне это важно… Правда.
Беседа естественным образом перетекла в короткое затишье. Градус волнения перебрался от сердца к лёгким.
– (Взволнованно) Да… Ну, конечно да, – чудом выдавил застрявший ком в горле. – Ты… милая… красивая… Обаятельная… Каждый, от кого я слышал такое, говорил о тебе только самое лучшее или ничего… Ничего плохого…
– Я… правда ценю твои слова… (Заинтересованно) Может, ты будешь не против, если я скажем… поцелую тебя? По-взрослому? Как ты на это смотришь?
Зрачки от услышанного округлились. Не успел толком обмолвиться, как без всякого на то согласия, чужие губы соприкоснулись. Реакция тут же пошла иным путём. Методично сработало отторжение. Моментально выскользнул. Отступил, словно случайность или веская на то необходимость.
– (Растерянно) Тебе что, не понравилось? Неужели всё настолько… плохо? – пальцем дотронулась до краюшки губы. – Хоть помада не стёрлась. И то хорошо.
Глаза испуганно искали причины столь неясного ею поступка, но так и не нашли. Не менее встревоженный, в полуметре от дамы, затуманенный дар речи, искажённым голосом пробивался сквозь пустотные мысли, но толку было мало. Первые секунды после поцелуя, ощущались отвратительнее всего. Понадобилось поменьше мере минута, прежде чем разум смог вновь пробудиться. Конкретно этот момент уродливой гримасой завис на лице. Неприязнь и отторжение. Хуже всего – она за этим наблюдала. Вблизи. Его реакция заставила ненавидеть себя.
Мысли первое время немножко мутит, однако организм постепенно придаёт сил. Сперва пригоршня тяжелого воздуха покинула лёгкие. Затем дряблое сердце постепенно перестало барахлить. Сплошная эмоция растеклась по всему лицу.
Исправиться – самое первое, что приходит на ум. Предварительный жест перемирия протянутой руки, отгоняет прочь попытки Миры наладить отношения, ещё больше усугубляя своё положение. Взбудораженная не меньше, чем парень, на нервах пытается на месте спокойно усидеть. Готова в любой момент сорваться и неведомо как помочь. Кай выжал из себя то, на что хватило смелости и сил:
– (Тяжело) Вот… к чему всё это? – импульсивно взмахнул руками. – Зачем?!
Первая экспрессия выглядела яркой, эмоциональной, жизненной реакцией. Махая из стороны в сторону, он то ли злился, то ли хотел хлопнуть себя по лицу.
– (Искренне) Кай, Извини. (Испуганно) Я не хотела вот так. Я не знала, что оно, таким вот образом… пойдёт. Оно как-то… само боком вышло… Ты же меня простишь, – привстала, – правда? Мы же не сделали ничего плохого. Я просто немного увлеклась и всего-то… Я просто хотела тебя отблагодарить… Ты вчера давал согласие на интрижку, помнишь? Без взрослых поцелуев – никакая правда не годиться. Как же остальные тогда убедятся?.. (Виновато) Я честно не хотела, чтобы так всё… закончилось, – грустно присела. – Неужели, всё… настолько… плохо было… Тебе не понравилось? Неприятно?.. Совсем?
