– (Заторможено) Я-я-я… – отпустил медленно руку.

– Что бы ты про неё мне сейчас не говорил, – стала массировать локоть, – я всё ещё считаю, что вы были с ней не до конца откровенны. Не честны… Она банально старше тебя и всё тут. Тебе сколько сейчас, 22? – спокойно спросила.

– (Нервно) Д-д-да…

– Ну вот, а ей 30. 30, понимаешь? 30! Она не то, что старше тебя. Она огромнее тебя. Реально кобыла. Залезет на тебя как лошадь и давай скакать. Тебе может самому и приятно, но со стороны кажется – что она тебя насилует. У неё чисто конский оскал. Такими зубами знаешь ли, можно смело почву взрыхлять. Пальцы конечно не копыта, но я не удивлюсь, если она случайно лягнёт тебя. При такой-то массе тела и помереть от удара можно… Как ты вообще с ней в одной квартире то жил? Спал? Она тебе случайно кровать не сломала? Бочком не придавила? Я просто не представляю, как такую тушу вообще можно было приютить. К тому же, ещё и прокормить… Жрёт сволочь за троит. То-то я и смотрю, – стала внимательно оглядывать, – что ты за последнее время исхудал… На такую никаких харчей не напасёшься. Бедняжка, – попыталась его погладить. – Она наверняка все бабушкины закатки за один присест слопала. Вот же тюлень ненасытный. Сочувствую… Скорблю… Я тебе снова, ещё раз повторю – (строго) вы с ней не пара. Она тебя старше на восемь лет и точка… (Спокойно) Мне кажется или ты немного побледнел? Дайка температуру проверю.

Врач потянулась к пациенту. Испытуемый вовремя улизнул.

– Ты чего такой, странный? – с ухмылкой притронулась до запястья.

– (Взволнованно) Мне эт, нехорошо. Я, пожалуй, п-пойду. Не буду вас больше беспокоить. Работать… пора… – опечаленно произнёс.

– Я бы на твоём месте никуда не спешила. Нам есть ещё о чём поговорить.

– Это… угроза?

– Нет, всего лишь дружеский совет. Пока что… (Мило) Ники, останься на минутку пожалуйста. У меня к тебе есть одно важное дело. Просьба так сказать…

Учитель ИЗО казалось стоя умер. Такой бледности не ожидала даже сама.

– Ну ты чего, – дёрнула за рукав наклонившись, – не бойся. Я на тебя ещё не в обиде. Пока что… Ну же, просыпайся. Чего застыл? Ну же, подойди чуть ближе. Я не кусаюсь, – улыбнулась.

Ничего не оставалось делать, разве что смириться. Сделав ровно два шага, остановился. Хищник ликовал. Травоядное тихо млело.

– Что ещё нужно от меня? – произнёс с еле заметной ноткой расстройства.

– Ники, ну что с тобой случилось, а? – взяла его руку в ладони. – Я же тебя не на расстрел веду, а просто хочу попросить об одном маленьком одолжении. Не вешай нос. Я тебе обещаю… Домой ты сегодня… вернёшься…

Эта фраза как никогда прежде кольнула в сердце. Зрачки глаз расширились, а дыхание замерло. Куда уж могло быть хуже. На самом деле могло.

– (Весело) Видел бы ты себя в зеркале сейчас… Ты такой уморительный…

Смех продлился ещё пару секунд и после сразу же затих. Шутка удалась.

– Ладно, – кашлянула. – Перейдём к делу.

Как только прозвучали заветные слова – уши тут же настроились принять самый наихудший расклад. Психиатр невозмутимо сидела в своём белом халате. Серьёзность продержалась ещё секунд десять, после чего громко прозвучал смех во весь голос. Чувство неоднозначности гложило всю дорогу назад.

– (Радостно) Ну же, расслабься, Ники. Ты что, шуток не понимаешь?

Яркая улыбка залилась хохотом, что казалось слышно на весь коридор.

– (Холодно) Уже нет.

Хохот раздавался с таким наслаждением, который человек не испытывал предельно давно. После вчерашнего дня этот уморительный номер, звучал как лечебная панацея от всех бед. Горе учитель продолжал и дальше стоять смирно, всматриваясь между делом то в стены, то в потолок. Изредка на задний, открытый шкафчик со всякой мишурой. Веселью нет придела. Лишь бы живот ненароком надорвала дурёха. Дело шло как по маслу. По крайней мере для одного.

Спустя пол минуты, поросячье похрюкивание сошло на нет.

– (Весело) Ники… Вот же бесстыдник… Довёл-таки девушку до слёз…

Всё ещё между делом посмеиваясь, пальчики рыскали салфетки по столу. Они затерялись между стопками бумаг, хотя по итогу быстро нашлись. Аккуратно приподняла папочку. Из пачки взяла себе одну. Изящно впитала излишнюю влагу с краюшек глаз. Довольно улыбнулась. Чувствовался аристократический подход. Три пальчика с оттопыренным мизинцем. Салфетка, сложенная треугольничком. Плавные движения и точечный подход. Не чашка чая, но всё же. Даже в простейшем движении, Мира умудрялась передать всю тонкость своей натуры, хотя неумело пущенное словцо – иногда всё же палку перегибало. Парень продолжал смотреть куда угодно, но только не на неё.

– Ники, ну ты чего. Ты опять на меня дуешься? Я же пошутила, правда. Это всё не серьезно. Я всё придумала. Придумала, – положительно покачала головой. – У какой женщины не бывает порванных колготок? Они рвутся только успей их купить. Одна затяжка и всё, хана. Никогда ими вдоволь не напасёшься…

Попытки растормошить ни к чему не привели. Поганец никак не поддавался уловке. Бесконечные попытки дёрнуть за край пиджака, одинаково оканчивались провалом. Наконец сломленный ответил тихо:

– (Безэмоционально) Шутки у тебя… дурацкие…

– (Радостно) Ники, ну я же не серьезно… Ты что, (на пол тона выше) и вправду обиделся? Нет, ты не имеешь права злиться на меня! А ну посмотрел на меня… Смотри мне в глаза, – привстала с кресла. – (Любя) Это же… я, я… А чего ты ещё ожидал? Память, как у золотой рыбки… Честно.

От одного умилительно вида, можно было растаять. Сердце оттаяло.

– Ну вот, вот! Улыбнись! (Довольно) Уже другое дело. Вылезай из своей ракушки. Угроза миновала.

Настроение вернулось в прежнее состояние, однако неловкое ощущение от обмана сказывалось на лице. Постоять пару секунд молча, пока не запрещали. Постоял, выдержал паузу, развёл руки по сторонам и смирился. Тяжёлый вздох.

– (Устало) Ты опять меня провела… – сел рядом на стул. – В который раз уже… Браво, – недовольно закончил диалог. – Так и до инфаркта недалеко…

– А то, – довольно подмигнула. – А теперь всё. Отдохнул и иди. Плохой из тебя подхалим. Не знаешь, когда нужно вовремя остановиться.

Впервые так радостно было покидать кабинет, однако последние слова Миры, машинально заставили обернуться. Проигрывать на такой ущербной ноте, значит принять чужое превосходство, а это совершенно не так. Как правило – это он заставляет её рефлексировать и страдать по мелочам. Реванш имел место быть.

– Всё, – бегло кинула в сторону взгляд, – уходи-уходи. У меня на сегодня и так дел по горло. Только тебя здесь ещё не хватало. Всё, псик-псик, – отмахнулась рукой. – Мне нужно работать. Дел, целая гора…

– А-а-а… – подошёл на пол шага ближе, – что ты за дело хотела мне там… поручить? – Мне так… собственно… Просто интересно. Чисто из любопытства.

– (Сосредоточенно) Потом, Ник. Давай потом. Ко мне очень скоро должны прийти, так что… иди там по своим делам. Потом ещё свидимся. Потом…

– Никуда я не уйду, – обратно подошёл к стулу, – пока ты не встанешь и не прогонишь меня, – упёрся руками в край крышки стола, – лично.

– (Надменно) Ах вот оно как, – тут же встала. – Ну ты сам напросился… Теперь то уж, я точно сделаю тебе свой собственный массаж, – закатала один из рукавов, – из побоев, затрещин и поросячьего визга! Ты у меня… попляшешь…

– Ах вот оно что, – схоже отреагировал. – Ты, наверное, хотела, чтобы я, – ткнул пальцем себе в грудь, – сделал тебе, – ткнул в её сторону, – массаж своими нежными, мягкими, утончёнными ручонками? – стал медленно поглаживать кисти с обеих сторон. – Ты так уже однажды говорила. Точно, точно. Я всё помню, – проницательно посмотрел в ответ.

– (Довольно) Хорошо. Давай это устроим, вот только один вопрос: «Кому придётся визжать больше тебе или мне?» – зорко посмотрела, напротив.

– Я больше не поддамся. Так и знай. Буду играть в полную силу.

– А меньшего и не нужно.

Зрительно, оба противника замерли друг напротив друга ровно до того момента, кто первее дёрнется. Её сноровке мог позавидовать любой, кому хотя бы удалось оценить незначительную дольку от того самого потенциала.