Это была очень крутая магия. Я собираюсь однажды выяснить, как всё это делается.

— Никакого кровопролития, за исключением случаев крайней необходимости, — сказал я, снимая свои пыточные приспособления на шпильках. — Я постараюсь сделать всё быстро и безболезненно. Если потребуется, будем применять насилие, но нельзя убивать никого, имеющего ценность для свартальвов.

Энди зевнула в ответ.

— Готова? — спросила я.

Энди резко, решительно кивнула своей волчьей головой. Я использовала маскирующую магию, создав вокруг нас самую лучшую завесу, какую могла, и свет вокруг потускнел, цвета поблёкли. Нас стало почти невозможно увидеть. Кроме того, каждый, кто будет проходить в пятидесяти или шестидесяти футах от нас, испытает внезапное желание заняться самоанализом и так глубоко задумается о правильности своего жизненного пути, что практически не будет иметь шанса нас заметить, пока мы не производим шума.

Мы прокрались в холл, Энди держалась рядом. Мы нашли лестничную клетку, о которой говорил Баттерс, и я открыла ведущую туда дверь. Я не вошла первой. Лучшего гида, чем оборотень, вам не найти, а с Энди я работала за последний год довольно-таки часто, так что наши манёвры были отработанными.

Энди вошла первой, двигаясь абсолютно беззвучно. Её уши стояли торчком, в напряжении, а нос подёргивался. Волки имеют невероятно острый нюх, равно как и слух. Если кто-то был поблизости, Энди учуяла бы их. Прошло напряжённых полминуты, и она подала мне сигнал, присев, сообщая о том, что вокруг никого не было. Я расслабилась и подошла к ней, после чего уже своим магическим чутьём начала искать различные магические штучки вроде оберегов. На первом пролёте оказались несколько, однако простых, что-то наподобие магической проволоки, натянутой меж стенами.

К счастью, тётушка Леа научила меня, как обходить такие обереги. Я совершила усилие воли и внесла некоторые изменения в нашу завесу, после чего кивнула Энди, и мы медленно начали спускаться по лестнице. Мы проскользнули через невидимые поля магии, не задевая их, и направились в подвал.

Я проверила дверь в конце лестничного пролёта, и она оказалась открытой.

— Слишком уж просто, — буркнула я. — Должно быть заперто. Это тюрьма или где?

Энди испустила низкий, грудной рык, и я почувствовала её согласие и подозрение.

Мой рот всё ещё переживал эти странные щекотливые ощущения, однако они усилились по мере того, как я подошла к подвалу. Томас был рядом.

— Что ж, полагаю, выбора у нас не много.

Я открыла дверь, как можно медленнее и тише.

Открыв дверь, я ожидала увидеть что-то вроде подземелья и тюремных камер, однако ничего такого не открылось моему взору. Даже наоборот. Энди и я обнаружили длинный коридор, который выглядел не менее богато, чем этаж выше, щедро украшенный множеством больших дверей с резным орнаментом. На каждой двери имелось число, отлитое, как казалось, из чистого серебра. Приглушённое освещение было очень даже стратегически размещено по периметру всего коридора, оставляя его уютно затенённым, одновременно не создавая впечатления темноты.

Низкий, гортанный рык Энди внезапно стал похож на писклявый, смущенный голос. Она склонила голову на бок.

— Угу, — сказала я в полном замешательстве. — Выглядит как… гостиница. Вон, даже указатель пожарного выхода на стене есть.

Энди тряхнула своей волчьей головой, и я почувствовала достаточно эмоций, чтобы понять значение этого жеста: «Что за чертовщина?»

— Знаю, знаю… — ответила я. — Это что, апартаменты свартальвов? Гостевые номера?

Энди пристально посмотрела на меня и пошевелила кончиками ушей. По её виду ясно читалось: «Чего ты меня спрашиваешь, я даже говорить не могу».

— Да знаю я. Просто мысли вслух.

Энди моргнула, повела ушами и одарила меня косым, пристальным взглядом: «Ты что, слышишь меня?»

— Не столько слышу, сколько… понимаю.

Она на небольшое, едва заметное расстояние отступила от меня, именно тогда, когда я подумала, что всё это не может стать ещё более странным.

Я блеснула зубами в широкой, злобной ухмылке и применила «безумный взгляд», которым раньше пугала своих младших братьев и сестёр.

Энди фыркнула и начала принюхиваться. Я внимательно следила за ней. Шерсть на её загривке встала дыбом, и она присела. Слишком много запахов и прочего было здесь. Было также и что-то знакомое, однако, не очень приятное.

— Пошли уж. Томас рядом.

Мы начали продвигаться вперёд, и я повернула своё лицо аккурат в сторону этого щекотливого ощущения от моего выслеживающего заклятия. Немного скорректировав курс, мы оказались по правой стороне. Когда я оказалась напротив комнаты номер шесть, ощущения махом перенеслись на уголок моего рта, и я повернулась в сторону этой комнаты:

— Здесь. Шестая.

Энди безостановочно оглядывалась вперёд и назад по коридору. Уши её тоже подёргивались, пытаясь уловить любые звуки. Мне это не нравилось.

— Слишком просто, — прошептала я. — Слишком уж просто.

Я дотянулась до дверной ручки, но внезапно остановилась. Всё это было неправильно, и об этом кричал как мой разум, так и моё чутьё. Если Томас был пленником Свартальфхейма, то где клетки, цепи, замки, засовы, стража, в конце-то концов? И если его не удерживали против воли, что он тут вообще делал?

Когда вы оказываетесь в ситуации, когда абсолютно ничего не вяжется, это обычно происходит по одной причине — неверная информация. Её можно получить некоторыми способами. Иногда вы просто в корне неправы. Однако чаще, и что важнее, опаснее, ваша информация неверна потому, что вы делаете неправильные выводы.

Но хуже всего, когда кто-то намеренно скармливает вам эту неверную информацию, а вы, как сосунок-первогодка, принимаете её без всяких на то сомнений.

— Тётушка, — я выдохнула. — Она обманула меня.

Леа послала меня именно в это здание не для того, чтобы спасти Томаса, или, по крайней мере, не только ради этого. К тому же то, что она обучила меня тому, как обходить магические обереги, которыми пользовались свартальвы… чёрта с два это было простым совпадением. У неё были свои причины на то, чтобы я оказалась в этом здании, именно этой ночью.

Я проиграла наш разговор в уме и чертыхнулась. Ничего из того, что она мне сказала, не было ложью, однако она выставила всё в таком свете, чтобы я пришла к неверным выводам, а именно — Томаса надо было спасти, и только я могла сделать это. Я не знала причин Леанансидхе, однако она чертовски постаралась для того, чтобы я оказалась здесь.

— Эта скрытная, двусмысленная, коварная сука. Когда я увижу её, я собира…

Энди испустила внезапный низкий гортанный рык, и я тут же заткнулась.

Дверь наверху отворилась, и этот ублюдок Слухач со своей свитой начал спускаться вниз, по направлению к нам.

Слухач был стройным, подтянутым мужчиной среднего роста. Его волосы были острижены по-армейски коротко. Кожа его была бледной, а тёмные глаза имели жёсткий и умный взгляд. Я вместе с оборотнями пыталась убрать его несколько раз, однако он всегда сбегал или поворачивал ход битвы в свою пользу, и тогда уже бежать приходилось нам.

Злые, плохие дядьки плохи сами по себе. Злые, находчивые, безжалостные, профессиональные и умные ребята — намного опаснее. К сожалению, Слухач принадлежал к последним, и я не любила его склизкий характер.

Он и его шестёрки были одеты в стандартную униформу фоморских сошек: чёрные широкие брюки, чёрные ботинки и чёрные свитера с высоким воротом. Высокий ворот свитера скрывал их жабры на шее, так что они вполне могли сойти за простых смертных. Однако они не были простыми смертными или, по крайней мере, больше не были. Фоморы сделали их более сильными, более быстрыми и всё в таком духе, только вот боль они чувствовали. Мне никогда не удавалось совершить удачную попытку атаки на них, и вот теперь они попали прямиком ко мне. Злоба подкатила мне к горлу, и я очень хотела отомстить им за пролитую сегодня кровь.