— Плохие у меня в этом году помидоры, — сетует Тамара Петровна. — Была вот у Полины Андреевны — у нее совсем другое дело. Новый сорт еще мне показала. Как же он называется… Сейчас вспомню…
— Знаю, знаю, — опережает ее бабуля. — «Черный принц». Я ей сказала, чтобы и мне помидор отложила на семена. А ты зря на себя наговариваешь. Ты глянь, какие у тебя кусты вымахали.
Маша слушает. Слушает про разные сорта помидоров, и про новых соседей, что купили участок в конце улицы, и про соседку Тамары Петровны, которая уже много лет не приезжает, и участок ее порос бурьяном.
Жалко, конечно, что Катя еще не приехала. Маше очень хочется показать ей новые фигурки собак из своей коллекции: доберман, боксер и ирландский сеттер. Только они фарфоровые, и играть с ними нужно осторожно. Маша уже все продумала. Когда они расставят мебель для кукол и оденут их, то примутся строить питомник для собак: у каждой должен быть свой вольер или будка. А куклы будут ухаживать за собаками: кормить, выгуливать, водить к ветеринару. Может быть, даже отведут их погулять в сад. Только осторожно.
А пока Кати нет, Маша играет одна. Берет самые маленькие свои игрушки — те, что вылупились из шоколадных яиц — и идет с ними в сад. Там среди узловатых ветвей сирени или в корнях старой яблони находит для них укромные местечки. Оттуда они предпринимают вылазки в помидорные джунгли, чтобы спасти какого-нибудь угодившего в беду кроху.
Мягкие игрушки Маша расставляет по всему дому. То посадит их на ступеньки лестницы, то уложит на кровать, то соорудит для них гамак между ножками стула. Но по-настоящему играть, так чтобы игрушки разговаривали друг с другом, не хочет. Для такой игры нужна мама. Когда она приедет, они обязательно поиграют вместе. Маша каждый день обещает игрушкам:
— Потерпите немного. Вот мама приедет, и тогда будет у вас приключение!
Остальное время Маша проводит с бабулей. Ходит с ней за хлебом и за молоком. Хлеб из пекарни такой горячий, что полиэтиленовый пакет плавится, и они кладут пышную буханку в специально приготовленную для этого холщовую сумку. На обратном пути Маша несет хлеб сама, прижимает теплый сверток к груди и нет-нет, да и надкусит хрустящую корочку. Когда они возвращаются на дачу, половины буханки как не бывало.
Бабуля сшила специальную сумку и для большой банки, в которую наливают парное молоко. За молоком они ходят вечером, когда коровы уже разошлись по домам, вернувшись с пастбища. Иногда Маша с бабулей выходят слишком рано, и тогда коровы идут перед ними дружной гурьбой. Каждая мычит на свой лад и роняет на асфальт большие лепешки, от которых поднимается пар.
— Осторожно наступай, — говорит бабуля. — Тут минное поле.
И Маша смеется, вспоминая, как Тамара Петровна заболталась, не уследила за своим пуделем, и тот вымазался в коровьей лепешке по самые уши. Интересно, как она его отмывала — окунула в Волгу? Надо спросить.
Коровы очень умные — каждая идет прямиком к своему дому. Идут они медленно, покачивая тяжелым выменем, будто боятся расплескать молоко. Им хочется, чтобы их подоили, и все-таки они не торопятся, вышагивают степенно и важно.
Маша с бабулей сидят на лавочке возле деревенского дома с резными ставнями, ждут, когда хозяйка подоит корову. Доярка выходит к ним с ведром, полным горячего молока, и аккуратно наливает его в банку. Ставя тяжелую теплую банку в сумку, бабуля расспрашивает ее про детей, мужа и общих знакомых. Маша слушает.
Когда возвращаются домой, бабуля ставит молоко кипятиться в большой кастрюле, но одну кружку парного оставляет для Маши. Маша макает в теплое молоко кусочки свежего хлеба, держа их за твердую золотистую корочку.
Когда вечером идти за молоком не нужно, Маша с бабулей отправляются на прогулку. Иногда к ним присоединяется Тамара Петровна, а когда приедет Катя, они будут гулять вчетвером. Маршрутов для прогулок у них очень много. Можно пойти туда, где заканчиваются дачи и начинаются поля, засеянные высокой, в человеческий рост кукурузой. А можно пойти к бетонным блокам. Нужно пройти через деревню и по извилистой тропинке подняться на холм. Там, на холме, гуляет вольный ветер и причесывает жесткие степные травы. А на самой вершине холма, будто гигантский шалаш, сложены домиком высоченные бетонные блоки.
Пока бабуля с Тамарой Петровной любуются видом деревни и обсуждают, где строят новые дома, а где совсем покосились старые, Маша забирается на самый верх бетонного шалаша и смотрит вдаль, пытаясь разглядеть другой берег Волги, где ей еще ни разу не довелось побывать. Маше очень хочется когда-нибудь, как-нибудь попасть на тот берег. Почему-то кажется, что там все по-другому, совсем не так, как здесь. И невозможно представить, что и там, на высоком холме, а может, на дереве или на крыше, тоже сидит какая-нибудь девочка с длинной русой косой и смотрит вдаль.
На даче каждый день не похож на предыдущий. Все вместе они превращаются в огромное лоскутное одеяло, к которому с разных сторон все прибавляются новые и новые разноцветные лоскутки — впечатления, идеи, переживания. Таким лоскутным одеялом хорошо будет укрываться зимой, когда все дни станут одинаковыми.
Но даже на даче, где каждый день происходит что-то особенное, есть время, которое Маша ждет с нетерпением. Это время — вечер пятницы, когда приезжают гости из города. Состав гостей всегда разный. Чаще всего приезжают Машины тетя, дядя и двоюродный брат Саша. Иногда — дедушка, очень редко — папа. Мама должна была приезжать каждую неделю, но в прошлые выходные осталась в городе, потому что в новую квартиру привезли мебель и ее нужно было расставить. Но на этот раз мама точно должна приехать. Иначе никак.
В выходные на даче становится людно и шумно. Взрослые громко разговаривают, смеются, принимают гостей, размахивают руками, ходят туда-сюда, занятые ужасно важными делами. Маша наблюдает за этой суетой со стороны. Ей нравится, когда вокруг кипит работа.
Но то, что в начале кажется праздником, к концу выходных начинает утомлять. Бабуля теперь не ее бабуля, а общая и всегда занята. На кухне всегда полно народу, а Машины любимые места вдруг перестают быть укромными.
Но в этот раз приедет мама! Маша начинает ждать маму сразу после обеда, хоть и понимает, что приедет она только вечером, после работы. На пляж и к Тамаре Петровне идти не хочется — вдруг мама приедет, а Маши нет. Каждый раз, когда слышит шум приближающейся машины, бежит к окну или к забору посмотреть, не к нам ли приехали.
В пятницу после обеда ничего толком делать не получается. Маша листает книжки, ковыряется в песочнице, бродит по саду, и когда, наконец, раздается возле их ворот шорох колес, она уже тут как тут, стоит в сумерках гаража, прислушивается. И еще до того, как отворили калитку, слышит знакомый голос. Мама приехала!
Распахивается калитка, и в сад врывается мама, звонкая, загорелая, с огненно-рыжей косой до пояса, в вихре шуршащих пластиковых пакетов, набитых всем на свете. Она залетает на кухню, бросает пакеты куда попало, обнимает Машу, весело кричит что-то бабуле, которая замешкалась на заднем дворе, наливает себе стакан воды и выпивает залпом.
Когда приходит бабуля, мама на глазах завороженной Маши опустошает пакеты, выкладывая на стол одно за другим восемь шоколадных яиц Киндер Сюрприз, целую коробку разных пирожных, Машин любимый рулет с кремом, чай в красивой жестяной банке, стопку чистых кухонных полотенец, две палки колбасы, кусок сыра с большими дырками и еще какие-то баночки, коробочки и пакетики.
— Ты с ума сошла, — всплескивает руками бабуля. — Мы что тут — голодаем, по-твоему? Ты зачем столько сладкого навезла? И чай у нас есть.
— Чай с жасмином, очень вкусный, — говорит мама. — Пирожные свежайшие. Позовешь Тамару Петровну в гости.
— А яиц этих столько зачем! — не унимается бабуля.
— Папа Маше передал, — хмыкнув, отвечает мама.
Продолжая спорить, мама с бабулей ставят чайник, заваривают новый чай, убирают что-то в холодильник, а что-то наоборот достают и ставят на стол. Маша наблюдает, слушает. Оказывается, в эти выходные никто из города больше не приедет. Значит, они с бабулей и мамой будут на даче втроем!
