Золотые колосья тяжело шумели на ветру. Васюк с трудом протискивался между ними, раздвигая толстые, непослушные стебли руками. Наплечная сумка то и дело цеплялась за узкие плотные листья и приходилось останавливаться, чтобы её освободить.

Но вот колосья стали тёмно-жёлтыми. Эти уже зрелые.

А вот и проплешина с голой землёй – тут зерно уже собрали.

– Васюк! Долго же ты!

Юрче стоял с другой стороны проплешины. Его наплечная сумка, которая лежала на земле, была уже наполовину полна зерном.

– Привет, Юрче.

– Ты один?

– Да.

– Хорошо.

Юрче усмехнулся и посмотрел Васюку за спину долгим взглядом. Крутые кудри его, такие же яркие, как колосья, волновались на ветру. Рубаха была расстегнута на груди, а концы витого пояса болтались чуть ли не у колен.

– У меня к тебе есть дело. – Сказал Юрче.

Васюк, который разложил свою сумку на земле и уже было схватился за первый колос, замер. Этот вот голосок, с вкрадчивой нотой, дрожащей как оса, говорил о многом.

– Ну? – Угрюмо спросил Васюк.

– Ночью я иду к Заслонке.

Васюк сам не понял, как выпустил колос из рук и тот, шурша, упал на землю

– Что ты сказал?

– Иду к Заслонке. И хочу, чтобы ты пошёл со мной.

– Зачем?

– Затем, что не хочу идти один.

Юрче улыбался, больше походя этой улыбкой на драчуна, чем на просителя. Но Юрче всегда такой. Он – лучший добытчик деревни. Самый молодой и самый сильный. Косая сажень в плечах, руки что лопаты, силы как у десятерых! И главное – нюх. Юрче чуял капли как не чуяли их даже старики.

Васюк другой. Нескладный и тихий, любая одежда на нём болтается, как на пугале. Двигается он будто в теле у него ничего не гнётся. Васюк и слова лишнего боится прилюдно сказать, не то что рассмеяться: громко, во всю мощь лёгких, как это делает Юрче. А капли находит разве что случайно.

Но они выросли вместе. С детства бок о бок, где один, там и второй.

– Зачем тебе идти к Заслонке? – Спросил Васюк.

– Я хочу пробраться за неё.

Юрче обернулся и, прикрыв глаза ладонью, взглянул на гору.

Массивную серую массу горы венчала высокая башня, чья тупая макушка пряталась в облаках. Старая, белесая, чудом ещё стоявшая на всех семи ветрах, она служила вечным напоминанием существования чего-то чужого и опасного.

– Ты же знаешь, что туда не пройти. Ходы завалены и закрыты. Киркой будешь каменную породу долбить? Или чего? Снаружи тоже не пробраться, ни одной щели! До тебя сколько народу пробовало.

– Когда пробовало? – Юрче нарочито медленно сплюнул. – Сто лет назад? Мы пройдём. Я знаю, что пройдём.

– Мы?!

– Ну да. Я и ты.

– Но мне зачем идти к Заслонке? Ты выдумал глупость – ты время своё и теряй!

Васюк разошёлся, хотел ещё много чего сказать своему другу, которому почти одному только и не боялся говорить в лицо, что думает, но Юрче его перебил.

– Осана согласилась выйти за меня.

Все слова как мелкие камешки застряли у Васюка в горле.

Он любил Осану много лет. Столько, сколько вообще себя помнил. Рыжие косы и розовые губы, которые всегда улыбаются. Ямочки на её щеках и на её локтях… и большие глаза, которые взглянут будто украдкой – и дар речи теряешь.

Васюк всегда знал, что Осаны не видать ему, как своих ушей. Она любит Юрче и выйдет за Юрче. Все знали. Недавно ей исполнилось шестнадцать… так что всё правильно, как и должно быть. Но в горле стоял комок и Васюк думал лишь об одном: как бы ноги не подкосились, не дали опозориться, показать свою слабость.

– Поздравляю. – Глухо выдавил он спустя минуту.

– Спасибо.

– Но… зачем тогда тебе Заслонка? Осана и так согласилась за тебя выйти! Без испытания!

– Я хочу сделать ей подарок. – Юрче сделал паузу и добавил: – Большую каплю.

– Что?

– Ты слышал, Васюк. Хочу что-нибудь такое совершить, чтобы меня всегда помнили! Чтобы никто до меня такого не смог! Ты только представь! Вся деревня будет праздновать! Меня запомнят на много поколений! Юрче, который добыл большую каплю, будут говорить. И про тебя не забудут. Васюк, который всегда был с ним рядом. Здорово, да? Мы подарим нашим людям воду! Целый бассейн! Купайся, сколько влезет! Много дней праздник! Понял? Ну что, как тебе идея?

Идея была не очень, но Васюк молчал. Эта вот энергия, которая сейчас ключом била из Юрче – она требовала выхода. Толкала Юрче на глупости, заставляла что-то выдумывать, как-то выделиться.

И она же питала таких задохликов, как Васюк. Иногда ему казалось, без Юрче он лишь незаметная тень: ни девушки его не видят, ни охотники. Его мысли будто в загоне сидели и боялись шаг за ограду сделать. А мысли Юрче летали чуть ли не выше неба!

– И Осана будет рада. – Закончил Юрче.

Вот эти-то слова всё и решили. Они-то и стали последней каплей. Васюк кивнул.

– Ладно. Пойду с тобой.

– Тогда на рассвете у северного оврага.

И Юрче вернулся к сбору колосьев, напевая себе под нос. Будто ничего не случилось.

***

Занималась заря, когда Васюк добрался до оврага. Юрче уже ждал. Он лежал на поваленном стволе: нога на ногу, руки под головой, смотрел в переплетённые ветви ивы и жевал сухую рыбную стружку.

– Давно ждёшь? – Спросил Васюк.

– Нет, только пришёл.

Юрче приврал, оба знали, но Васюк был благодарен за его враньё, которое позволяло не оправдываться.

Они пошли по лесу в сторону Заслонки, которую было видно уже отсюда.

– Так что ты надумал? – Спросил Васюк. – Как ты хочешь туда попасть?

– Говорят, под землёй есть ход. Справа в горе, если от деревни идти.

– Ну, говорят. Так он же завален.

– Перекрыт. Там металлическая дверь.

– Ну да. Которую никак не открыть.

– Я сон видел… – Юрче притормозил. – Красный глаз.

– Это что такое?

– Это когда в темноте мигает глаз. Красный. Высоко. Значит, там есть проход за Заслонку.

– Ну это же просто сон!

– А я узнавал… в летописях говорится про Красный глаз. Раньше такие были. В древности.

– Это когда?

– Когда деревню только строили.

– Строили? Деревня была вечно!

– Ну, так не бывает… Когда-то же её строили. Тогда Красные глаза за всеми наблюдали.

Васюк вздохнул. Юрче не переубедить, он до последнего будет стоять на своём. Ну и ладно. Сходят к горе, глянут, ничего не случится. Может даже капли найдут. Может даже свезёт и найдут много.

Всем известно, что капли летят как раз от Заслонки. Вроде оттого, что там ветер с неба спускается и гонит их над землёй. Правда, чем дальше от горы, тем ниже опускаются капли, за деревней уже и на земле лежат, даже дети могут найти. И находят. Юрче вот свою первую каплю нашёл в семь лет. А Васюк… ну, как всегда. Васюк только в тринадцать. Старики говорят, это потому что капли чувствовать надо, но Васюк в их словах сомневался. Просто зрение нужно хорошее, наблюдательность и немного везения. А у него зрение с детства хромало: попробуй разбери на бледной траве прозрачную каплю, если она не сверкнёт.

Васюк задумался и не заметил, что Юрче ушёл вперёд. Леса тут были нехоженые, дикие. Всё из-за башни. То гул от неё какой-то неприятный идёт, от которого уши болят, то земля дрожит и из-под ног уходит. Да и лучи красные тут чаще всего мелькают. Так и бросили туда со временем ходить.

Поэтому вокруг заслонки разросся лес и расплодились мураши.

Хищников тут не водилось, но мураши могли прокопать под землёй свои норы, в которые можно провалиться и увязнуть. Так что приходилось смотреть под ноги.

А Юрче шёл себе, насвистывал и под ноги почти не смотрел. Перепрыгивал через булыжники и стволы, отпинывал грибы и ленивых жаб, которые не успевали упрыгать с его пути, а временами подпрыгивал и висел на ветвях деревьев.

Васюку сил хватало только ноги передвигать и котомку свою тащить. Но он не завидовал. На Юрче было приятно смотреть, он как живой огонь в ночи, который разгоняет жуткую темень.