– Вы, с вашей внешностью, можете иметь все в этой жизни. А если не все, то многое. – Она жадно ощупывала взглядом его лицо. – Что на вас за куртка, что за ботинки? А этот ужасный джемпер с распродажи!

– Как вы угадали? – растерялся он.

– Сама в таких ходила, Алекс. Когда глаз у меня горел и хотелось сделать переворот в науке. Азартная была, с негаснущим энтузиазмом, но очень, очень глупая. С тех пор поумнела. И теперь занимаю этот пост. Много зарабатываю. Много чего имею. Довольна своим положением.

– Почему я? – задал он ей резонный вопрос. – Соискателей же много.

– Потому что у тебя в глазах то, что было у меня когда-то, – призналась она с неожиданной грустью. – Ты горишь желанием изменить мир. Как я прежде. И ни следа алчного интереса. Никакого подобострастия. От этого тошнит. И это я за версту чую. Все это меня подкупило. И я тебе помогу…

Она опекала его как собственного сына. Она учила его, поощряла, когда надо было – ругала. Но никогда прилюдно.

– Я не могу позволить, чтобы мой помощник стал предметом насмешек. Я могу тебя ругать. Больше никто.

Он был ей признателен. Его авторитет заметно рос. Доходы тоже. При этом Холодова никогда не лезла к нему с непристойными предложениями.

До недавнего времени.

Стоило генеральному уйти, как ее притязания на Сашу вдруг возникли словно из ниоткуда. Пока она еще напрямую не говорила ему об этом, но намеки сыпались. Сегодня ей вдруг потанцевать с ним захотелось. На глазах у всех. Она словно столбила его публично после ухода их генерального на пенсию.

Все же знали, что они были давними любовниками…

– Так что о нем говорят, Анна Витальевна? Он же сын бывшего генерального – так?

– Так, да не так, – едва слышно фыркнула она и запросила еще воды.

Саша послушно наполнил ее стакан, она его тут же осушила наполовину.

– Во-первых, у предыдущего генерального – Жорика – не было своих детей. Никогда! Он не мог, по слухам, их иметь.

– Вот это да! – опешил Саша. – А как же его семья? Там же их семеро по лавкам!

– Не семеро, а всего трое. – Она слегка наморщила нос. – Двое приемных. Один от первого брака его супруги.

– Не знал. А этот тогда откуда взялся? Георгий его представил всем как своего сына. И они похожи как будто.

Анна Витальевна Холодова села ровно. Минуту рассматривала парня тридцати пяти лет, сидевшего во главе банкетного стола, и удивленно проговорила:

– А ведь ты прав. Они как две капли. Почему я сразу не заметила? Получается, Жорка мне врал, что детей иметь не может? И этот Алексей… Алексей Георгиевич – в самом деле, его сын? Обалдеть! Алекс, с меня шоколадка за прозорливость. Вот Жорка, вот старый скот!

Саша не стал с ней спорить и говорить, что Алексей вполне может быть племянником Георгия или даже младшим братом, отсюда и такое сходство. Анна отвлеклась, оставила его в покое, забыла о танцах, уже хорошо.

Пользуясь заминкой, он встал и направился в туалет. Надо было освежить лицо. В зале ресторана сделалось страшно душно. Какой-то умник врубил систему отопления на полную мощность, опасаясь, что гости замерзнут, и Саше в новеньком костюме-тройке было жарко и некомфортно. Пиджак к тому же еще жал под подмышками. И Холодова домогалась. Все к одному!

Ему очень хотелось домой. Он уже трижды заходил в приложение такси, как назло, машин поблизости не было.

Саша вымыл ледяной водой лицо и руки, вытер бумажным полотенцем, пригладил волосы. Стрижка была безупречной. Глянув на себя в зеркало, он остался доволен увиденным. Чуть сдвинул с плеч пиджак, выгнув шею, понюхал. Нет, по́том не пахло. И только собрался выйти, как услышал, что кто-то возле туалетной двери разговаривает.

Это были мужчины. Двое.

– Самый умный, да? – противно и незнакомо захихикал первый мужчина. – Считаешь всех дураками?

– Отстань, – невнятно и так же незнакомо произнес второй голос.

– А я вот сейчас пойду и всем расскажу. Что скажешь?

– Отстань, – не меняя интонации, снова ответил незнакомый второй голос.

– Ну-ну… Я-то отстану, а вот тебе придется объясниться кое с кем. Пацаны ничего не забыли. И все помнят. Надо же… Вот это встреча!

Голоса тут же затихли, раздались шаги. Саше показалось, что мужчины ушли в одну сторону.

Он приоткрыл дверь. Осторожно выглянул. Никого. Зачем-то прошел в левую сторону – коридор вел на кухню. Там никого. Дверь в кухню была плотно закрыта. Потом пошел в ту сторону, откуда пришел, – в банкетный зал. Снова на пути ему никто не попался. Даже желающие посетить туалет. Саша вернулся в банкетный зал.

Там уже бешено гремела музыка, народ вовсю танцевал. Свет приглушили до непотребного. Даже лиц было не рассмотреть. В сполохах неоновых вспышек, сопровождающих музыкальную композицию, были видны лишь силуэты. Кого-то Саша узнал по одежде. Кого-то нет. Он поискал взглядом Холодову, не нашел ее яркого алого платья среди танцующих и решил, что самое время уйти.

Но тут музыка стихла, включили свет – не такой яркий, как прежде, но все же позволяющий видеть лица. И Саша увидел, что единственным не танцующим был их новый генеральный директор – Алексей Георгиевич Агапов. Он сидел на прежнем месте – во главе главного стола и, подперев кулаком щеку, с интересом наблюдал за людьми, которые уже в понедельник превратятся в его подчиненных.

Надо было попрощаться. Хотя бы с ним, раз Холодовой нигде нет.

– Алексей Георгиевич, разрешите откланяться, – с улыбкой протянул ему руку Саша, пробравшись вдоль стены к его месту во главе стола.

– Уже уходите? – генеральный привстал, пожал руку и снова сел.

– Да. Что-то устал.

– Не любите подобных мероприятий? – догадливо улыбнулся Агапов.

– Признаться, не очень.

Он стоял перед ним в странной позе полупоклона и не знал, что делать. Уйти хотелось, но начальник разговор ведет. Удалиться невежливо. Остаться тоже не вариант. Народ начал трепать диджея, требуя каждый свою любимую музыку. Сейчас она взревет и слышно ничего не будет.

– А где же Анна Витальевна? Она так активно вас окучивала, Алекс.

Он так похоже изобразил Холодову, что Саша не выдержал и фыркнул. Генеральный фыркнул в ответ. И через мгновение они оба заразительно хохотали.

– Я не знаю, где она.

Ему пришлось сопроводить свои слова жестами. Как раз заиграла музыка, оглушив с первых аккордов.

Агапов-младший приложил к ушам ладони лодочкой, сделал страшные глаза, и тут потух свет. В том смысле, что ради танца потух, сопровождая энергичные движения тел яркими вспышками и лучами. Поймав на себе один из таких лучей, Саша показал генеральному, что уходит, изобразив указательным и средним пальцами ходули. Тот энергично закивал и тут же отвернулся от следующего яркого луча, ударившего ему по глазам. Саша понял, что более удачного момента, чтобы уйти, может не быть. И поспешил на выход.

Такси обещало прибыть лишь через двадцать минут. Он рано вышел. Стоять на ветру возле ресторана было холодно – без шапки, в коротком тонком пальто. Больше ничего не налезало на его костюм-тройку. Туфли на тонкой подошве. А вчерашняя снеговая каша неожиданно схватилась морозцем, и ощущение было такое, будто он стоит на земле в одних носках. Бросив взгляд на ярко освещенное ресторанное фойе, где было не просто тепло, а жарко, Саша все же решил подождать внутри. Проваляться с соплями все выходные он не планировал. Он собирался навестить маму. Когда они говорили в последний раз, она показалась ему грустной. Может, плохо себя чувствует? Заболела и не призналась?

Он не успел сделать пары шагов, когда по фойе что-то заметалось. Сквозь слегка отпотевшие окна казалось, что там, внутри, стремительно передвигается темное облако. Но, конечно же, облаку в фойе делать было нечего, темнел шелк чьего-то платья. И девушка или женщина, видимо изрядно выпив, теперь стремилась выйти наружу, но никак не находила двери. Без конца тыкалась левой ладонью – это он точно рассмотрел – в панорамное стекло. У нее ничего не получалось. Наконец выход нашелся. Дверь распахнулась. И прямо на Сашу, едва не сбив его с ног, налетела она – молодая, бледная, очень напуганная и совершенно трезвая.