Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Однако, у этих злонамеренных девиц ничего не получилось – и более того, они вместе с агитаторами были с позором изгнаны из твоей альма-матер. Угадал?

Подозрительно прищурившись, второкурсница чуть привстала, дабы заглянуть в глаза дядюшки – но добилась этим только того, что с ее левой ножки свалился тапочек. Надувшись, она недовольно пробурчала:

– Так тебе уже доложили!..

– Все проще, Плюшка. Скажи, ты ведь помнишь, что значительная часть твоих сокурсниц является?..

Забыв про предательски сбежавший тапок, сероглазая красавица ненадолго задумалась, после чего уверенно продолжила:

– Именными стипендиатками благотворительного фонда Вожиных или общества Белого креста. То есть им нельзя нарушать условия договора на обучение, иначе им грозит немедленное отчисление с отработкой долга! Действительно, все просто…

Ласково погладив бархатно-нежную щечку Ульяны, опекун (которого она уже давно считала вторым отцом), утешил огорчившуюся девицу:

– Со временем и толикой приобретенного опыта, ты и сама начнешь уверенно просчитывать такие моменты… Кстати, этим твоим агитаторам-студентам дворянского происхождения вообще-то сильно повезло, что девицы из крестьянских и рабочих семей их просто отпустили.

– Эм?..

– В смысле, целыми. Или им все же досталось?

– Очень! Лицо расцарапали до крови, шапки сбили, волосья драли. Катя… Это одна из знакомых мне стипендиаток – вообще заявила, что поколотит любого, кто будет мешать ей учиться. А когда одна из сочувствующих студентам девиц гадко ее оскорбила, то отвесила обидчице такую пощечину, что нахалка мигом прикусила язык! Мы ее теперь Неистовой Като зовем, или Великой Грозной Кэтти.

– Хм? Неистовой Като иногда именовали императрицу Екатерину Великую…

Резко замолчав на середине фразы, князь пробормотал непонятное:

– Великая Кэтти – Великий Гетти…[12] Нефть Оклахомы! Я ведь смотрел тот фильм, а вспомнил только сейчас!..

Видя, как знакомо стекленеют желтые глаза, девушка поспешила освободить свой теплый и удобный «насест» – пока ее не скинули на пол, в стремительном рывке к письменному столу. И это еще повезло, что писчие принадлежности были рядом, потому что как-то раз в похожей ситуации ей пришлось подставлять под карандаш с химическим грифелем собственную руку. А потом извести целый колпачок жидкого мыла, смывая с кожи непонятные каракули!

– …концессию в Санта-Спринг… города Талса, и… вроде бы, Кушинг?

Даже не пытаясь вслушиваться в несвязное бормотание, Уля поудобнее устроилась в кресле перед камином и набралась терпения, ведь редко какой «приступ» длился дольше четверти часа. Так оно и оказалось: лихорадочно поскрипев чернильной ручкой по листам ежедневника неполный десяток минут, сиятельный аристократ перестал походить на сумасшедшего ученого, коего внезапно накрыло очередным озарением – превратившись в прежнего Александра Агренева.

– Плюшка, ты у меня такая умница!!!

Уступив кресло, и вновь заняв свое законное место на коленях опекуна, девица-красавица подтверждающе кивнула.

– Я такая!

Заодно рыжеволоска как бы невзначай завладела правой рукой любимого дядюшки, для пущей надежности охватив ее с двух сторон своими ладошками – лишая тем самым мужчину доступа к бокалу с ликером, к которому, на взгляд вредной девицы, тот слишком часто прикладывался.

– А помнишь, мы как-то были в опере, и ты показал мне Великого князя Владимира Александровича и его жену?

– Ты о небольшом скандале в августейшей фамилии? Все верно, кое-кто был сильно разочарован тем, что ему с «Фрау Марии» ничего не досталось. Мишель рассказывал, что дядюшка попытался прочесть натуральную лекцию о том, что подобная меркантильность совсем не украшает…

– Да нет же!

Прижав княжью длань к своему животу (а то ишь, потянулась тихой сапой к бокалу!), начинающая тиранша уточнила:

– Я совсем не о том. Скажи, а Великая княгиня Мария Павловна… Словом, у нее есть сердечный друг?

– Конечно. На текущий момент это некий бравый ротмистр из Конного лейб-гвардии полка.

– А вот летом, когда я показывала Юсуповым московскую Студию рисованных фильмов, с ними была Великая княгиня Елизавета Федоровна. Такая красивая дама, говорят очень набожная и глубоко верующая. М?..

– Один из адъютантов ее супруга, штабс-капитан Джунковский. Есть мнение, что он и с самим Великим князем Сергеем Александровичем иногда…

Увидев, какими глазами смотрит на него воспитанница, князь резко исправился:

– Но конечно, это просто слухи.

Издав невнятный звук, мадемуазель Вожина прикусила нижнюю губку, отложив в памяти сведения о великокняжеском «тройничке» – с тем, чтобы попозже все хорошенько обдумать. Поглядела на дверь, проверяя, нет ли кого? Опасливо приглушила голос и практически неслышным шепотом поинтересовалась насчет вдовствующей императрицы Дагмары – услышав в ответ о некоем чиновнике из Мариинского ведомства, сделавшем карьеру благодаря особым заслугам перед Престолом и Отечеством.

– В самом деле?!.. С ума сойти!

Следующий вопрос любопытствующая почемучка буквально выдохнула в ухо опекуну, хотя и сама прекрасно знала правильный ответ. Во-первых, жена ныне правящего царя-самодержца была выше любых подозрений. Во-вторых, учитывая известную нелюбовь русского Двора и большей части Романовых к царице-немке, изменять своему единственному защитнику…

– Отсутствует.

Довольно улыбнувшись, молодая интриганка продолжила направлять разговор в нужное ей русло:

– Княгиня Юсупова?

– Хм? Насколько я осведомлен, у нее были непродолжительные отношения с известным живописцем Серовым. Правда, совсем не факт, что там было что-то серьезное, а не обычный флирт. Хотя, конечно, учитывая ее обстоятельства…

– Что за обстоятельства?!?

Даже все ближе подступающая усталость и позднее время не погасили неутомимое девичье любопытство – хотя новый зевок ей удалось подавить в самый последний момент.

– Граф Сумароков-Эльстон никогда не был примером верного семьянина. Обычно у него хватает ума не афишировать свои развлечения на стороне, но как раз в то время совпала странная беременность одной из горничных в их доме – и небольшой скандальчик с его же молодой певичкой-содержанкой…

– Даже так?

– Да, граф еще тот шалун.

Поерзав и все-таки зевнув, Ульяна задумчиво предположила:

– Интересно, не по этой ли причине Наденька при мне ни единого разу не назвала Феликса Феликсовича князем? Я вообще заметила, что у них холодные отношения.

– Возможно.

Предприняв новую и опять же тщетную попытку мягкого высвобождения своей конечности из цепкого плена, Александр неслышно вздохнул:

– Хотя он и сам предпочитает поелику возможно титуловаться исключительно графом – потому что обращение «князь Юсупов» применительно к нему звучит тонкой издевкой…

– Почему?

– Видишь ли, отец Феликса Феликсовича был бастардом некоего высокопоставленного лица: согласно семейному преданию, кого-то из королевского дома Пруссии – но существуют и другие версии, менее выгодные для первого из Эльстонов. К слову, свою фамилию он получил особым императорским указом – графом же стал, удачно женившись на одной из девиц Сумароковых. По всем законам и традициям титул должен был перейти к супругу старшей из трех сестер, но Высочайшим повелением оный отчего-то достался мужу средней…

Показывая, как ей безумно интересно следить за извивами генеалогии русских дворянских родов, Ульяна сдержанно зевнула, лишь в самый последний момент зарывшись лицом в мужской халат.

– Засыпаешь?

– Нет!

– Гм. Возвращаясь к Эльстону, ставшему еще и Сумароковым. Уже его сын весьма удачно женился на старшей из сестер Юсуповых…

Новая попытка освободить руку опять не прошла: медноволосая тиранша хоть и зевала, но бдительности не теряла.

– И очередным Высочайшим повелением получил дозволение унаследовать за тестем его княжеское достоинство и фамилию. После чего злые языки тут же распространили в обществе весьма обидную шутку про фамильные таланты графа к собирательству громких титулов – в лицо ему этого никто не говорит, но частенько вежливо издеваются, обращаясь как к князю.

вернуться

12

Жан Пол Гетти – американский нефтяной магнат и промышленник, один из первых в истории нефтедолларовых миллиардеров.

13
{"b":"892258","o":1}