Я насмешливо проследила глазами её передвижение:

— Ну вот доказательство моего безграничного доверия теперь бродит по квартире.

Скороход вспыхнул. Алла хихикнула.

— Люба, — хрипло сказал он, — мы же всё равно к нотариусу зайдём. Я там расписку напишу. Так устроит?

— Другое дело, — согласилась я.

И вот стою я сейчас у подъезда и смотрю, как Скороход с Аллой выносят свои вещи из теперь уже только моей квартиры! Точнее это квартира моя и детей, но хозяйка там я. Приличная сумма греет карман. В другом — расписка о деньгах, которые Скороход обязуется вернуть мне за полгода, и отказ от Анжелики и Ричарда.

Кто молодец?

Я молодец!

Старый автомобиль какого-то знакомого Скорохода, чихнув, отъехал. Долгих прощаний не было. Мы с Анжеликой остались одни.

— Ну вот и всё, — сказала я и посмотрела на девочку, — грустишь?

— Почему?

— Ну всё-таки родной отец…

— Да какой он отец! — фыркнула Анжелика. — Так, одно название.

— Кстати, — хлопнула себя по лбу я — чуть не забыла. Анжелика, у тебя в Нефтеюганске подруги остались?

— Конечно! — удивилась она, — А что?

— А толковые есть? Чтобы важный вопрос могли помочь решить?

— Ну, Наташа есть, — задумчиво протянула Анжелика, — она старше меня, но мы дружили. Подружились, когда в больнице лежали, в одной палате. Мне тогда гланды рвали.

— Тогда, Анжелика, напиши ей письмо, — сказала я, — попроси, чтобы она сходила в тот Дом малютки для детей с ограниченными возможностями. Пусть спросит, Изабелла там ещё находится или её удочерили.

— Так ты серьёзно заберёшь Белку? — рот Анжелики расплылся до ушей.

— Ну, сначала нужно её найти, — ответила я и добавила, — рядом с вами ей же лучше будет чем в доме малютки, правда же?

— Тётя Люба! — обняла меня Анжелика, — ты — лучшая!

— Безусловно! — не стала скромничать я, — и в подтверждение этого, пойдём-ка в дом, я тебя накормлю изумительными пирожными! Бисквитными. Я рано утром испекла, между прочим!

И мы, обнявшись, пошли домой лакомиться пирожными…

Интерлюдия 2

— Ты уже месяц почти тут, а ничего хорошего не сделала! — раздался вдруг голос. Это был не просто голос, а словно тысячи хрустальных колокольчиков внезапно зазвенели рядом.

Я вздрогнула и оглянулась. Неужели таки у меня Альцгеймер?

— Нет, тебе не слышится, — молвил голос. — Я действительно с тобой сейчас разговариваю.

— А кто ты? — напряглась я, чувствуя, как тревожно забухало сердце.

— Это не важно, — голос похолодел, словно покрылся льдинками. — Важно лишь то, что я тобой недоволен. Ты не делаешь то, что должна.

— А что я кому должна? — удивилась я. — Не знала даже.

— Ты живешь сама для себя.

— И что в этом плохого?

— Я тебя не для того сюда перенёс, — проворчал голос.

Прозвучало это так, словно по стеклу процарапали ножом. Я поёжилась.

— Так это ты меня сюда сунул⁈

— Я.

«И мальчики кровавые в глазах»…

— Не знаю, кто ты такой, но лучше тебе не попадаться мне на пути! — я уже не сдерживала себя, волны ярости и гнева сметали все остальные эмоции, — я тебя убью!

— Не убьешь, — засмеялся серебристый голос, — я же бессмертный…

Ух, как я его сейчас ненавидела!

— У меня для тебя важная миссия, — между тем, как ни в чём ни бывало, продолжил голос.

— Тебя послать, или сам пойдёшь? — рявкнула я, уже не сдерживаясь.

— Да что же ты такая злая?

— Ты дурак? Выдернул меня из моего мира, от внучат, от Елисеюшки и спрашиваешь почему я злая? Ещё раз повторю — ты дурак?

— А здесь у меня твой сын, Павел. Привет тебе передаёт, — вкрадчиво молвил голос.

У меня сердце подскочило в горло, а затем рухнуло вниз.

— Врёшь… — слёзы покатились по щекам.

— Говорит, что ты зря тогда ругала Гришу, бабушкину вазу разбил он. Из рогатки пальнул, — хихикнул голос.

— Пашка…

— Ну так вот, Любовь Васильевна, — голос стал жёстким. — Предлагаю сделку. Ты выполняешь миссию, а я возвращаю Павла обратно в ваш мир. В той автокатастрофе он выживет, сломает лишь руку. Ну, совсем же без увечий тоже нельзя, сама понимаешь, должна же быть достоверность.

— А как…?

— Ты будешь тоже с ними, то есть не совсем ты, скорее твоя копия, но будешь. И Пашка твой проживёт до 87 лет, умрёт в окружении четырёх детей, десяти внуков и двух правнуков.

— Но ведь невестка вышла замуж…

— Отмотаем обратно, не будет этого, — хмыкнул голос и припечатал, — так что, договор?

— Что я должна сделать?

— Ничего особенного. Вернуть СССР, — хрустально засмеялся голос.

— Но ведь…

— Пашке здесь не очень хорошо, понимаешь? И только от тебя зависит, жить ему с Елисеюшкой и другими детьми или нет. С отчимом им ой как плохо, поверь.

— Вернуть СССР? Я сделаю это!

От автора

Спасибо, что всё это время вы были со мной, спасибо, что переживали за бабу Любу.

В этой истории мне, прежде всего, хочется донести, и, в первую очередь — молодому поколению, что пожилые люди, старики — это такие же люди, как и все, просто у них чуть меньше сил и здоровья, но зато чуть больше мудрости, выдержки и опыта.

Мы не молодеем со временем, и рано или поздно состаримся все. И это надо помнить, когда вы видите стариков. Открыть перед пожилым человеком дверь, подать руку при выходе из автобуса, пропустить в очереди, помочь затащить сумку в подъезд — ведь это так просто, правда? И когда-то кто-то, может быть, подаст руку и нам.

Если вам понравилась эта история — ставьте лайки. Для меня лайки — маркер «интересности» и актуальности романа.

Напоминаю, что часть средств за эту книгу и полностью все средства за наградки пойдут в фонд «Мальтийская служба помощи» (СПб), проект «Пожилые», на благотворительную столовую для малоимущих и бездомных стариков и пожилых инвалидов. Ваш, пусть и маленький вклад, ваши 10–15 рублей — это такая малость, зато кто-то из старушек съест лишнюю тарелку супа или сладкую булочку.

И да, следующая книга цикла стартует в пятницу, 26 апреля, в полночь как обычно…))

Так что добро пожаловать в продолжение цикла!