- Ты - звезда тусовки и должна остаться на after party, - неожиданно жестко потребовала Юля.

- Время от времени звезда должна быть unavailable, иначе у народа на нее замыливается глаз, - ответила я, внутренне посмеявшись над Юлиным наивным «звезда тусовки».

- Пусть Гедас заберет наш процент у Айдаса: десять с drugs и двадцать со стрип-зала. Эти бабки через администратора не проходят. По моим прикидкам, там должно быть не меньше пятерки.

- О’кей. Я пошла общаться с народом.

- Не переусердствуй.

- Что ты имеешь в виду?

- People любит меня, а ты - не я. Мое место тебе все равно не занять, а вот настоебенить можешь быстро.

- Суку включила?

- Нет, думаю о деле. Не опрощай бренд, плиз.

И знаете что удивительно? Несмотря на мое абсолютное отсутствие такта, Юля все поняла и ничуть не обиделась. Она любила деньги так же сильно, как их люблю я. Браво! По-моему, женитьба на этой девушке - большая удача в жизни Гедаса.

Отдав распоряжения и попрощавшись с оставшимися на дискотеке випами, я подошла к Забелину.

- Устал?

- Нет. Надоело смотреть на этот содом. Может, ко мне? А то опять меня разозлишь и я уеду, так и не натрахавшись вдоволь.

Достал! В полтинник ведет себя как ебарь-террорист! Хоть бы раз в общении со мной проявил интерес к чему-то помимо секса! Хоть бы раз спросил, как у меня дела! Скотина! Меня передернуло от возмущения, но я решила поднять этот вопрос позже, а пока взяла себя в руки и непринужденным тоном спросила:

- Что изменится, если мы поедем к тебе?

- Выгонять женщин не в моих правилах.

- О, это мне хорошо известно. Ты действительно не выгоняешь. Ты выживаешь. - Я подумала о том, каким равнодушным, бескомпромиссным и высокомерным может быть Андрей в совместной жизни, и тут меня накрыла настоящая злость. - Сволочь!

- Опять начинаешь заводиться? Вот глупый мартыхан!

- Не смей меня так называть! Я - успешная business woman, если ты не заметил.

- Ты - дура, имеющая непонятную тягу к сомнительным историям, которые могут закончиться тюремным сроком. Сколько у тебя тут дилеров?

- Тебя это не касается.

- Ошибаешься. До тех пор, пока мой сын учится в Лондоне и к вам захаживает, это меня касается напрямую. Здесь ему запросто предложат наркоту.

- Наркота - не семечки на базаре. Ее не предлагают. За ней сами приходят.

- Не важно. Я уже принял решение: вы закрываетесь.

- Что ты несешь?! Ты шутишь?!

- Нет. Ставлю тебя в известность.

Я чуть не выпала в осадок от такой наглости, а этот подонок преспокойно продолжал курить сигару.

- Можешь хоть миллион раз ставить меня в известность о чем угодно! - Я уже почти кричала. - Это никак не отразится на моих дискотеках! Они были, есть и будут!

- Предупреждаю, если проведешь еще одну дискотеку, я вас всех пересажаю.

- Как Фролкина и Макса?

- Фролкин пока на свободе. Не время еще. А вот второй уже в СИЗО.

- И меня посадишь?

- А чем ты отличаешься от своих подельников? Ты разве не в курсе, что у тебя тут торгуют наркотой и блядями?

- В курсе. Но мы никому ничего не навязываем. Наркотики и проституция - личное дело каждого.

- Правильно. Вы лишь обеспечиваете богатство выбора и делаете на этом деньги. - Он помолчал и добавил: - Знаешь, я думал, ты нравственнее.

- Ой ли? Кто это у нас тут о нравственности заговорил? Господин Забелин? - Я усмехнулась. - Лицемер! Самому-то убиенные по твоей указке не снятся?

- Заткнись, - прошипел Забелин. - Это бизнес.

- И это бизнес, - прошипела я, обводя рукой зал.

- Мне плевать. Я принял решение и его не изменю.

- Но это несправедливо!

Он заржал. Громко и нагло.

- Какая справедливость? Ты о чем? Правда всегда на стороне того, кто сильнее. А из нас двоих сильнее я. Понятно?

- Понятно. - До меня наконец дошло, что он не шутит. - А если я уберу проституток и наркоту, ты не будешь мне мешать?

- Во-первых, не уберешь, потому что твои так называемые компаньоны тебе этого не позволят. Они просто выкинут тебя из бизнеса, и все. В лучшем случае целую и невредимую. Во-вторых, все равно буду, потому что ты мне нужна. Рядом. Дома. В Москве. Каждый день. А не здесь. В Лондоне. По выходным. Усекла?

И вот тут, по идее, я должна была броситься ему на шею от счастья. Ведь он сказал, что хочет быть со мной. И я, конечно, этому обрадовалась. А как же иначе? Только почему-то мне стало грустно. Может, из-за дискотек. Может, из-за того, что Забелин вел себя как варвар, вторгшийся на мою территорию и устанавливающий там свои порядки. Однако меня тянуло к этому варвару, и я решила, что с проблемой собственного суверенитета разберусь позже. Главное - ввязаться в дело, а там как-нибудь вырулим. В общем, меня обуревали сложные чувства: радость, досада, готовность к борьбе. И поэтому, вместо того чтобы броситься ему на шею, я сдержанно ответила:

- Да.

- Тогда поехали. - Он положил на стол деньги.

- За счет заведения, - процедила я.

- Аттракцион неслыханной щедрости! - ухмыльнулся Забелин, но деньги так и остались лежать на месте.

Его особняк располагался в Белгравии - пожалуй, самом дорогом и престижном районе Лондона. Как и в московском доме, здесь было много пространства и мало вещей. Эмоциональная скупость Забелина проявлялась и в окружающих его интерьерах.

- Я очень люблю этот дом, - сказал он, когда мы вошли внутрь.

- Заметно. Вон как здесь все уютно устроил, - хмыкнула я, намекая на холодность обстановки.

- Ах, извините, дорогая Мальвина Олеговна, что не украсил к вашему приходу стены коврами с оленями и не расставил повсюду фарфоровых слоников. Вам бы так гораздо больше понравилось, не правда ли? - Андрей не на шутку развеселился.

- Вижу, ты на подъеме. С чего бы это? Перспектива траха?

- И это тоже, - легко согласился Забелин, открывая бутылку вина.

По его хитрому прищуру я поняла, что он меня дразнит. Умом поняла, но ничего не смогла с собой поделать и повелась на провокацию.

- Хочешь сказать, что у тебя нет ко мне никакого интереса, помимо сексуального?

- И это не так уж мало, заметь. А романтические истории про любовь - не более чем субъективный пиздеж. Объективен только член, - сказал Забелин, расстегивая ширинку. - Видишь, стоит. Значит, я тебя хочу. Значит, ты мне нужна. Он не врет.

- Ты ни разу не спросил, как у меня дела!

- Как у тебя дела? - взяв мою ладонь и вложив в нее член, спросил Забелин.

- Херово.

- Сейчас мы это поправим.

- Я расстроена. Из-за тебя. Из-за дискотек.

- Помолчи. - Он закрыл мне рот поцелуем.

В течение следующих двух часов нам было не до разговоров.

Завтрак был накрыт на заднем дворе, который на самом деле представлял собой пронизанный солнцем садик. Забелин закинул ногу на ногу и уткнулся в газету. Я сосредоточенно размазывала масло по тосту.

Минуту размазывала. Две. Пять. А потом выдала:

- Никуда я с тобой не поеду.

- Хорошо, - посмотрев на меня поверх газеты, отозвался Андрей. - Оставайся. У тебя здесь радужные перспективы: провести еще одну дискотеку и оказаться за решеткой или объяснить своим криминальным дружкам, почему ты решила закрыть такой выгодный проект. Думаешь, у тебя получится?

- Скотина!

- Полегче на оборотах. Ну так что?

- Чем я буду заниматься в Москве?

- Мной.

- Я хочу свое дело.

- Сразу говорю, этого не будет.

- Но почему? У меня способности к бизнесу.

- У тебя способности к аферам и мелкокриминальные наклонности. Мне подобные удары по репутации не нужны.

- Тогда я буду заниматься благотворительностью.

- Ну уж нет! Я не желаю читать в газетах статьи о том, как супруга Андрея Забелина спиздила деньги учрежденного ею же благотворительного фонда и свалила в Вегас или еще куда-нибудь.

- С тобой совершенно невозможно разговаривать! Я ни за что на свете не соглашусь быть домашней пуховой овцой! Я сопьюсь! - Я готова была запустить в него кофейник.