Хорошо, что не Римский-Корсаков))) Наверное, этому долбоебу приглянулось быть Апостолом, а Муравьев - типа в нагрузку))) А какая у отпрыска настоящая фамилия?
Федулаев))) Велкам в регионы, звезда моя! Готовься - еще и не такое увидишь)))
Из аэропорта нас повезли за город. Там, в сосновом бору, находилась закрытая база отдыха для рудчерметовских топов, которая лицемерно называлась «Металлург». Почему лицемерно? Ну, я сильно сомневаюсь в том, что на ее территорию ступала нога хотя бы одного металлурга.
База представляла собой апогей провинциальной роскоши. За ее забором имелось все, вплоть до пятидесятиметрового крытого бассейна с подсветкой.
Меню завтрака было составлено под эгидой «мы заебись как живем». Черная икра, жареный поросенок, пятнадцать бутылок «Hennessy ХО» (я точно посчитала) и прочие радости желудка. И все это для четырех человек Утром. Врубаетесь?
Во время трапезы обсудили проблему с профсоюзами. По-моему, конструктивно.
- Чем они там недовольны? - спросил Тейлор.
- Да пошли они на хуй. Подарим лидеру «крузак». Делов-то, - ответил Муравьев-Апостол, энергично орудуя зубочисткой.
В конце концов все набухались (а мы с СЕО и не трезвели) и поехали на комбинат. На встречу с профсоюзным лидером Яшей Бродским.
Встреча эта была похожа не на деловой разговор, а на водевиль, разыгрываемый в шикарных декорациях муравьевского кабинета. Пока пьяный Тейлор тихо дремал в кресле, круглый и чернявый Яша попытался было толкнуть речь о льготах, но где-то на тридцатой секунде был прерван свистом, с которым ключи на тойотовском брелке пролетели по столу переговоров.
- Уебывай отсюда, жидовская морда! И чтоб в ближайшие три года я не слышал таких слов, как «льгота», «пособие» и «компенсация»!
Ты меня понял, гондон штопаный? - проорал Муравьев-Апостол, и Бродский, схватив ключи, быстро-быстро закивал и вылетел за дверь. Пулей.
И в этот самый момент мне стало жалко Забелина. Мне! Стало! Жалко! Забелина! Представляете?
Ну а что? Строил-строил человек империю, пахал, как лошадь, грехов на свою душу, наверное, столько набрал, что вовек не отмыться, а его так вероломно наебывают. Первое лицо холдинга - английская марионетка в руках опытных кукловодов на местах. Финдир, он же зятек, видите ли, влюбился. Один из топов - компаньон Макса и аферист. Главный безопасник никуда не годится, раз так распустил регионы. В общем, никто не хочет работать, но все хотят бабок. И я - не исключение.
Стоп! Эта циничная тварь мне даже не позвонила, а я о нем беспокоюсь. Неправильно. Сейчас мы по разные стороны баррикад, господин Забелин! И пока у нас разные фамилии, мне плевать на ваши интересы.
Из «Записок» Забелина
Путь наверх
В подмосковном Ступино самым козырным предприятием в советские времена был металлургический завод, выпускавший сплавы для оборонки. Родители там и работали, отец - главным инженером, мать - технологом. Работали нормально, получали прилично, имели обкомовский продуктовый паек Хорошо, понятно, уважаемо, но скучно. Не хотел я идти в институт стали и сплавов, но взамен светила армия, и пришлось уступить уговорам отца.
МИСиС был тоже вполне добросовестной конторой, страдающей разве драматическим отсутствием приличных баб. Немногие учившиеся там организмы женского пола щеголяли в костюмах студенческих стройотрядов - куртка и портки цвета хаки, перепоясанные армейским ремнем, и туристические ботинки-говнодавы. Ну и хорошо, кстати. В отсутствие искушения диавольского мы много занимались спортом, пьянствовали чем бог послал, читали книжки и, как ни странно, прилично учились.
Зато, попав по распределению в отраслевой НИИ, оторвался по полной. Почему-то это было принято в советской науке - перетрахаться всем, попарно и крест-накрест. Стервенели, входили в раж - холостые и семейные, начальники и их лаборантки, в кабинетах, в актовом зале и с особым цинизмом - в парткабинете среди знамен и под укоризненными взорами маркса-энгельса-ленина, на праздничных вечеринках, на лабораторных столах, на сельхозотработках в подшефных колхозах, в подсобках, в антисанитарии… тьфу…
Повезло во время приватизации. Мне, главному технологу и бывшему секретарю парткома металлургического комбината - сибирского, крупного, как положено, - серьезные люди подбросили партийно-кагэбэшных деньжат для выкупа акций у трудового коллектива. Ну я и выкупил… и себя в обиде не оставил… но главное, стал генеральным директором. А генеральный директор и одновременно акционер - это сила… партийцы тогда стремительно теряли власть, в спецслужбах шла смена руководства на всех уровнях… мутная вода… крупная рыба сама шла в руки…
Да-да, случились, конечно, и бандиты… был грех… «и мальчики кровавые в глазах»… Но я не царь Борис, а они совсем не царевичи димитрии, невинно убиенные. Сплю, короче, спокойно.
Но последующая история - от комбината к «Рудчермету» - уже совсем не просто везение. Построить империю из более чем двадцати предприятий, да еще полного цикла - от добычи до уникальных спецсталей, - дорогого стоило. Покупал, подкупал, учился, нанимал светил менеджмента и науки, экономил на всем, жил в типовой трешке и ездил на «Волге», все вкладывая в бизнес, прогибался под вороватых феодалов-губернаторов и вновь возродившихся силовиков… Нет, стрельбы уже не было, стало как-то опасно да и просто немодно и неэффективно, потом отмазываться выходило себе дороже. Зато расплодились политические активисты, крысы-чиновники и крышующие их менты - свора опаснее, жаднее, подлее туповатых и наивных в своей массе бандюков.
Удачное разрешение проблемы с профсоюзами Муравьев-Апостол сопроводил фразой «еще по коньячку». Мы прошли в прилегающую к кабинету комнату отдыха, и я оторопела: на стене висели фотографии хорошенькой блондинки с печальными голубыми глазами. Сначала подумала, что спьяну померещилось, но нет: это действительно была Светка - моя лучшая университетская подруга.
Светка и я подружились в первый же день занятий и прогуляли в кафешке первую же лекцию (зачем ходить на лекции, если есть ботаники и ксерокс?). На второй год обучения мы открыли платные курсы английского для студентов с усиленной тягой к знаниям. Вели курсы носители языка. Разумеется, бескорыстно. И, разумеется, в помещении, которое они снимали на деньги общины. Немного мормонской. Но разве в этом суть?
Потом была совсем простая история с квартирами для американских преподавателей, где я и Светка выступали одновременно арендаторами и арендодателями, то есть снимали жилье у хозяев за одну сумму и сдавали его американцам уже совсем за другую. А на четвертом курсе мы попали в переплет, и нас хотели отчислить из-за нашей блестящей, но так до конца и нереализованной схемы со студенческими грантами. Однако не отчислили. Спасибо папе Алику.
Последний год в университете прошел почти невинно, за исключением нескольких нехитрых махинаций со взятками. Брали у первокурсников бабки, обещая договориться с преподавателями насчет сдачи экзаменов. Примерно половина студентов получали в зачетки свои «уд» и «хор» и без нашего содействия, а тем, у кого в головах совсем пусто было, мы возвращали деньги со словами: «Ну, извини. Ничего не вышло».
Получив дипломы, мы со Светкой улетели в Лондон. Там тоже что-то мутили, а потом я познакомилась с Мишкой и вернулась в Москву. Первое время были звонки, ICQ, электронка, а через некоторое время наше общение сошло на нет. Ну, вы знаете, как это бывает: кто-то написал, кто-то не ответил, кто-то сменил номер телефона. В общем, однажды мы потерялись, но я всегда по ней скучала.
- Светка, - прошептала я.
- Ты знаешь мою жену? - удивился Муравьев-Апостол.
- Лет сто. Учились вместе, - ответила я, в душе дико обрадовавшись тому, что подруга все еще в строю и бодро шагает по дороге авантюризма.
