— Нам необходимо оказаться здесь, — объяснил он, указав на поляну в густых джунглях примерно в семи километрах к востоку от Додж-Сити. — Доставьте нас либо на это место, либо настолько близко, насколько сможете. А вот вторая зона высадки — на случай, если использовать первую окажется невозможно.

Они летели над пологом джунглей со скоростью 130 узлов^[31]. Си-эйч-34 «Супер-пума»^[32] бразильских ВВС летел в рассветном небе так низко, что казалось, его винты вот-вот начнут срезать верхушки деревьев. Опустись пилот чуть ниже, подумал Йегер, и машина вонзится в кроны самых высоких лесных гигантов.

Вертолет окутала дымка: жара начинала нарастать, и джунгли стали вытягивать влагу из лесной подстилки. Боковые двери «Пумы» были распахнуты, и шум не давал возможности перекинуться даже парой слов. Иногда лесной покров расступался, открывая взгляду полоску воды или прильнувшие друг к другу хижины.

Но в основном джунгли были непроглядными.

Нарова сидела спиной к кабине пилота, молчаливая и совершенно спокойная, какой она всегда бывала перед заданием. Повеса пристроился на одном из складных сидений, установленных вдоль борта. Он был столь же спокоен и собран. Йегер расположился ближе всех к хвосту, рядом с кучей армейских рюкзаков и оружием, сваленным на полу «Пумы».

Между ним и Повесой сидел еще один человек — массивный афроамериканец по имени Льюис Алонсо. Глава ЦРУ Брукс настоял на том, чтобы Йегер взял в свою команду американца, который станет на время миссии его глазами и ушами. Алонсо некогда служил в «Морских котиках», а теперь работал телохранителем, так что выбор Брукса был очевиден.

Алонсо принимал участие в предыдущих антинацистских операциях Йегера и зарекомендовал себя с наилучшей стороны. Он обладал телосложением Майка Тайсона и чувством юмора Уилла Смита, и ему нравилось строить из себя дурака, эдакого мускулистого олуха. Однако в действительности он обладал чрезвычайно острым умом, и Йегер быстро в этом убедился.

Бесстрашный, добродушный и надежный, он за все привык платить той же монетой. Впрочем, у него была одна странная черта: Алонсо ненавидел рыбу. Нападение пираний во время их предыдущего амазонского вояжа стало для него настоящим испытанием. Потому на это задание он согласился лишь при условии, что косяки разъяренных пираний в меню входить не будут.

Йегер откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Последние несколько дней были подобны какой-то безумной свистопляске. Большую часть времени он провел в попытках выследить Рут. Однако она как в воду канула. Ее не удалось обнаружить ни в одном из тех мест, куда она могла бы направиться. Йегер написал заявление в полицию, однако там тоже не было никаких зацепок.

Он чувствовал вину за то, что бросил ее в клинике и отправился лазить по нацистским катакомбам. Надеялся, что ее побег — просто мимолетный приступ безумия. Возможно, Рут нужно какое-то время побыть в одиночестве, после чего она придет в себя. Однако на самом деле Йегер боялся наихудшего — того, что ее похитили. В этом случае большая часть вины ляжет на него.

Потому Йегер делал единственное, что имело смысл в такой ситуации: пытался отследить источник угрозы.

27

За день до этого, когда они летели самолетом через Атлантику в Рио, Нарова с тонкостью бульдозера подняла тему исчезновения Рут.

— Я думала о состоянии твоей жены, — объявила она прямо. — Я знаю, что у нее диагностировали посттравматическое стрессовое расстройство. Возможно, оно действительно является одной из причин ее страданий. Однако я не считаю, что это единственная причина ее состояния.

Рассуждая таким образом, Нарова перекладывала еду у себя на тарелке. Она заказала обед из лососевого филе на гриле с булгуровыми оладьями и салатом из зеленого манго. Как обычно, она расположила продукты так, чтобы они не касались друг друга, рассортировав их по цвету.

Нарова, насколько известно Йегеру, была аутисткой — чрезвычайно хорошо социально адаптированной, но все же аутисткой. Это многое объясняло в ее поведении: внешнюю холодность; странную манеру говорить, напоминавшую речь робота; очевидное умение имитировать разное произношение — американское, английское, русское, — из-за чего ее речь превращалась в весьма необычный коктейль.

И, разумеется, ее абсолютный перфекционизм в том, что она делала лучше всего: в умении быть солдатом, а точнее, в охоте на людей.

Кроме того, этим объяснялось, почему еда разных цветов никогда не должна соприкасаться между собой, в особенности зеленая с красной. Вместо ответа Йегер подтолкнул рыбу в ее тарелке, чтобы она коснулась салата, — настоящее табу для Наровой.

Нарова сердито на него взглянула.

— Слушай, ты ведь знаешь, почему я проделываю это со своей едой. Я ведь уже объясняла. Так зачем дразнишься? — Она замолчала. — Тебе это может быть непонятно, но я точно так же не могу понять, почему ты прячешь голову в песок. Исчезновение твоей жены вообще лишено всякого смысла, а ты по-прежнему слепо ей предан.

Лицо Йегера посуровело. Он увидел, что сидевший рядом Повеса вжался в кресло. Начать подобный разговор можно было куда тактичнее — хотя Йегер в любом случае не согласился бы с ней. Впрочем, Нарову нельзя назвать незаинтересованной стороной. Она так и не сумела проникнуться к Рут симпатией, и Йегер понимал, что причиной тому — влечение, которое она испытывала к нему с первого дня знакомства, влечение, которое не могло не стать взаимным.

Однако сейчас она действительно его разозлила.

— Ее увез из клиники неизвестный мужчина, — проскрежетал Йегер. — В прошлый раз ее похитили. Взяли в заложники. Вполне очевидно, что и сейчас произошло то же самое.

— А ее визит в школу к вашим мальчишкам? Как ты это объяснишь? Как это согласуется с похищением?

Повисла угрюмая тишина. Слова Наровой заставили Йегера всерьез задуматься. Он был взвинчен донельзя. На какое-то мгновение он даже засомневался, следует ли ему продолжать миссию. Разве не важнее оставаться дома с мальчиками и защищать их? Возможно, и поиски Рут следовало начать с этого конца?

Однако если за ее исчезновением стоял Каммлер, то миссия — единственный способ ее найти. Так что у него, по большому счету, все равно не было выбора.

А может, у него просто разыгралось воображение. Люди с посттравматическим стрессовым расстройством склонны поступать иррационально. Непредсказуемо. Быть может, ее исчезновение — завуалированный крик о помощи. Возможно, она сбежала, чтобы «просто побыть одной». Такое раньше случалось. В любом случае узнать причины ее поступка сейчас не представляется возможным.

Йегер заставил себя вернуться в настоящее. Летевшая на очень малой высоте «Супер-пума», похоже, начала снижаться.

Через несколько мгновений двигатель вертолета заработал громче, и он, наклонив хвост, стал снижаться к поляне примерно в девяноста ярдах^[33] от них. Турбины ревели как сумасшедшие. Человек, отвечавший за погрузку, высунулся из двери, следя за тем, чтобы винты не врезались в одно из окружавших поляну огромных деревьев.

Резкий толчок означал, что задние колеса коснулись горячей земли. Человек повернулся и поднял пальцы вверх — международный знак, означающий «пошли, пошли, пошли». Пригнув головы, Йегер и Нарова выпрыгнули из вертолета, а Повеса с Алонсо стали бросать им рюкзаки.

Йегер и Нарова схватили их, присели и, взяв оружие наизготовку, приготовились прикрывать товарищей. Винты «Супер-пумы» продолжали с ревом вращаться, вздымая тучи удушающей пыли и растительности. Настала очередь Йегера поднять большие пальцы вверх. Вертолет взмыл в воздух и через несколько секунд скрылся из виду.

Теперь их главной задачей было поскорее убраться из зоны высадки на случай, если рядом ошивались наркоторговцы. Но прежде Йегеру следовало проверить, что их высадили в нужном месте. Он вытащил карту, компас и джи-пи-эс-навигатор. Убедившись, что координаты верны, Йегер взял компас, держа его строго на запад, проверил по карте ключевые географические особенности местности и дал знак выступать.