— Вот вы где! Я вас искал!

Он окинул взглядом кухню и остановился на Белзе.

— Ты! Это ты! Лили про тебя говорила!

— Нет! — воскликнула Лили, выбегая вперед. — Нет! Нет-нет-нет, Бен, сто…

Но Бенджамин уже поднял руки, зажмурился и громко хлопнул в ладоши.

От его рук отделилась огненная искра, подлетела к Белзу и зависла над его головой.

— Нет! — закричала Лили, но было поздно.

Раздался громоподобный “бах”, кухню заволокло дымом. Я стояла в шаге от двери, и кто-то — скорее всего, Лайвуд, — вытолкнул меня наружу.

Глаза защипало, в горле запекло.

Я оглянулась.

Из дверного проема повалил черный дым, плотный и густой.

Бенджамин! И эти его “бахи”. Научила на свою голову. Я закашлялась.

Музыка смолкла, гости светлой волной хлынули подальше от валящего из кухонной двери дыма, заволновались, как вспугнутые птицы. Кто-то бросился вперед, зачем-то зажигая на ладонях защитные заклинания.

Это еще не хватало!

Где остальные?

Дым пополз вверх, закрывая потолок, пробираясь на второй этаж.

Раньше, чем я спохватилась, из дымовой завесы в двери кухни показался Бенджамин, как будто его что-то выбросило наружу.

— Ты в порядке? — подскочила я к нему и присела на корточки.

Знаю, глупый вопрос: спрашивать у одаренного огненной стихией мага, не навредил ли ему дым. Но все-таки…

— Да.

Он выглядел осоловелым и обхватил меня руками за шею.

Я вздохнула, погладив его по спине. Испугался.

Да что на него нашло? Я ведь ему говорила, что главное — точно рассчитать силу взрыва. Особенно если взрываешь что-то внутри дома. Но сейчас, похоже, Бенджамин вложил в "бах" весь боезапас. Повезло, что обошлось без огня: все-таки мальчик пока не умел себя до конца контролировать и магия не всегда поступала так, как он задумывал. В прошлый раз ковер поджег, а в этот — мог бы поджечь кого-то живого. Но, кажется, обошлось.

В дверях показался Сэмми, который вел за руку испуганную Ребекку.

Спустя секунду я увидела Лили, которую на руках нес помятый Белз в запыленном и местами рваном белом костюме и со следами сажи и кровопотеками на лице и ладонях. Кажется, ему досталось больше всех.

Мои родители вышли из кухни медленно, степенно. Матушка умудрилась даже поправить вырез платья и окинуть толпу светлых многозначительным взглядом.

— Все живы? — спросил Лайтвуд, выходя из дыма последним.

А нет, не последним.

Одновременно с ним аккуратно, по стеночке, выбрался Зигфрид.

— Бенджамин! — воскликнула Лили, когда Белз поставил ее на пол. — Что ты наделал?

— Это был бах! — ответил Бенджамин, отстраняясь от меня. — Как Медея учила. Это же мы с тобой репетировали, помнишь? Ты говорила, если я увижу темного парня рядом с тобой сегодня на приеме — то нужно у него над головой устроить взрыв. Чтобы он испугался.

Лили покраснела, как помидор.

Я закрыла рукой лицо.

Светлые!

Конечно, я говорила Лили, что месть должна быть болезненной и неожиданной. Как взрыв.

Кажется, я так и сказала.

Проклятые!

Угораздило же еще меня это сделать в тот момент, когда Бенджамин тренировался делать свои “бахи”.

Лили, должно быть, поняла все слишком буквально.

Кто же знал, что, когда учишь светлых мстить, нужно отдельную лекцию посвятить технике безопасности?!

Например, нужно позаботиться о том, чтобы пострадал только тот, кому хочешь отомстить, а не все подряд?

Дым потихоньку рассеивался, Белз вытирал кровь с лица краем рукава.

Ну, он был цел и, кажется, здоров.

Удачно, что я научила Бена делать взрывы без огня.

А то сейчас бы тушили особняк.

Хотя, может, так было бы даже лучше?..

Встав, я подошла к двери кухни и замерла.

Ого. Я вижу сад.

— То есть, — медленно проговорил Лайтвуд, поворачиваясь ко мне, — Медея, это тебя мне стоит благодарить за то, что в стене моего особняка дыра?

Он шагнул мне навстречу, и я попятилась.

Глава 25. Райан Лайтвуд

Я не помнил точно день, когда решил сделать Медею своей женой.

Это решение не было связано ни с подсыпанным в мою кружку ядом, ни с ордой пауков, которые в одну майскую ночь пришли, как к себе домой, в мой кабинет, ни с ядовитым плющом, который как-то раз притаился под моей кроватью.

И уж точно не с тем, что мне однажды пришлось петь в одиночку хоралы вместо того, чтобы произносить торжественную речь.

Нет.

Наверное.

Единственное, в чем я был точно уверен: она — та самая. Женщина, которую я люблю. Которую хочу видеть рядом. С которой мы созданы друг для друга.

Оставалось убедить в этом Медею.

А вот для этого уже нужен был план.

Изрядная доля удачи

Помощь императора.

И молитва Триединому.

Много молитв.

Потому что невеста из темных — даже я, ректор АТаС, то есть, АТиС, даже не мог предположить, к чему готовиться.

К примеру… нашу помолвку я себе уж точно представлял не так.

Я надеялся, знаете… что фамильный особняк Лайтвудов останется целым.

Это все-таки довольно крепкое строение.

Но Медею я недооценил.

Я задумчиво смотрел в сад через дыру в кухонной стене.

Снаружи пели птицы, на по-весеннему зеленой траве, украшенной вкраплениями белых и желтых цветов, в догонялки играли два монстра из тьмы: Вив и Лихорадка.

Пасторальная, уютная картина.

Краем уха я слушал оправдания Беджамина, который не хотел, точно не хотел, чтобы все так вышло.

Кивал.

— Это был бах! — выпалил Бенджамин, пока Лили придирчиво его осматривала. — Как Медея учила. Это же мы с тобой репетировали, помнишь? Ты говорила, если я увижу темного парня рядом с тобой — то нужно у него над головой устроить взрыв. Чтобы он испугался.

Конечно. Медея.

Кто еще мог научить моего сына устраивать взрывы в доме?

Не в школе же им такое показывают. Хотя там программа постоянно менялась, я все никак не успевал уследить.

У меня внутри что-то дрогнуло, потому что краем глаза я видел, как Медея обнимает Бенджамина и успокаивающе гладит его по спине, как мой сын за нее цепляется. Если бы я еще хоть каплю сомневался, что хочу на ней жениться — в этот момент любые сомнения бы исчезли. В целом, никто не обещал, что будет просто.

— То есть, — медленно проговорил я, оборачиваясь, — Медея, это тебя мне стоит благодарить за то, что в стене моего особняка дыра?

Когда я шагнул к ней навстречу, Медея отшатнулась, а потом прищурилась.

По полным чувственным губам змейкой скользнула улыбка.

Она уперла руки в бока и наклонила голову — непослушная копна блестящих темных волос поймала отсвет солнечного света, и на секунду у меня перехватило дыхание от ее невозможной колдовской красоты. Я заподозрил бы, что она мне приворожила, если бы не знал, что она всеми силами пытается избежать  моего общества.

— Боюсь, что да, — прошелестела Медея, опуская глаза и невинно сцепляя в замок руки. — Я все-таки темная. Мне сложно… принимать порядки светлых. Мало ли, что еще может случиться. Пока я здесь.

Угрозы в нежном голосе, похожем на ласковые объятья удавки, не услышал бы только глухой.

— Хочешь поговорить об этом. Дорогой?

Сердце опять сбилось с ритма. Второй раз подряд назвала меня “дорогим”, надо же — это мне в подарок на помолвку?

— Не сейчас. Стоит уделить внимание гостям.

Которые, к слову, явно не скучали.

Еще бы.

Не на каждой помолвке в жены берут темную, и не на каждой помолвке сносят полстены.

Снова посмотрев на дыру, я увидел Лихорадку, которая сунула голову на кухню и пыталась дотянуться до стола, на котором лежал испеченный утром хлеб.

Вздохнул.

— А… — открыла рот Медея.

— А иначе мне придется снова начать за вами ухаживать. Если помолвка вдруг сорвется. Чтобы все было по правилам. Мне это только в радость, поверьте.

Я улыбнулся, глядя в черные глаза Медеи, в которых полыхала чистейшая злость.