Перед ним сидела молодая специалистка, прибывшая из столич ного университета. Красивое, строгое, но чем-то озабоченное лицо.

Явно не вертихвостка. А что, если?

— Светлана, — Николай Леонтьевич заглянул в личное дело, — Сергеевна. Вас характеризуют как вдумчивого инженера, склонного к аналитической работе. А хотите самостоятельной работы? Творческой, под моим личным руководством?

Cогласна ли она? Ну конечно! Самостоятельная творческая работа, да еще под руководством главного инженера! Да она даже не мечтала о таком. Наконец-то на ее долю выпала удача, и она обязательно добьется успеха.

— Ну что же, давайте попробуем. Есть у нас на заводе один нерешенный вопрос. Будете работать в центральной заводской лаборатории, но подчиняться только мне. Отчитываться будете передо мной и только передо мной. Договорились?

То, с чем встретилась Светлана в цехах завода, повергло ее в шок. На кафедре в университете им, студентам, преподавали, что химия — точное и тонкое производство, идеальная чистота, строгое соблюдение всех параметров химических процессов и постоянный лабораторный контроль. Но здесь царили грязь и вонь. Известняк для обжиговых печей, что привозили в железнодорожных вагонах, сваливали прямо на землю, в грязь, и с этой грязью загружали в печи. Из печей вырывался сизый дым, и глаза слезились от этого смрада. Дозаторы реагентных колонн были разболтаны и управлялись лишь опытом рабочих. И везде была ртуть: в емкостях на рабочих местах, на столах цеховых лабораторий… Светлана напросилась на прием к главному инженеру.

— Николай Леонтьевич, так работать нельзя, — с горячностью выпалила она. — Чтобы установить технологическую дисциплину, нужно прежде всего навести элементарный порядок и чистоту на рабочих местах. Так нас учили в университете. Я вот набросала несколько пунктов, взгляните, пожалуйста.

Карпин с интересом посмотрел на молодую женщину. Похоже, он не ошибся в ней.

— Ну что же, Светлана Сергеевна, я принимаю Ваш план действий. Давайте вместе наводить порядок. Во всяком случае, полностью рассчитывайте на мою поддержку.

Для Светланы настала пора, наполненная счастьем. Она делала большое, нужное дело. Она не могла дождаться, когда кончится ночь и настанет утро, чтобы бежать на завод, досадовала, когда неожиданно заканчивался рабочий день и нужно было плестись в пустую квартиру.

А день был наполнен важными делами. Сначала рабочие приняли ее в штыки: прилетела птичка-синичка, чирикает тут, мешает работать, мы, слава богу, не один год работаем, хорошие деньги и премии получаем, завод в почете. Ей что, больше всех надо? Но эта Синицына была упрямой. Она добилась того, что цеховым лабораториям стали выдавать мыло и моющие порошки, она заставляла до блеска отмывать рабочие столы. Всю спецодежду рабочих заменили на новую, чистую. Ремонтники, чертыхаясь, отремонтировали дозаторы и цеховую вентиляцию, лабораториям выдали новые приборы. В цехах стало чище и легче дышать. С территории завода собрали и вывезли на свалку шлам, накопившийся за многие годы.

Ох уж этот шлам! Черный, дурнопахнущий, он не давал Светлане покоя. Шлам образовывался из-за грязи, и, видимо, в этот шлам уходила ртуть. Она докопается до сути, она найдет причину, и тогда исполнится мечта всей жизни. Света рисовала себе картину: молодой специалист, вчерашняя студентка решила проблему, которую не смогли осилить ученые институты. Ну и что из того, что в предыдущей жизни у нее всё шло наперекосяк? Зато теперь ее ждало признание и почет.

В жизни должна быть цель! Светлана чувствовала, что она в шаге от решения большой проблемы. Ртуть связывалась с примесями, образовывала труднорастворимые соединения, вместе со шламами выбрасывалась в озеро. Десятки тонн ртути сейчас лежат на дне озера, но соединения этого коварного элемента нестабильны, они постепенно будут разлагаться… Сотни людей будут отравлены тайным, невидимым врагом. Эта страшная мысль всё чаще посещала Светлану.

Она должна спасти этих ни в чем не повинных людей!

Николай Леонтьевич отвел для Светланы отдельную комнату в лаборатории, и она целыми днями возилась с отобранными образцами шламов, сушила их, травила кислотами и щелочью, прокаливала в печи. Почему-то она стала себя неважно чувствовать. Кружилась голова, подступала тошнота. Наверное, это от переутомления, подумала Светлана, нужно встряхнуться, отдохнуть, развеяться на берегу озера с подругами по работе. Кстати, состоялся выезд на лодках на остров посреди водохранилища, с ночевкой в палатках, вечерний костер с ухой, сваренной в котелке на треножнике. Но почему-то всё раздражало Светлану, веселый трёп у костра казался ей глупым, досаждали комары, от воды тянуло промозглой сыростью, и она куталась в одеяло.

— Светка, что с тобой происходит? — подсела к ней Надя Кремзо. Они вместе учились в университете, вместе получили направление на завод.

— А что со мной происходит?

— А то, что ты ни с кем не общаешься, уединилась в своей лаборатории, никого не замечаешь. Ты давно смотрелась в зеркало? Так вот, посмотрись внимательно, от тебя остались лишь кожа, кости да тени под глазами. Не хочешь общаться со старыми подругами — обратись к врачам. Может быть, они тебе втолкуют, что жизнь не заканчивается лабораторным столом.

Светлана была уже в шаге от решения, от финала, но апатия и усталость всё больше одолевали ее. А может быть, ей в самом деле следует обратиться к врачам?

Врач заводской поликлиники, маленький, одышливый, в золотых очках и золотых кудельках вокруг лысины Исаак Соломонович заставил Свету пройти все анализы — и крови, и мочи, и всего другого, долго рассматривал результаты, долго отдувался…

— Я так и предполагал, моя дорогая. У Вас серьезное и глубокое отравление ртутью. И как Вас угораздило, такую молодую? У нас на заводе это профессиональная болезнь. Рабочие заболевают через десять — пятнадцать лет работы. Хотя какая это профессиональная болезнь? Элементарное нарушение норм санитарии. Я об этом докладывал начальству, да что толку? Соли ртути накапливаются в организме и рано или поздно приводят к необратимым последствиям. Но это уже пожилые люди. А Вы такая молодая… Послушайте меня, старого еврея. Немедленно! — закричал он. — Немедленно убирайтесь с этого отвратительного завода! Свежий воздух, свежие продукты, душевное равновесие — и, может быть, Вам удастся выкарабкаться. Я подам докладную главному инженеру.

И снова — обвал в жизни Светланы, теперь уже окончательный. Всё, о чем она мечтала, чем занималась на заводе, теперь пройдет без нее. Будут написаны статьи в научные журналы, будет очищено озеро от токсичных шламов. Но уже без нее.

Светлана уволилась с завода и уехала в городок к бабушке Марии. Она смирилась с тем, что ртутное отравление неизлечимо. Что ее жизнь идет к концу. Ее постоянно тошнило и мутило. Только бы поднять и выучить Пашку, больше Светлану ничего не интересовало. Она устроилась учительницей старших классов в местной школе, там, где когда-то работала ее мама. Чтобы чем-то заполнить пустоту в душе. Ну, сколько она еще протянет? К врачам Светлана не обращалась. Не могла выносить жалостливых взглядов, в которых читалось: ну вот, по стопам Клавдии Петровны, медицина бессильна…

А муж Светланы пропал бесследно. Доходили слухи, что будто бы он попался на взятках и был осужден. Ну что же, Светлана только вздохнула облегченно.

* * *

Сергей возник неожиданно. Когда-то давно, в прежней жизни, их пути пересеклись. Случайные встречи в случайных компаниях, чтото необъяснимое магнитом притягивало их друг к другу. Но он был женат, она замужем. Было в них нечто общее: некий кодекс чести и чистоты. Ну, нравятся они друг другу, и только один шаг навстречу… а что потом? Нельзя построить счастье на развалинах старой жизни. Свой крест нужно нести до конца. Потом их пути разошлись, и вот, спустя много лет… как встречаются обломки кораблекрушения, выброшенные на дальний берег случайными ветрами, встретились обломки двух судеб, двух разрушенных семей. Старый друг Сергей, несомненно, жалел ее, больную и слабосильную. Ну да ладно, пожалеет, покрутится и отстанет. Вон он какой здоровый и сильный, поймет скоро, что не дело здорового мужчины возиться с такой дохлятиной, как она.