Длинная лужайка, спускающаяся к Темзе позади дома сэра Колина Эденсора, расцвела множеством ярких оттенков с тех пор, как Страйк и Робин видели ее в последний раз. Там была красно-желтая машинка, достаточно большая, чтобы маленький ребенок мог сидеть на ней и отталкиваться ногами, миниатюрная стойка футбольных ворот, надувной детский бассейн, украшенный тропическими рыбками, и множество предметов поменьше, в том числе машина для мыльных пузырей на батарейках. Именно это привлекало сейчас восхищенное внимание светловолосой малышки, которая теперь отзывалась на имя Салли, а не Цинь, и двух темноволосых мальчиков, ее сверстников. Они пытались поймать и лопнуть струю пузырьков, выходящую из фиолетовой коробки на траве. Визги, возгласы и смех были слышны на кухне.

Четверо взрослых следили, чтобы малыши не подходили слишком близко к реке у подножия сада: Джеймс и Уилл Эденсоры, жена Джеймса по имени Кейт и Линь Доэрти. На кухне, наблюдая за группой на лужайке, сидели сэр Колин Эденсор, Страйк, Робин, Пат и ее муж Деннис.

— Я никогда не смогу, — сказал сэр Колин в третий раз, — выразить вам свою благодарность. Всем вам, — добавил он, обводя взглядом стол, включая чету Шонси.

— Приятно видеть, как они ладят, — произнесла Пат своим баритоном, наблюдая, как обретшая новое имя Цинь гоняется за пузырями.

— Что произошло, когда Джеймс и Уилл встретились вновь? — спросила Робин, которая не хотела показаться слишком любопытной, но была очень заинтересована ответом.

— Ну, Джеймс много кричал, — сэр Колин улыбнулся. — Сказал Уиллу все, что он о нем думает, примерно пятнадцатью разными способами. Как ни странно, я думаю, Уилл на самом деле был рад этому.

Робин не удивилась. Уилл Эденсор хотел искупить свои грехи, а поскольку иммунитет от судебного преследования был ему гарантирован, Утонувший пророк оказалась миражом, где еще он мог получить наказание, которого жаждал, как не от своего старшего брата?

— Он соглашался с каждым словом Джеймса. Он плакал о своей матери, сказал, что знает, что ничто никогда не сможет исправить того, что он сделал, сказал, что ненависть Джеймса к нему оправдана, что он поймет, если Джеймс больше никогда не захочет иметь с ним ничего общего. Это слегка поубавило пыл Джеймса, — сообщил сэр Колин.

— И они собираются жить здесь с вами? — спросил Страйк.

— Да, по крайней мере, до тех пор, пока мы не найдем подходящее жилье для Линь и маленькой Салли. Учитывая, что вокруг толпится пресса и так далее, я думаю, хорошо, что они здесь.

— Ей понадобится поддержка, — прохрипела Пат. — Она никогда не заботилась о ребенке в одиночку. Никогда не управляла собственным домом. В шестнадцать лет — это большая ответственность. Если вы найдете ей что-нибудь недалеко от меня, я могла бы присмотреть за ними. Моя дочь и внучки тоже могли бы помочь. Ей нужно, чтобы рядом с ней были другие матери, которые научили бы ее всему. Собраться вместе и поныть о детях. Это то, что ей нужно.

— Вы уже так много сделали, миссис Шонси, — отметил сэр Колин.

— Я была примерно в ее возрасте, когда у меня родился первенец, — бесстрастно сказала Пат. — Я знаю, чего это стоит. В любом случае, — она затянулась своей электронной сигаретой, — они мне нравятся. Вы очень хорошо воспитали Уилла. У него хорошие манеры.

— Да, он славный парень, — согласился Деннис. — Мы все совершали глупости, когда были молоды, не так ли?

Сэр Колин оторвал взгляд от группы на лужайке и повернулся к Робин:

— Я слышал, на ферме Чапмена нашли еще тела.

— Я думаю, они будут находить их еще долгое время, — сказала Робин.

— И ни одна из смертей не была зарегистрирована?

— Ни одна, кроме смертей пророков.

— Никто не хочет привлекать власть, если людям было отказано в медицинской помощи, — заметил Страйк. — Наш человек в полиции говорит, что на данный момент у них есть три скелета младенцев, предположительно мертворожденных. Вероятно, их будет больше. Они живут на этой земле с восьмидесятых годов.

— Я сомневаюсь, что они смогут идентифицировать все останки, — сказала Робин. — Они вербовали беглецов и бездомных, а также богатых людей. Плюс нужно будет проделать большую работу, чтобы разыскать всех младенцев, которых продали.

— Не верится, что им так долго это сходило с рук, — произнес сэр Колин.

— «Живи и давай жить другим», не так ли? — спросил Страйк.  — Никто не хотел поднимать эту тему публично, их благотворительная деятельность являлась дымовой завесой, плюс полезной ширмой послужили все эти идиоты-знаменитости...

За предыдущие две недели множество первых полос было посвящено ВГЦ как в солидных изданиях, так и в таблоидах. Фергюс Робертсон был занят почти круглосуточно, делясь подробностями, о которых никто другой не знал. Именно он устроил засаду на разъяренного Джайлза Хармона возле его дома в Блумсбери, именно он первым сообщил новость о предполагаемой торговле детьми и именно он переступил порог дома члена парламента, который был Главой церкви, отстраненным от должности своей партией в ожидании расследования значительных незадекларированных пожертвований, которые он получил от ВГЦ. Мультимиллионер, занимающийся упаковкой, был слишком глуп, чтобы прятаться за спинами своих адвокатов, и сделал несколько необдуманных и непреднамеренно компрометирующих комментариев журналистам, толпившимся у его офиса. Мазу, Тайо, Цзян и Джо Джексон находились под стражей. Арест доктора Энди Чжоу вызвал шквал заявлений от состоятельных женщин, которым в его клинике накладывали банки, гипнотизировали, делали массаж и выводили токсины, и все они отказывались верить, что симпатичный доктор мог быть замешан в чем-то плохом. Агент Ноли Сеймур также опубликовал тщательно сформулированное заявление, в котором был выражен шок и ужас в связи с находками на ферме Чапмена, о которых Ноли, естественно, ничего не подозревала.

Джонатан Уэйс был арестован при попытке пересечь границу с Мексикой. На фотографии, где его заковывали в наручники и уводили прочь, он улыбался той нежной, самоуничижительной улыбкой, которую Робин так хорошо знала. «Отче, прости им, ибо не ведают, что творят».

Полиция тщательно обыскала храм на ферме Чапмена, и информация о средствах, с помощью которых создавались иллюзии, просочилась к журналистам вместе с фотографиями кнутов и ящика. Различные телесные жидкости, которые были найдены на матрасах и постельных принадлежностях Домиков для уединения, были взяты на анализ, а леса фермы Чапмена оцеплены. Топор и образцы почвы, добытые Мидж, были переданы полиции, и Уордл позвонил Страйку с известием, что рядом с гниющими деревянными столбами была выкопана бедренная кость маленького ребенка. Очевидно, свиньи не успели съесть целиком Дайю Уэйс до того, как Джордану Рини пришлось вернуться в постель, а Эбигейл Уэйс добраться до двора, чтобы увидеть, как в темноте проезжает грузовик с соломенной фигуркой.

Тем временем бывших членов церкви, готовых дать показания, становилось все больше. Чувство вины и стыда заставляло их молчать, иногда десятилетиями, но теперь, успокоенные наличием иммунитета от судебного преследования за действия, совершенные под принуждением, которые варьировались от избиений и помощи в незаконном захоронении тел до отказа обеспечить медицинскую помощь четырнадцатилетней девочке, умершей при родах, они хотели облегчить муки совести и дать показания против Уэйсов.

Но все еще были те, кто не видел зла ни в чем из того, что было сделано. У Дэнни Броклза, бывшего наркомана, который путешествовал по стране вместе с Джонатаном Уэйсом, чтобы превозносить заслуги церкви, было взято интервью. Он сказал, всхлипывая, что все доказательства противоправных действий были подброшены агентами Врага. Общественность должна была понять, что за этой попыткой уничтожить Папу Джея и церковь стоят сатанинские силы (но общественность, похоже, ничего этого не понимала, судя по гневным и возмущенным комментариям, размещенным в интернете под каждой статьей о ВГЦ). А Бекка Пёрбрайт, оставшаяся на свободе, дважды появлялась на телевидении, собранная и представительная, спокойная и обаятельная, презиравшая то, что она называла провокационными, нагнетающими страх и сенсационными репортажами, отрицающая все личные проступки и описывающая Джонатана и Мазу Уэйс как двух лучших людей, которых она когда-либо знала в своей жизни.