Вея руками белыми повела, налетел вихрь снежный, укутал сперва ее, а потом Арвира. Почувствовал он, как ветра руки морозные тело обнимают, щекочут кожу, поднимают мягко да по воздуху несут. Не успел Арвир и моргнуть, как дом его, а потом и все селение позади осталось, редкие огни свечей в окнах только и напоминали, что где-то внизу люди живут.

Арвир едва смех сдерживал, такая радость грудь наполняла. Размечтался уже, как силой огня овладеет, да какие порядки наведет, став хозяином вулкана, но услышал звеневший на ветру голос Веи:

— Слушай внимательно, повторять не стану, да и времени на то не будет.

Арвир вмиг посерьезнел. Чтоб мечты явью стали, надобно хозяина вулкана уничтожить. Но да боги на его стороне, раз помощь послали. Арвир крепче пальцы на рукояти меча сомкнул и стал Вею слушать.

Глава 35

— А музыка как же? Что за праздник без музыки? — заволновалась, когда в Рубиновый зал ступили. Огневик и впрямь на славу постарался — убранство сверкало да сияло красным. По стенам и колоннам сполохи плясали, да еще ярче вспыхнули, словно приветствуя меня и Редрика.

— Не переживай, супруга, охранитель грозы, Лют, знакомец мой давний, без музыки праздник не оставит, — успокоил Редрик.

— Эх, того-самого, знать, сейчас! — Огневик выпалил, потирая ладони.

Только сказал, я и ахнуть не успела: распахнулись все окна, пронеслось что-то невесомое, но сильное, зашумело, закружилось, промчалось по залу, принесло с собой запах майских гроз, луговых цветов, тумана и осеннего урожая. А потом в один миг наполнился зал цветом и шумом.

Музыку, под которую, не теряя времени, закружились в танце охранители, и описать бы не смогла: в ней и шум дождя был, и шуршание листьев по весне, и пение птиц лесных, и шелест колосьев полевых, и смех многоголосый. Завертела головой, да глаза все одно не поспевали, чтоб в суматохе красок уследить за каждым гостем.

— Ну вот, видишь, все, как сказывал, — улыбнулся Редрик и кивнул спешившему к нам статному среброволосому молодцу. — Здрав будь, друг. Здрав будь, Лют.

Во все глаза смотрела то на Люта, то на крылатого пса, что у ног своего хозяина замер.

— Поздравить тебя, Редрик, выходит, можно? — раскинул руки Лют. Обнялись с Редриком, шумно друг друга по спинам постучав.

— Можно. Супруга моя, Мелисса, — голос Редрика гордостью полнился.

Раскраснелась. Улыбнулась Люту. Тот над рукой моей склонился, пальцев губами коснулся. Запахло дождем весенним и свежестью.

— Куда как хороша, — подарил ответную улыбку, выпрямившись. Глаза серые что монеты сверкнули.

— Благодарю.

— Повезло Редрику. После стольких-то лет, — произнес учтиво.

— Однажды и тебе повезет, — откликнулся тот.

— Грозы да услышат, — приложил Лют руку к груди.

— Отдыхай, друже, после поговорим.

Охранитель грозы голову чуть склонил, улыбнулся и в толпе гостей исчез.

— Ну что, пес, пойдем, угощу тебя как следует, — Огневик крылатого пса по загривку потрепал. — У твоего-то хозяина, поди, окромя сухих хлебных корок да кваса кислого и нет ничего.

Пес оскалился, обнажив острые белые зубы.

— Думаешь, раз хозяйкой обзавелся, и дерзить можно? — произнес, хоть и ворчливо, но вполне себе по-людски, а я едва повторно не ахнула.

— Еще как можно! В горе-то нашей теперь порядок и пахнет печевом, а в вашем замке, всеми ветрами продуваемом да грозами сотрясаемом, только сыростью и разит!

— А вот сейчас проверим, шустрый ты, как прежде, иль бока на пирогах разъел, огонек! — пес рванулся к Огневику, клацнул зубами. Дух затрещал и вприпрыжку понесся в другой конец зала. Пес, свесив язык набок, за ним бежал.

— Помощь-то Огневику не потребуется? — спросила у Редрика с опаской, глядя, как дух по залу мечется.

— У них это давняя игра, — отмахнулся тот. — Они с псом Люта старинные друзья. — Обвил мой стан рукой, сказал: — Пойдем, Лисса, сядем, охранители с тобой познакомиться захотят.

Повел к трону из черного камня, за которым крылья раскинулись. Сел и меня к себе на колено увлек. От вихря танцующих стали отделяться да к нам подходить охранители со своими духами. Редрик со всеми меня знакомил, рассказывал обстоятельно, какой охранитель и за что в ответе.

— Багряница, охранительница зари к нам идет, видишь, платье на ней в цвет раннего утра, а на плече птица-феникс, это ее дух. За Багряницей Велий спешит, охранитель урожая, в одеждах цвета пшеницы и венке из полевых цветов.

— А его дух кто же? — спросила, не приметив никого рядом.

Редрик улыбнулся.

— Пчела. В венке его обыкновенно спит. — Поприветствовали подошедшего Велия. — Денница, охранительница звезд. Ее дух — сова, в глаза ей лучше не смотри, не уснешь потом, — продолжал рассказывать на ухо Редрик, а у меня от его дыхания, что волоски на шее щекотало, приятные мурашки по телу бежали.

— Я-то думала, сегодня мне и так спать не придется, — отозвалась весело.

Вскоре времени счет потеряла, да и перестала удивляться диковинным духам, охранителей сопровождавших. Казалось, ночь прошла, когда иссяк поток желающих поприветствовать нас с Редриком. Кружились теперь в танце гости, звенели их голоса да смех, а я только сейчас поняла, что Метелицы не приметила среди них.

— О чем задумалась, супруга? — вывел из раздумий голос Редрика.

— Смотрю вот на охранителей и думаю, что тех, у кого супруги есть, по пальцам одной руки перечесть можно. Отчего так?

— Я ведь не случайно сказывал, что хоть силы охранителям большие и даны, да в одиночку приходится бремя нести. Не многим повезло найти того, с кем то бремя разделить можно и кто ношу такую осилит. — Помолчал чуть, потом добавил: — Мне вот повезло.

Бросила на Редрика взгляд из-под ресниц.

— Огневик сказывал, раньше хозяин вулкана здесь, в этом самом зале, девиц, ему невестами предназначенных, встречал.

Редрик кивнул.

— Я ту традицию поддерживать не желал. Девицам и так туго приходилось, а тут еще и чудовище из-под горы на троне…

— Потому сразу в покои свои зазывал? — спросила хитро. — Там-то, конечно, куда как спокойней.

Редрик захохотал. Смех его звучно по залу прокатился.

— Давно я тебя, хозяин вулкана, в столь хорошем расположении духа не видел.

Не приметили, как еще один гость подошел. Я голову повернула, да так и замерла. Гость, словно ночной туман, подкрался неслышно. Высокий, гибкий, в одеждах богатых темных. На губах улыбка нахальная замерла. Взором бесстыдным прошелся по мне, едва ль не раздевая. В глубине глаз, черных, словно сама ночь, тьма плескалась. У плеча охранителя мышь летучая крутилась.

Неосознанно к Редрику прижалась крепче, потому как казалось, что от незнакомца холодом могильным веет.

— Здрав будь, Морок, — медленно Редрик проговорил и кивнул. Кожей ощутила, как вмиг насторожился.

— И тебе не хворать, хозяин вулкана.

— Знакомься, Мелисса, охранитель тумана и сумрака.

— К твоим услугам, прекрасная дева, — раздвинул Морок губы в улыбке.

Чуть кивнула, но слова не произнесла. Радовалась только, что руку целовать не стал.

— Не болтливая у тебя супруга, Редрик, — все смотрел на меня непроницаемым взором. — Где же ты сокровище такое отыскал?

— Сокровище потому так и называется, Морок, что сокровенное, — отозвался Редрик неспешно.

— Не скажешь, выходит?

Хотела было сама ответить, да только Редрик, будто почувствовав, сильнее пальцы на стане сжал. Слова, готовые с губ сорваться, проглотила.

— Ежели каждому говорить, обзаведутся все охранители супругами, кто ж на праздник-то тогда станет прилетать.

Морок чуть уголки губ приподнял. Не улыбка, а так, намек. Однако ж в глазах беспросветных и того не было.

— Веселись, Морок, ночь длинная.

— Это ты, Редрик, верно подметил. Ночь долгая, а перед рассветом сумрак самый густой. — Прошелся еще раз по мне глазами, чуть голову склонил. — В танце предрассветном свидимся, Мелисса.