Наблюдал за этими двумя, готовый в любой миг вскочить, но не желая спугнуть их. Шептались, стервецы, подбирались ближе к нему и Лиссе. Сверкнуло лезвие ножа — попал на сталь отблеск пламени, предупреждая своего хозяина. Но Редрику и предупреждение не нужно было. Вскочил так резво, что не успели и опомниться. Второго Старуха-Смерть прибрала, еще когда первый наземь не опустился. Редрик замер и на Лиссу взгляд бросил. Она только во сне руку под щеку положила да бровью дернула.

Также бесшумно Редрик сначала одного, потом второго на коня взвалил да отвез подальше, туда, где шумом погребального костра не смог бы побеспокоить супругу свою, но не столь далеко, чтоб метка потревожила.

Охотно взвилось пламя, жадно проглатывая подношение. Редрик в красный тающий свет кострища глядел и думал, что, может статься, огонь-то этих двоих и очистит. Огню все едино: будь ты невинным иль последним злодеем — стихия такие тонкости не разумеет.

Когда все кончено было, а завитки дыма в густое темное небо устремились, коня поманил за собой и обратно на поляну, где Лисса спала, вернулся.

Подошел ближе, замер рядом и смотрел на спящую супругу. Она крепко спала и дышала ровно. Редрик надеялся, что хорошие видит сны.

Вот и получил он ответ, за которым в Вильзмир поехал. Думал, духи, что в бреду привиделись, скажут ему, как дальше быть, да только они даже лучше сделали — показали.

Лег рядом, сползший плащ повыше натянул, чтоб Лиссу укрыть, сверху руку положил, лицо в волосах супруги спрятал.

Лиссе о случившемся не расскажет. Ей о том знать не надобно. Он свое слово сдержит — защитит ее. И от угроз, и от переживаний.

* * *

Снежная мгла застлала все вокруг — холодная, густая, непроглядная. Двигалась сквозь нее, трясясь от озноба, и сама не понимала, как здесь оказалась. Хотела крикнуть, позвать на помощь, да только из горла ни звука не вырывалось, все плотное марево скрадывало. А потом из дымки чьи-то руки схватили, утянули в молочное ледяное облако. Лицо Арвира увидела, его глаза нахальные.

— Да я ведь только приласкать тебя, Мелисса, маленько хочу. Тебе понравится, обещаю, — оскалился.

— Не смей! — Толкнула его в грудь, отскочила, подхватила платье, бросилась в самую метель, хотя от холода двигалась едва. Да только убежать далеко не успела, прямиком еще в чьи-то руки угодила.

— Вот свезло так свезло… Боги-то ко мне сегодня милостивы! — услышала знакомое. Дохнул гнилью тот мерзавец, что в Вильзмире врасплох застиг.

— Пусти! — Рванулась и от него, отскочила в строну. И снова закружила меж застилающих взор белых хлопьев снега. Вьюга пуще прежнего разыгралась: бросала колкие иглы в глаза, жалила кожу.

То слева, то справа лица мелькали: Арвир ухмыляющийся, Деян с кубком медовухи, лекарь Ульх с плещущейся в склянке настойкой, опять Арвир…

Вскрикнула и снова заметалась в белой мгле. Как же мне выход найти?

Вьюга диким голодным зверем взвыла, забралась под платье студеными руками, норовя все тело льдом сковать. Бежала сквозь нее, понукаемая мерзлыми стрелами, искала сама не зная что, да никак отыскать не могла.

— Лисса! — донеслось знакомое из самого сердца метели.

Редрик?..

Замерла, стараясь отдышаться. Дыхание изо рта морозными клубами вырывалось, обжигало льдом горло, студило грудь. От слишком глубокого вдоха боялась на осколки разлететься. Озноб по телу гулял, не давал с места сдвинуться. Хотелось только одного — лечь здесь, в пушистые снежные сугробы, и уснуть под завывания и стоны вьюги. Только знала, что нельзя. Ежели остановлюсь, тут свою погибель и найду.

— Редрик… — выдохнула.

Белые снежные мухи лицо жалили, да только все равно разглядела в самом сердце метели красную точку, будто кто костер развел. Бросилась на этот огонек, а вьюга с новой силой запуржила, стараясь помешать мне хозяина вулкана отыскать.

— Лисса!

— Редрик!

Медленно шла вперед, прикрывая лицо рукой. К нему. Снежная буря почти с ног сбивала, дышать все труднее становилось, чьи-то голоса в белой мгле хохотали, выли, буйствовали. Снежные иглы по щекам били, рвали платье, путали волосы. Ничего уже от холода не чувствовала, знала только, что должна дойти. Там тепло, там огонь, там Редрик, который защитит, не даст в обиду, обогреет.

Новый порыв злого стылого ветра сбил с ног. Почувствовала, как падаю, да только никак упасть не могла — летела куда-то. В бездну, на дне которой ждал лишь студеный мрак.

А потом вдруг тепло разлилось, вошло в тело жаркими лучами, обняло огненными руками.

— Лисса!

Открыла глаза, и только через несколько мгновений поняла, что не было ни холода, ни вьюги, ни ветра, ни снега. Редрик, нахмурившись, и с тревогой, в огненных глазах плескавшейся, смотрел на меня. Рядом костер потрескивал. Всхлипнула, прижалась к хозяину вулкана, чтоб согреться, вдохнула смоляной запах его тела и только тогда убедилась — ушел кошмар.

— Ну, будет, будет, — шептал в волосы, прижимая к себе все крепче. — То только сон был, Лисса. Нечего тебе бояться. — Гладил руками по спине, посылая струйки тепла. — Что ты видела?

— Холод. И стужу. Я бежала и сама не могла понять, что ищу, — вздохнула судорожно.

— Холод? — странно изменившимся голосом спросил.

— Вьюга и метель мешали мне… — запнулась, подбирая слова, — тебя отыскать.

— Меня? — отстранился, обхватил мое лицо жаркими ладонями. В глазах багряные искры полыхали, обжигали теплом. Но после стужи, от которой сердце, казалось, останавливалось, жар этот приятен и желанен был.

Вместо ответа легонько пальцами его пальцев коснулась, а потом обвила руки вокруг шеи Редрика, притянула ближе, приникла всем телом, вскинула голову и прижалась губами к его. Подалась к нему, как цветок к Отцу-Солнцу тянется.

Редрик ежели и опешил, то лишь на миг. Не смог удержаться, принял брошенный ему вызов — накрыл мои губы своими, но целовал так осторожно, словно вся из воздуха состояла. Да только мне того мало было: жаждала вкусить его пламени, как в памятную ночь, впустить в кровь силу огня, испить стихию.

Оторвалась от его губ, тяжело дыша, опустила руки на грудь хозяина вулкана, принялась завязки рубахи распутывать.

— Не должны мы, Лисса… — проговорил хрипло. Взял за плечи сильными руками, отстранился, поднялся и даже на шаг отошел, лишил тепла своего тела. А ведь именно это и было сейчас необходимо! Когда к нему прижалась, в сердце будто тепла плеснули.

— Не должны? — сама себя тотчас мысленно выругала за то, как в голосе обида явно прозвучала. Знать, все о Весте думает. Другой-то причины и быть не может.

Нахмурилась, раздумывая, сказать или нет, уперла взгляд на него и проговорила тихо:

— Знаю, есть такая любовь, что даже Старухе-Смерти не по силам ее забрать и…

— Лисса, — шагнул ближе. Видела, как дышит тяжело, отчего рубаха на груди натягивается. — Да не в том дело!

— А в чем же тогда?

— А вдруг… — зачесал пальцами волосы, в которых красные искры пробегали осколками пламени. — А ежели… дитя будет? Лекаря ведь в гору не позовешь…

Почувствовала, как ледяная лапа, что сердце сдавила и горло, разжалась. Усмехнулась горько. Поднялась, подошла к хозяину вулкана, коснулась пальцами щеки.

— А тут уж надо мной боги горько посмеялись, Редрик. Я… я ведь потому замуж и не пошла больше… — Отвела взгляд. — Не один ты одиночеством проклят.

Вмиг притянул к себе, укутал руками, прижал к груди.

— Не прокляты мы больше, Лисса. Слышишь? Когда двое друг у друга есть, нет никакого проклятия.

— Правда? — выдохнула.

Поцелуем ответил. Его губы моих коснулись — неожиданно, мягко, настойчиво. И словно поток тепла влили в продрогшее тело. Каждым кусочком естества чувствовала поцелуй хозяина вулкана — пылкий, жаркий, дарящий надежду, дающий силу. Впускала в себя огонь с радостью. Пускай бежит по крови, пляшет свой дикий танец на каждой частичке кожи, согревает пламенными руками. Разрасталось в сердце тепло, теснило грудь, переполняло до краев томительным ожиданием. Помнила, как хорошо было в брачную ночь рядом с Редриком, а тогда-то ведь смерти ждала.