* * *

— Прощаю тебя, Редрик.

Отошла Веста чуть в сторону, а позади нее Редрик с удивлением колыбель приметил. Резную, с пологом из белого кружевного шелка и таким же одеяльцем внутри.

— Ей защита нужна, Редрик. Возвращайся. На тебя ее оставляем.

— Кого? — нахмурил брови.

— Защити наше дитя. Тогда и мир в собственном сердце обретешь.

Путалось все в мыслях, с трудом уже разбирал слова Весты и хозяина вулкана прежнего. Только и слышал, как то он, то она повторяли:

— Защити. Защити. Защити.

Схватился за голову. А тут еще метку зажгло с такой силой, что едва не взвыл.

— Как⁈ — выкрикнул, только чтоб голоса в голове звучавшие заглушить. Взглянул едва ль не с мольбой на того, чье место в горе проклятой занял, но за хозяина вулкана другой голос отозвался.

— Редрик… — звала его Лисса. — Редрик, где же ты?

В один миг вскочил с колен, обернулся, силясь понять, откуда зов идет.

— Лисса! — позвал, не узнавая собственный голос.

— Редрик…

Понесся на зов ее, оставляя позади поле и Весту. Когда про последнюю вспомнил, ту, которую столько лет оплакивал, сердце в груди колыхнулось, ударило под ребра, но не болью и глухой тоской отозвалось, как раньше, а светлой грустью. Запнулся, сбился с шага, обернулся, но никого уж в поле не было. Только яблони ветвями легко шевелили.

Знал, что не любила его Веста той любовью, какой он ее любил. Но признаться в том за столько лет самому себе не смог. А сейчас так легко это принял, что и дышать легче стало. Еще и одиночество проклятое виновато. Из-за него облик Весты почти священным в памяти оставался.

Знал, что больше оплакивать ее не станет. Даст Мать-Земля и Отец-Солнце, и впрямь свидятся в Солнечных Лугах. Может статься, тогда и прежнего хозяина вулкана простит. Только подумал о том и тут же свел брови. Нет! Уж этому прощения его никогда не видать. Из-за него теперь проклят на веки вечные, да на то же еще и Лиссу обрек.

— Редрик… — Голос супруги вмиг все лишнее из мыслей вымел. Сейчас только одно и было важно — ее отыскать. Отыскать и защитить. А в том, что ей защита нужна, уж не сомневался.

— Лисса! — В один конец улочки рванул — пусто. В другой стопы направил — никого. — Где же ты?

— В огне ответ ищи, — неслось вслед протяжное, совместное Весты и хозяина вулкана прежнего.

— Лисса! — крикнул с такой силой, что в груди зажгло.

— Редрик… — зов супруги его отозвался дрожью по крови.

Редрик на месте закружил, силясь понять, откуда голос Лиссы доносится. А когда понял, припустил вдвое быстрей. Пока бежал, небо мрачной вуалью туч затянуло, темно стало, как ночью.

На месте, что раньше главной площадью Вильзмира было, где Ночи Костров устраивали, а в счастливые времена ярмарки да игрища, кольца огненные полыхали. Языки пламени тянулись к чернильному небу, разбрасывали яркие искры. Каким-то чутьем звериным понял, что и Лисса в одном из колец этих.

— Редрик… — прозвучало протяжное, вторя его собственным мыслям и треску огненных змей.

Закружился меж кострами, выискивая ту, что звала. А потом вспомнил, что он хозяин вулкана, что огонь его воле покорен, взмахнул руками, рассек воздух, приказывая пламени стихнуть.

Вмиг шипящие обжигающие змеи притихли, улеглись смирными кольцами. Все костры на площади повиновались, кроме одного. А в кольце том она стояла — Лисса. В платье багряном с узором из сплетенных лоз, с косами, лентами перевитыми. Руками себя обняла, словно ей посреди пламени холодно, глазами большими влажными смотрела, и губами шевелила, будто что повторяла без остановки.

Редрик сразу понял — его зовет.

— Лисса! — кликнул хрипло и шагнул к ней, руки протянул. — Иди же ко мне…

Покачала головой и губы в линию сжала.

— Не можешь? Почему? Тебя ведь и сам Изначальный Огонь не тронул.

Не ответила, только сама себя все крепче руками обнимала. В волосах Лиссы Редрик седые пряди приметил. И только через несколько мгновений понял, что не седина то, а иней.

Догадавшись о чем, коснулся пламени рукой и смотрел, как по коже морозный узор побежал, тело холодом сковало, и кровь в жилах начала стыть. Да как такое быть может? Обман это, а не пламя!

А Лисса все шевелила губами, его звала. Не думая ни о чем, шагнул сквозь сполохи, что только видом своим жаркий огонь напоминали. Тотчас обняли тело морозные руки, в тело студеные иглы впились, но Редрик зубы сжал и вперед двинулся, к Лиссе. И хоть казалось, что разделяет их два шага всего, чем ближе подходил, тем дальше супруга его оказывалась. А потом и вовсе спиной к нему повернулась, приподняла юбку червленого платья, отчего мелькнули босые ноги, — у Редрика сразу в мыслях мелькнуло, что простудится дуреха! — и от него побежала. Только косы растрепавшиеся и мелькали, инеем присыпанные.

— Лисса! — Рванул следом, но нагнать так и не мог. — Лисса! — Бежал и бежал, искал ее в диком стылом пламени, что тянуло к нему ледяные руки. — Лисса! — Эхом морозных игл откликался огонь. — Лисса! Где же ты?..

* * *

— Лиса! — Судорожный вздох. — Лисса! — Хмурился, словно больно ему. — Лисса! — С такой силой полотно простыни сжимал, что поползла добротная ткань. — Лисса! Где же ты? — Звал и звал, метался на лежаке, как безумный.

— Здесь я, Редрик, — повторяла, склонившись над ним, гладила мокрое от выступившего холодного пота лицо, — здесь! С тобой. На мой голос иди. Возвращайся скорее. Ну же, Редрик, что за злые духи твой разум терзают?..

Затрясся в ознобе, хотя сам так и пылал. Накрыла его покрывалом, натянула до самой шеи.

— Мать-Земля и Отец-Солнце, защитите, молю! Вы Торвина моего в свои Солнечные Луга рано забрали — а уж сколько я молитв вам возносила, — так оставьте Редрика…

Звала и звала его, касалась лица кончиками пальцев, рассказывала что-то, что и сама бы потом не вспомнила — казалось, мой голос слыша, меньше в бреду мечется.

— Не уходи, Редрик. Вернись.

Выпростал руку из-под покрывала, зашарил ей поверх. Поспешно вложила свою ладонь в его, сжала.

— Лисса?..

— Здесь я. Здесь. С тобой, — повторила, как и десяток раз до того.

Открыл вдруг глаза — с трудом, медленно. Смотрел на меня и в то же время словно бы мимо.

— Не уйдешь? — выдохнул, но я разобрала. И словно теплым одеялом волной облегчения накрыло.

Замешкалась, но лишь на миг.

— Не уйду, Редрик.

Улыбка — настоящая, живая, такая, что ямочки на щеках прорезались, — на лице хозяина вулкана появилась. Закрыл глаза, пальцы ослабил, мои выпуская. Прислонилась к его груди щекой и услышала мерное «тук-тук-тук».

— Благодарю вас, Мать-Земля и Отец-Солнце, — прошептала одними губами, беззвучно.

Глава 26

— Лисса, — прохрипел. Голос на воронье карканье походил.

Девица в углу лежанки устроилась. Свернулась, как лисица в норе, разметала косы по постели. В какой-то миг сердце ухнуло вниз, к пяткам, когда подумал, что уж больно бледная. Потом присмотрелся, и по тому, как ровно грудь вздымалась, понял — спит.

Все вспомнил единым разом — и как дверь в кузню заклинило, а он пытался ее открыть, и как камни ему на голову посыпались, и сны свои странные, и голос той, что его звала, не давала в пучину тьмы окунуться. Той, что лежала сейчас, сложив лодочкой ладони под головой.

Пошевелился и сквозь крепко стиснутые зубы воздух втянул — рана на голове отозвалась острой, жгучей болью.

— Редрик…

Ну вот. Разбудил. Лисса уже на постели сидела и на него смотрела. В голубых глазах — тревога и грусть.

— Лисса… я… не хотел будить тебя.

— Выпей вот, — вскочила, с верстака в углу котелок прихватила и ему полную ложку уже трясущейся рукой ко рту подносила. — Отвар укрепляющий.

Положил свою руку поверх ее. Вздрогнула — Редрику только и оставалось надеяться, что не от отвращения, — но руки его не сбросила и в сторону не отвела. Послушно глотнул густое травяное варево.