Смотрела на веселящийся люд и сердце от боли сжималось. Вот она, жизнь… Идет своим ходом. Обо мне уж и не помнит никто. И хотя не за тем к хозяину вулкана шла, чтоб о поступке моем потом песни слагали, все ж на душе тяжко стало.

— Ну что, супруга, покажи, где блинов отведать. А уж я решу, лучше ли твоих, — тихо хозяин вулкана произнес. Прикосновение к локтю заставило вздрогнуть.

Тряхнула головой, прогнала лишние мысли. Вот уж впрямь нашла из-за чего печалиться. Знала, что так и будет, нечего и думать о том. Однако слова хозяина вулкана про короткую память людскую, нет-нет, на ум да и приходили.

— А вон у пекаря Крома из соседнего селения хорошие блины выходят. Он со мной всегда соперничал, — потянула за рукав хозяина вулкана к ближайшему костру, около которого на длинных железных лопатах тончайшие блины выпекали. Здесь же и свежее варенье пяти видов можно было отведать и колким квасом все запить. — У него у лопат для блинов навершия кованые в виде голов медвежьих, видишь?

— Вижу.

— Кром когда их купил, надо мной потешался. Говорил, голубке до дикого медведя как до Отца-Солнца лететь, — улыбнулась воспоминанию, а сама наблюдала, как пекарь ловко блины подбрасывает да успевает следить, чтоб на других лопатах не подгорело.

— Это ты-то голубка? — хохотнул Редрик. — Лисица уж скорее. Черная.

Пока хозяин вулкана у пекаря блины забирал, выискивала взглядом тетушку Ирду. Родилась у меня одна мысль два дня тому назад. Тогда же, когда и задумка Редрика на праздник зазвать.

Тетушка Ирда из сожженного хозяином вулкана селения Вильзмир родом была, выходит, у нее можно хоть что-то выспросить да вызнать. Про метку брачную уж она навряд ли бы что сказала, но вдруг она Весту знала? Может статься, та девица особенная была?.. И хоть ниточка, за которую я ухватилась, тонко вилась и того и гляди порваться готова была, не могла просто так сдаться.

Тетушка Ирда на Ночь Костров всегда ходила, в каком бы селении не праздновали. Лоток на шею вешала и с него ленты вышитые девицам продавала. Едва завидев ее, девицы тут же кликали: «Тетушка Ирда!», с тех пор так и повелось.

Обыкновенно она в маске с плетеным из лент малиновым цветком ходила. Та уж износилась за годы, и цветок выцвел совсем, стал не малиновым, а розовым едва, но тетушка Ирда себе не изменяла. Вот и сейчас искала я, не мелькнет ли где в толпе знакомая маска.

— Обманула ты меня, супруга, — услышала вдруг задумчивый голос хозяина вулкана.

Повернулась к нему и с тревогой вгляделась в закрытое маской лицо.

— Обманула? — повторила, облизав пересохшие губы.

Кивнул и блином недоеденным взмахнул.

— Твои-то куда вкуснее будут.

Почувствовала, как бег сердца замедляется. Улыбнулась.

— Обратного говорить не стану.

— Вот уж диво, — хмыкнул, протягивая мне сложенный вчетверо блин и мисочку с вареньем.

Расправившись с блинами, думали, куда дальше стопы направить.

— Только не к болтунам этим, хватает и раз в пятилетие их вопли выслушивать, — качнул головой хозяин вулкана, увидев, как в южном углу площади жрецы проповедуют, и решительно повлек меня туда, где представление давали.

В западном углу площади у невысоких мостков уж изрядная толпа собралась, куда как больше, нежели жрецы собрали. Обычно-то в Ночь Костров веселые сценки показывали, а в этот раз что-то неладное творилось: двое под крики толпы на тупых мечах рубились.

— Да это же Арвир, — прошептала изумленно, узнав одного из молодцев, и тут же губы сомкнула. Раз он здесь, выходит, и Алана где-то неподалеку. Так уж повелось: где Арвир, там и она. Головой по сторонам повертела, но подругу не приметила.

— Ювелир?

Удивилась. Всего раз при хозяине вулкана Арвира упоминала, а он, смотри-ка, запомнил. И хоть голосом спокойным спросил, почудилось в нем что-то недоброе.

— Ювелир. Купец. Силач. Душа компании да мечта любой девицы на выданье во всем Ильштаре. Выбирай, что больше нравится, — не удержалась и хмыкнула. Вот только получилось не особенно весело.

Арвир завсегда покрасоваться любил: на подмостках ли в кулачном бою — неважно. Главное, чтоб больше народу его видело. А вот соперника его не признала. Может статься, и не из нашего селения вовсе. Да и то сложно было, потому как с головы его пакля черная свисала, а лицо перемазал зачем-то красной краской.

Хозяин вулкана не ответил ничего, но взгляд на мостки, где действо происходило, устремил.

— Так-то меня запомнил, — услышала насмешливое. Метнула на него взгляд, но не поняла, о чем говорит, а пояснить он и сам не спешил.

Снова посмотрела на мостки, где двое друг перед другом скакали да мечами размахивали. Арвир меч сжимал обычный самый, а вот у второго лезвие красным было выкрашено.

— Сдавайся! — взревел тот, что с паклей. Она ему в глаза так и лезла. — Не выстоять тебе против меня!

— Не боюсь я! И не запугаешь! — орал в ответ Арвир, прокручивая в руке меч и наступая на «врага».

Раздалось громкое «ш-ш-ш!», взметнулись из-под дощатого пола алые бумажные языки пламени. Ахнули в толпе.

— Как тебе сила хозяина вулкана?

Тут уж моя очередь ахнуть пришла. В Ночь Костров, напротив, старались хозяина вулкана не поминать, а Арвир вон что удумал… Так и замерла, силясь понять, зачем ему все это нужно.

— Сила твоя — колдовство! — надрывался Арвир, занося меч. — А моя сила — в желании селение родное защитить!

— Давай, Арвир! — задиристо пищали в толпе мальчишки. — Покажи чудищу!

Арвир от души рубанул мечом, срезал бумажное пламя, скакнул через оставшиеся лоскуты, приблизился к «врагу», но их снова и снова разделял «огонь».

— Честно со мной сразись! — взывал Арвир. — Или боишься?

— Это ты меня боись… э-э-э… бойся то есть!

Смотрела на красующегося Арвира, а в памяти невольно поднимался туман воспоминаний, который разогнать бы хотела, да не могла.

* * *

— Да я ведь только приласкать тебя, Мелисса, маленько хочу. Тебе понравится, обещаю.

Отступила на шаг и решительно тряхнула головой.

— Уходи, Арвир!

Осклабился, расставил руки, шагнул ближе. И ведь время выбрал позднее, змей, когда в булочную уж точно никто не заглянет.

— Сам ведь знаешь, как Алана тебя любит! Неужто тебя ее чувства не волнуют совсем?

— Так мы ей не скажем, — хохотнул, зажав своим телом меня в углу меж печью и столом. И на помощь звать бесполезно — не услышит никто.

— Арвир, я тебе уже не раз отказала и снова скажу: не люб ты мне и никогда не станешь!

— Никогда — это уж больно долго, Мелисса. Ты сколько лет вдовствуешь? Куда как много. Торвина-то Старуха-Смерть давненько прибрала. Устала ты, поди, без ласки-то мужской, — жарко прошептал, коснулся носом щеки, провел по ней. — Пахнешь ты хорошо, сладко так.

Головой дернула, уперлась в его грудь ладонями, чтоб отдалиться.

— Да ты меня не слышишь, видно! Не нравишься ты мне, Арвир, хоть вареньем тебя обмажь!

— Да что ты, Мелисса! Не невинная ведь девица, чтоб себя так вести! — лицо злоба исказила.

Видела, что никак в толк не возьмет, почему он, первый красавец, силач и богач Ильштара, простой булочнице не по нраву пришелся. Уж сколько девиц по нему вздыхали и слезы проливали — не счесть. И на Ночи Костров едва ли не дрались, чтоб в танце с ним пройтись. А я иной раз задумывалась, отчего дрожь гадливости пробегает, когда он рядом, пыталась понять, да только будто что внутри отворачивало от Арвира. И потому же не могла в толк взять, что Алану в нем влечет. Но то дело не мое.

Арвир усмехнулся пакостно, склонил голову, ужалил губы поцелуем. Содрогнулась.

— Ну, что же ты, Мелисса, — руками под юбку уж лез, сминал ткань, — знаю, что девка огненная, покажи мне свой огонь.

Огонь показать ему? Ну, это можно.

Нащупала за спиной горячую крышку чугунка, что до прихода Арвира из печи достала, взмахнула ей и опустила на голову охальника. Пока он шипел да от боли корчился, метнулась из угла, схватила ухват, выставила перед собой.