Улёгшись, смотрю в потолок. Анаэль в корзинке тоже разделась, повесив на край своё второе платье.

— Слушай, Анаэль, — позвал я ламию.

— Да? — отозвалась она.

— Я тут кое-что припомнил…

Не совсем правда. На самом деле, я просто некоторое время не решался это спросить из-за того, в каких обстоятельствах то было сказано.

— Помнишь, ты как-то раз сказала: «если я стану большой». Вот меня ещё с тех пор интересует… Неужели подобное действительно возможно? Существует способ тебе стать больше?

— … Я точно не знаю… Но существует история, мне её когда-то рассказала мама.

— Расскажешь мне?

— … Давным-давно~, Около четырёхсот лет назад…

И Анаэль рассказала историю. О неком Элайлионе и о влюблённой в него ламии — Амита. О том, как взял Элайлион её в ученики, как воспитал её. О войне, давно минувшей и длинной, конца которой Амита так и не увидела.

Когда белая ламия закончила, я спросил:

— И это правда всё происходило? Звучит как какая-то… героическая сказка.

— Да. Всё это правда было.

— … Как-то не верится.

Сложно в это поверить. Сложно поверить в существо столь большое и величественное, что может оно обернуть собой остров, а «клешни изо рта» за раз забирают сотни жизней. Сложно поверить, что в пылу схватки Амита смогла прорваться сквозь всё бранное поле, чтобы умереть на руках любимого. И самое главное — сложно поверить, что в этом мире существует магия, которая может превратить маленькую ламию в большую.

— А кто такой Элайлион? — спросил я, — Невероятно силён, женился на богине, участвовал в великой войне…

— … Ой. А я не рассказывала?

— Нет, — покачав головой.

— Элайлион — повелитель нашего мира.

Сказанное я понял не сразу:

— Не понял, — сел я, — В смысле он «повелитель»?

Головка Анаэль выглянула из-за бортика:

— Ну… повелитель — это тот кто всеми нами управляет.

— Прям всеми?

— Да. Всеми. Без исключения.

— Но есть ведь… Терры. У терр ведь есть свой повелитель, так?

— Ага. Они назначаются Элайлионом на эту должность.

— … Подожди-ка. Неужели нет никого, кто по уровню власти был бы сопоставим с Элайлионом?

— Нет, — сильно покачала головой змейка, а волосы быстро, как воздушный винт, повертелись, — Элайлион стоит выше всех. И он сильнее даже высших богов.

И пока я обдумывал сказанное, ламия добавила:

— Уинполс — правитель терры, на которой живём мы, и высший бог. Но он подчиняется Элайлиону, который и сделал Уинполса правителем нашей терры.

— … А насколько терры большие?

— Ооочень большие! Поэтому у Уинполса тоже есть свои подчинённые, которые помогают ему управлять настолько большими землями. А у его подчинённых есть ещё подчинённые.

Медленно улёгшись обратно в постель, я устремил взгляд к потолку. Анаэль продолжила:

— Элайлион и развязал ту мировую войну. Ему не нравилась тирания тогдашних богов и он отвоевал всё. И с тех пор в нашем мире воцарилось вечное единство!

Мои мысли как-то сами собой зацепились за одну конкретную фразу Анаэль: «Нашем мире»… Она говорит всё правильно. Однако, если всё, что она сказала — правда, то не будет ошибкой сказать и немного иначе: это в Мире Элайлиона воцарилось вечное единство.

Почему Анаэль не додумалась рассказать это раньше? Настолько важную информацию? Может быть, просто потому что в её голове это и не является «важной информацией»? Для неё и всех жителей этого мира вполне нормально и привычно осознание того факта, что все они подчиняются лишь одному могущественнейшему существу — Элайлиону. Скорее, для них является странным то, что на земле существуют страны, управляемые разными людьми, ведь у них — терры, правитель на которые выбирается могущественнейшим владыкой.

— Да уж…

И в итоге получается, что весь этот мир — Мир Элайлиона.

Он принадлежит ему.

На следующий день мы начали собираться… Ну, как начали. Нести нам с собой-то особо нечего.

Таури, светлая душа, добыл пару поняг — один в один те, с которыми мы на болото ходили и успешно там потеряли. Также дал два вязаных мешка.

Сначала положил в карман серых штанов зажигалку. Таури, снова светлая душа, на днях подошёл ко мне и сказал, что хочет взять на время мой нож, чему я не противился. Через пару дней он сам сделал для ножа чехол и пояс, на который его можно повесить. Так что он ещё и мастер на все руки. Теперь под рукой у меня висит нож.

Корзину с пастельной Анаэль помещу в один мешок, корзину с консервными банками в другой. Должны поместится.

— Лин спрашивает, а почему бы просто не выбросить это? — сказала Анаэль, переведи слова духа. Сейчас я помещаю в мешок нашу ещё не до конца высушенную одежду. Нужно было раньше стираться…

Поворачиваюсь к девочкам: Лин сидит, а на её плечах Анаэль, обвившая шею. Обе смотрят на меня любопытствующе.

Я ответил:

— Да как-то лес засорять не хочется. Донесём до города и может быть даже сможем сдать. Металл ведь.

— А если не сможем?

— Ну, что поделаешь? — пожимаю я плечами, — Найдём свалку.

В этот момент запихиваю в другой мешок корзины.

— Понятно, — кивает змейка и вслед за ней дух.

Привязав мешки к поняге, встаю и, уперев руки в бока, оглядываю комнату. Куполообразный потолок (или стены?), созданный умелыми руками, гладкий и аккуратный. В центре комнаты находится углубление, в котором растут цветы, создающие свет и приятный аромат. Окна маленькие, но через них струится свет, словно проникая в комнату из другого, более светлого, мира.

Закидываю понягу за спину и смотрю на дверь. Простая и хорошо заметная, будто приглашает нас покинуть это место. Но спешить как-то не хочется. Не то чтобы оно сильно запало мне в душу, просто я отчётливо осознаю, что больше никогда не вернусь сюда.

Повернувшись к девочкам, говорю:

— Анаэль, а может тебе забраться в мешок, пока мы будем идти по деревне?

— Хорошо, — ответила змейка и Лин помогла ей туда забраться.

Я открываю дверь и мы выходим на улицу. Солнце в зените, небо голубое. Воздух свежий и тёплый, наполненный ароматами цветов и трав. Я остановился на пороге, разглядывая окружающую зелень, после чего посмотрел на небо, где плывут облака, словно кораблики по речке.

Лин тут же пробегает мимо, её стопы утопают в мягкой траве и вскоре она скрывается за деревьями. Я же пошагал в сторону деревни, где меня уже ждёт Таури. Когда подхожу к нему, он просто покачивается и, хромая, ведёт меня дальше.

Вскоре мы оказываемся в нужном месте, в части деревни в которой до этого я ещё ни разу не был. Впервые я увидел грунтовую дорогу в этом лесу, а не просто узкую тропинку. Но дальше она не уходит и просто кончается на этой деревне. Ещё четверо аргилэ, с пустыми понягами за спинами, стоят тут, видимо дожидаясь нас.

— Анаэль, можешь выбираться. — сказал я за спину.

Змейка тут же вылезла из-за спины, оказавшись на моей шее.

— [Яз. Нерейдий] Привет! — и помахала всем рукой, — Меня Анаэль зовут!

Аргилэ ответили тем же, что-то сказав. Видимо, представились. В этот же момент за их спинами из-за дерева выглядывает Лин, однако тут же скрывается: просто девочка хотела так показать, что всё ещё с нами.

— Уооо~… — обрадовалась Анаэль, — Мне кажется, они относятся ко мне гораздо лучше…

«Лучше, чем жители этой деревни», — видимо, это она не договорила.

— Это хорошо, — кивнул я.

Потом обратил свой взгляд к Таури.

* * *

— «Тебя не будут провожать?» — вот что спросил Анвил. — перевела Анаэль слова человека.

— Я уже попрощался. — ответил Таури.

Услышав ответ, человек устремил взгляд вперёд, на дорогу и окружающие её деревья.

— Что ж… — тихо сказал он, — Тогда… В путь?

После того как Анаэль передала, что они готовы, все двинулись вперёд.

Пускай и хромой, Таури идёт уверенным шагом, оставляя позади себя родителей, свою единственную семью. Он обернулся лишь раз, бросив взгляд на деревню, которая уже скрывалась за деревьями. Лес словно замер, наблюдая за ним. Ветви деревьев слегка покачиваются, будто перешёптываясь между собой: они знают, что этот аргилэ больше никогда не вернётся домой.