И всё же на время он нас отвлёк. Пока он спал, мы собрались, чтобы шёпотом обменяться предположениями.

– Думаете, он бредит?

– Естественно! Головой поди ударился.

– Невозможно три дня плавать в открытом море и не утонуть.

– Как долго человек может держаться на воде?

– Я читала о мужчине, который продержался двадцать восемь часов.

– И всё же это не трое суток.

– Он правда считает себя Богом?

– У него не было спасательного жилета!

– Может, он с другой шлюпки.

– Если бы была другая шлюпка, мы бы её увидели.

Наконец заговорила Нина. Она родом из Эфиопии, на «Галактике» работала мастером по причёскам. Её высокие скулы и тёмные распущенные волосы позволяли ей сохранять определённую долю элегантности даже здесь, посреди океана.

– Никто не рассматривает наименее вероятную версию? – спросила она.

– Это какую? – поинтересовался Яннис.

– Что он говорит правду? Что он пришёл, когда мы в нём больше всего нуждались?

Все переглянулись. Потом Ламберт рассмеялся, скорее даже презрительно загоготал.

– Ну да! Так мы все и представляем Господа. Плавает себе, как тина, пока не затащишь в шлюпку. Бросьте. Вы его видели? Он выглядит как островитянин, свалившийся со своей доски для сёрфинга.

Больше никто ничего не сказал. Я взглянул на большую бледно-белую луну в небе. Допускает ли хоть кто‑то из нас, что это возможно? Что этот странный незнакомец – действительно Бог в человеческом обличье?

Могу сказать лишь за себя.

Лично я в это не верю.

Жарти Лефлёр повёз человека по имени Ром на северное побережье острова. Он пытался завязать беседу, но Ром отвечал лишь вежливыми и односложными «да, инспектор» и «нет, инспектор». Лефлёр бросил нетерпеливый взгляд в сторону бардачка, где лежала небольшая фляга с виски.

– Ты живёшь южнее, под Сент-Джонсом? – предпринял он ещё одну попытку.

Ром кратко кивнул.

– Где обычно зависаешь?

Ром взглянул на него непонимающе.

– Зависаешь? Отдыхаешь? Время проводишь?

Тишина. Они проехали мимо бара и заколоченного досками кафе-клуба с висящими на петлях ставнями бирюзового цвета.

– Ну а сёрфинг? Сёрфингом занимаешься? На мысе Брэнсби? Или в Трэнтс-Бэй?

– Я равнодушен к воде.

– Да ладно, мужик, – рассмеялся Лефлёр. – Ты же на острове!

Ром глядел прямо перед собой. Инспектор сдался. Он вытащил из пачки ещё одну сигарету. Через открытое окно взглянул на остающиеся позади горы.

Двадцать четыре года назад вулкан Суфриер-Хилс на Монтсеррате начал извергаться после сотни лет «сна», заволакивая всю южную часть острова грязью и пеплом. Столица была разрушена. Аэропорт уничтожен потоками лавы. В один миг от национальной экономики остался лишь чёрный дым. В течение года две трети населения покинули Монтсеррат, в основном все уезжали в Англию, где можно было быстро получить статус беженцев. Даже сейчас южная часть острова оставалась ненаселённой, покрытой пеплом, мёртвой зоной заброшенных городов и вилл.

Лефлёр взглянул на своего пассажира, тот со скучающим видом барабанил пальцами по ручке двери. Инспектор подумал, что не помешало бы позвонить Патрис, извиниться за сегодняшнее утро, за то, что так быстро ушёл. Вместо этого он потянулся через Рома, пробормотал: «Извини», – и открыл бардачок, доставая оттуда флягу.

– Хочешь? – спросил он.

– Нет, спасибо, инспектор.

– Не пьёшь?

– Больше нет.

– Почему?

– Раньше я пил, чтобы забыться.

– И?

– Всё равно всё помнил.

Лефлёр промолчал, отпил из фляги. Остаток пути они ехали в тишине.

Милая Аннабель…

«Бог» нас не спас. Не сотворил никакого чуда. Он почти ничего не делает, а говорит и того меньше. Похоже, он будет лишь ещё одним голодным ртом и ещё одним телом, занимающим место на плоту.

Сегодня снова поднялся ветер и разгулялись волны, поэтому мы все забились под тент. Сидим тесно, коленка к коленке, локоть к локтю. С одной стороны от меня оказалась миссис Лагари, с другой – наш новый знакомый. Время от времени я невольно касался его кожи. По ощущениям она такая же, как и моя.

– Давай, Господь, расскажи нам правду, – сказал Ламберт, указывая на новоприбывшего. – Как ты попал на мою яхту?

– Я никогда не был на твоей яхте, – ответил тот.

– Тогда как ты упал в океан? – спросила Гери.

– Я не падал.

– А что ты делал в воде?

– Я плыл к вам.

Мы переглянулись.

– Давай-ка проясним, – сказал Яннис. – Бог решил упасть с неба, доплыть до этого плота и заговорить с нами?

– Я всё время с вами говорю, – ответил он. – Я прибыл сюда, чтобы слушать.

– Слушать что? – спросил я.

– Хватит! – перебил Ламберт. – Если ты так много знаешь, расскажи мне тогда, что случилось с моей грёбаной яхтой!

Мужчина улыбнулся.

– Почему это тебя злит?

– Я потерял свою яхту!

– Теперь ты на другом судне.

– Это не то же самое!

– Верно, – сказал мужчина. – Ведь это судно всё ещё на плаву.

Яннис усмехнулся. Ламберт метнул в него яростный взгляд.

– Что? – сказал Яннис. – Смешно же.

Миссис Лагари нетерпеливо вздохнула.

– Может, прекратим это безумие? Где самолёты? Те, что должны нас спасать. Вот что нам скажите, и тогда я прямо сейчас буду на вас молиться.

Мы ждали ответа. Но полуобнажённый мужчина просто сидел и улыбался. Общее настроение переменилось. Миссис Лагари напомнила всем, что, хотя незнакомец странным образом и отвлёк нас на какое‑то время, мы по-прежнему безнадёжно далеки от спасения.

– Нечего ему молиться, – буркнул Ламберт.

Лефлёр заглушил двигатель, когда «Джип» прибыл на место. Ранее он распорядился, чтобы местные власти оцепили территорию, и с облегчением отметил наличие жёлтой ленты в начале пешеходной тропы.

– Ну что, – сказал он Рому. – Пойдём поглядим, что ты нашёл.

Они шагнули за ленту и отправились вниз по тропинке. Бухта Маргарита-Бэй представляла собой ряд скалистых зелёных холмов, обрывающихся белыми стенами утёсов, за которыми укрывалось побережье и длинный песчаный пляж. Туда можно было спуститься несколькими способами, но не на машине. Только пешком.