— Да? С чем тут поздравлять, нас в город не пустили. — говорит Лю, делая вид, что не понимает, о чем тот говорит.

— Пересмешница Кианна и вы… из вас выйдет прекрасная пара. — ухмыляется Фуцзянь: — мы так переживали за нее. Она давно по вам сохнет, да только вы ничего не замечали… верно в народе говорят, что отступившие на пятьдесят шагов смеются над отступившими на сто шагов.

— Мы? Кто еще про это знал⁈

— Да все знали… — пожимает плечами Фуцзянь: — думали, что она отступится от своего, ан нет, хватило у нее храбрости в вашу палатку вчера ночью пробраться. Мы все прислушивались, выгоните вы ее или нет, а потом услышали «Да, еще, мой жеребец!» и поняли, что все в порядке.

— Чертовы палатки… такая хорошая слышимость. — ворчит Лю, спускаясь к реке. Всадники, которые поили лошадей ниже по течению при виде генерала заулыбались и зашептались между собой, словно не воины-ветераны, а девицы-сплетницы. Кто-то даже захлопал в ладоши.

— Да, да. Я уже понял, что все в курсе моих личных дел. — Лю помахал им рукой: — а чего я, собственно, ждал? Воины, а ведут себя как кумушки на городской площади.

— Справедливости ради, могу сказать, что это не ваше личное дело. Вы наш командир и ваши победы — наши победы. Мы гордимся вами. И тем, что вы смогли продержаться под Кианной почти до утра. Почти. — прищуривается Фуцзянь, перекидывая белое полотенце через предплечье и следуя за ним.

— Как бы ни было весело обсуждать мои навыки в битве тучки и дождика, давай лучше делом займись. — говорит Лю, сняв рубаху и закатав штанины до колен. Он вошел в ледяную воду и с удовольствием совершил утреннее омовение, чувствуя, как холодная вода расставляет все в голове по своим местам. Да, ему давно нравилась Кианна, она прекрасна в танце с алебардой, она яростна в бою, она настоящая амазонка. Но он же ее начальник! Он не мог совершить первое движение к сближению, это было бы принуждением, с учетом его статуса и ее статуса… Но эта чертовка сама пробралась к нему в палатку ночью и сказала, что ей нужен он, а не его генеральская подвеска на пояс.

В конце концов он просто человек. И когда Кианна одним движением скинула с себя одежду — он не смог устоять. И это неправильно. Он не может быть военачальником, который мешает личное и служебное. Видел он к чему такое приводит. Нельзя так делать. Когда днем вы начальник и подчиненная, а ночью разделяете ложе — слухи пойдут. Дисциплина ни к черту. Репутация девушки будет страдать, обязательно же ее в дегте измажут со спины.

— Так я делом и занимаюсь. — откликается Фуцзянь: — вот, полотенце держу. Вдруг смелый генерал простудится и помрет. Такая потеря для нации будет. Особенно для одной мастерицы танца с алебардой. Только оседлала и тут… на вот.

— Собери всех на поляне. У меня объявление. — говорит он, вытираясь протянутым ему полотенцем. Говорит уже серьезным голосом, отдавая приказание.

— Цунмин! — Фуцзянь вытягивается в струнку, козырнув и тотчас уносится вдаль. В армии есть только одна скорость — бегом. Никто не передвигается неспешным шагом.

Через двадцать минут на поляне выстроился десяток всадников передового отряда. Лю специально не стал брать с собой сотню, как раз чтобы не пугать Наместника, но тому и десятка хватило.

— Передовой отряд собран по вашему приказанию! — докладывает Фуцзян.

— Отлично. — Лю делает шаг вперед и вглядывается в лица всадников и всадниц. В середине строя стоит Кианна со своей неразлучной алебардой.

— Сон Ми Кианна! Выйти из строя! — командует он.

— Цунмин! — два шага вперед и вот она уже стоит перед ним навытяжку. В ее глазах — вопрос.

— Настоящим оглашаю приказ. — говорит он и разворачивает бумагу, только что подписанную им в своей палатке: — Сон Ми Кианна, сотница «Крылатых Всадниц» увольняется из армии Сына Неба по приказу своего непосредственного командования.

— Что⁈ Но… — распахнутые глаза и горечь в них: — но…

— Извини, Кианна, но начальник и подчиненная не могут быть в таких отношениях, и ты это знаешь. — говорит он, сворачивая бумагу в свиток: — ты получишь выходное пособие в размере тысячи лян и сохраняешь свое оружие и доспехи как вышедшая в почетную отставку.

— Как ты можешь! Да… — Кианна глубоко вздыхает и на секунду закрывает глаза. Когда она снова открывает их, он видит мрачную решимость.

— Цунмин. — коротко бросает она: — приказ получен и понят. Разрешите удалится? В почетную отставку…

— Ты свободна. — отвечает Лю. Она разворачивается и шагает к своей палатке. На поляне царит тишина.

— Все свободны. — бросает он и всадники остаются стоять на местах, недоуменно переглядываясь. Он отбрасывает свиток с приказом и спешит вслед за Кианной. Успевает схватить ее за руку.

— Кианна! Погоди…

— Убери… уберите руки, генерал Лю! Кажется, я теперь больше не служу в вашем войске? — она вырывает свою руку из его и делает шаг назад, разворачиваясь к нему лицом: — оставьте меня в покое!

— Кианна! Я не могу поступить иначе! Ты и я… мы не можем больше быть в таких отношениях! Мой статус… мне плевать что подумают люди, но ты же будешь в положении подчиненной! Я не могу так…

— Мне все равно! — вспыхивает Кианна, ее глаза мечут молнии, ее черные волосы разметались по плечам: — все равно, слышишь, ты! Мне все равно генерал ты или последний подсобный рабочий в лагере — мне был нужен ты! Слышишь⁈ Именно ты! Не «Полководец, Сокрушающий Замыслы Врага», не Генерал Байгу, а просто Лю! Который смешит всех своими шуточками и всегда готов прийти на помощь. Наверное, я просто ошиблась. Отпусти меня, я соберу вещи и ты больше меня не увидишь, Генерал Лю Байгу. Что… что ты… — она смотрит на него. Он встал перед ней на одно колено.

— Мы не сможем больше быть начальником и подчиненной и это моя вина. — говорит он грустно: — я подвел тебя, знаю. Тебе нравилось служба в войске и твои девчата из «Крылатой» сотни. Но… может быть мы все равно сможем быть вместе? По-хорошему мне нужно было прислать к тебе сватов, я вон уже с Фуцзяном поговорил, но ты же уедешь, и я могу потерять тебя навсегда, так что не до этого сейчас…. Сон Ми Кианна, ты станешь моей женой? Будешь ли делить все тяготы и лишения жизни жены солдата? Ты прекрасна, и я всегда мечтал о том, чтобы ты переехала жить в мою палатку, но это были лишь несбыточные мечты. Я твой начальник, а ты моя подчиненная… но теперь, когда я своим самовольным приказом, уволил тебя из армии… я знаю, что поступил дурно, ты хороший солдат, я знаю, что у меня нет оснований увольнять тебя со службы и отправлять в отставку. Все это я сделал исходя из личных, эгоистических мотивов. Просто чтобы иметь возможность предложить тебе разделить твою жизнь со мной. — он наклонил голову.

— Пресвятая Гуаньин, какой же ты все-таки идиот, генерал Лю. — тихий голос звучит сверху. Он поднимает голову и видит, что Кианна — улыбается. На ее глазах выступили слезы, но она улыбается.

— Это… значит да? Я не очень силен в интерпретациях женского…

— Это значит тысячу раз да, ты, глупый и эгоистичный, высокомерный сукин сын… Стоять! — поднимает она руку, видя, что он встает с колена и приближается к ней, желая заключить в объятья: — я все еще зла на тебя! Разыграть такой спектакль! Не мог прямо сказать⁈ У меня чуть сердце не порвалось!

— Мы же были…

— Начальник и подчиненная, помню. — закатывает глаза она: — а сейчас? Сейчас мы больше не начальник и подчиненная⁈

— Формально уже нет. Я написал приказ и приложил печать, красными чернилами как положено и подпись поставил. Осталось только с довольствия тебя снять и…

Звук пощечины разнесся над замершей поляной, словно выстрел из бомбарды. Он поднял руку и потрогал левую щеку, которая горела огнем.

— Раз уж мы теперь не начальник и подчиненная! — говорит Кианна, упирая руки в бока: — вот тебе! За все! Издеваться он надо мной будет! Спектакли разыгрывать!

— Это… значит нет?

— Это значит да! И не мечтай спрыгнуть с лодки семейного быта, генерал Лю! Я тебе припомню! Свадьба будет шикарной!