— С кем? С двигателем внутреннего сгорания? — захохотал Родион.

— С ним? — она картинно нахмурила брови. — Ну, с ним… разрешаю.

— Боюсь, что у вас вместо детей в будущем пойдут именно движки, — ухмыльнулся полковник.

— Движки у нас и так пойдут, — заверил его Громов. — А дети — это святое, и мы уж тут как-нибудь сами решим, правда? — подмигнул он Анжеле.

— Железно! Третий тут однозначно лишний! — закивала она.

— Ну-ну, — хмыкнул чекист. — Тогда давайте по автобусам. Время не ждёт.

17 октября 1982 года. г. Рябиновск. 2 часа 35 минут

Хорошо, что ночной город был тихим и пустынным. Колонна оперативно проследовала до гостиницы, где людей аккуратно вывели из автобусов и организовали небольшое собрание.

— Товарищи! Руководство города в ближайшие сутки решит вопрос с жильём, — заверил женщин Остапов. — Как минимум, получите номера в гостинице на постоянной основе. Чуть позже Рябиновск превратят в закрытый город, а это значит, что часть жилого фонда освободится…

— Почему? — вылезла с вопросом одна из женщин.

— Потому что мы отселим в другие населённые пункты страны всех неблагонадёжных — пьяниц, дебоширов и тунеядцев, — пояснил полковник. Сейчас товарищ Юрченко поможет вам расселиться по номерам. Учтите, что на всех может не хватить, но мы приняли решение уплотнить вас, добавив раскладушки. Повторю — эта мера временная и вынужденная, и скоро этот вопрос благополучно решится.

Александр Петрович отошёл от женщин и направился к Анжеле и Родиону.

— Что, устала? — сочувственно поинтересовался он у девушки.

— Не-а! Даже не вспотела! Тут расстояние всего ничего!

— Родион, автобусы мы сейчас отгоним на Новую площадку радиозавода и поместим в старый гараж. Туда же сгрузим и автомобиль Рокотовых. Оттуда вас обратно в гостиницу довезёт Колыванов. Думаю, что через час вы сможете принимать водные процедуры.

— Товарищ полковник, а здесь ночных кафе нет? — грустно спросила его девушка. — А то кушать хочется.

— Анжел, у меня в номере найдётся чай, копчёная колбаса, полбулки батона и даже пряники, — усмехнулся Громов.

— Не, как мне с избранником повезло, а! — расцвела она. — В нашем мире таких хозяйственных нечасто встретишь. Тогда не будем ждать и минуты. Давайте, показывайте дорогу!

Семью часами позднее

Проспав около двух часов — контроль около контейнеров был постоянным, Остапов ждал удобного времени, чтобы доложить в Москву о новой группе потомков. То, что он стал полноценным куратором Рябиновска, давало ему право сразу доложить наверх, обходя генерала Суслова. Немного поразмыслив, он решил, что сначала доложит Крючкову, а уж потом, в понедельник, во время решения другого производственного вопроса витиевато обмолвится и Револию Михайловичу. Александр Петрович явно не желал портить отношения с человеком, поднявшим его в иерархии КГБ. Дождавшись половины десятого утра, он снял трубку телефона у себя в кабинете и набрал номер.

— Слушаю, — голос своего главного начальника он узнал сразу.

— Это «двенадцатый». Есть новости, но уровень такой, что сообщить могу только по ЗАСу.

— Понял тебя. Тогда через час перезвонишь на служебный номер.

Пока он ждал назначенного времени, решил дойти до магазина и купить чего-нибудь к чаю. Уже на выходе из «Хлебного» № 57 столкнулся с Родионом и Анжелой.

— А вам что не спится?

— Тут такие вкусные баранки-и-и, — протянула девушка. — Я за ночь всю связку слопала.

— Ночью нужно спать, — наставительно заметил чекист.

— Ой, да ладно! — махнула она рукой. — Зато Родик ввёл меня в курс дела. Меня всё устраивает. Буду работать в его группе.

— Только пройдёшь инструктаж.

— Какой?

— Что кому можно говорить, а что ни в коем случае.

— Да ладно! А то я не давала сами знаете чего… — она многозначительно посмотрела на полковника.

— Я рад, что ты меня поняла. Тогда не буду вам мешать.

* * *

Выпив большую кружку чая с баранками, он прокашлялся и набрал номер на «вертушке»

— Да!

— Это «двенадцатый».

— Слушаю тебя, «двенадцатый».

— Произошёл вторичный переход.

— Что? — голос Крючкова стал металлическим. — Докладывай подробно.

Остапов поведал тщательно заготовленную легенду перемещения беженцев с детьми и отдельно небольшой группы прикрытия контейнеров.

— М-да… удивил так удивил… Что думаешь делать?

— Проблема в жилье, товарищ «второй». Жилого фонда в городе мало… строить в этой пятилетке не планировалось.

— Что предлагаешь?

— Думаю, что назрела необходимость превращать город в закрытый. Слишком много новинок по безопасности уже запущено, и кое-что потомки подкинули дополнительно. Я уже побеседовал с группой прикрытия самих контейнеров.

— Кто они? Им можно доверять?

— Тут вообще сложная ситуация. Дело в том, что они потомки самого генерал-лейтенанта Рокотова — брат и сестра, праправнуки.

— Даже так?.. Думаю, что такие люди не зря пошли в сопротивление. А почему перешли к нам, ты узнавал?

— Так точно. Там начался путч. Другая группа прикрытия оттянула на себя значительную часть повстанцев.

— Вот оно что… значит, вызвали огонь на себя, с целью спасти своих жён и детей… Да и о подарке побеспокоились… Слушай, это дорогого стоит… Нельзя их обижать, никак нельзя!

— Полностью согласен с вами.

— Да… это уже уровень не Суслова, а мой… вот что… я думаю, что назрела необходимость мне самому побывать в вашем городе. Я, конечно, попрошу Суслова сопровождать, но скорее, чтобы вас не столкнуть лбами. О дате поездки дам тебе знать в ближайшее время. Мне сейчас ещё наверх докладывать, а уж ОН сам решит, как выходить из положения с жильём. Пока реши этот вопрос, как сможешь.

— Их сейчас уплотнили в гостинице. Думаю, что с неделю смогут продержаться, но не больше.

— Я понял, сейчас будем решать эту проблему. А с контейнерами что?

— Там дежурят мои сотрудники, но снова прошу кран и хотя бы две платформы — нужно переместить подарки на охраняемое место в городе.

— Понял. Сейчас позвоню в Калачееский отдел, и через пару часов у тебя всё будет.

— Тогда я своего заместителя отправлю на трассу, где он их перехватит. Майор Юрченко уже занимался транспортировкой первых контейнеров.

— Согласен, так и поступим. Рассчитывай на время… примерно через два часа тридцать минут.

Тем временем. Подмосковье. Правительственные дачи

Андропов только-только закончил с завтраком, когда зазвонила «вертушка».

— Слушаю.

— Доброе утро, Юрий Владимирович.

— Доброе, Владимир Александрович. Есть новости?

— В Рябиновске вновь нештатная ситуация…

— Говори, — Крючков не спеша поведал всю информацию, переданную ему Остаповым. — Да-а-а… потомки, конечно, свалились как снег на голову, но люди доказали свою преданность Союзу. И то, что военные вызвали огонь на себя, прикрывая женщин и детей, говорит о многом. Это наши люди, правильные… с советской жизненной позицией. И ведь умудрились ещё что-то для нас передать… Хорошо, лирику оставим, а ты начинай операцию «Исход». Проведи в Рябиновске жёсткую фильтрацию местных граждан. Все, кто нужен, остаются, остальных рассели по Калачеевской, Волгоградской и Воронежской областям.

— Если потомки передали военное оборудование, что будем делать?

— Если этот вариант подтвердится, я поговорю с Устиновым. Пусть выделит толкового специалиста. Возможно, организуем небольшую часть в городе, вместо нынешней. Кстати, её тоже нужно куда-то передислоцировать. Дай команду «Двенадцатому» — пусть перевозит контейнеры и не затягивает с их вскрытием.

Сразу после разговора генсек пару минут неподвижно смотрел в окно, размышляя над сложившейся ситуацией. Потом его рука снова потянулась к телефону, только обычному.

— Алло, день добрый, Степан Ильич. Узнал?

— Юрий Владимирович, доброе утро. Уж кого-кого, а ваш голос я ни с кем не спутаю.

— Есть разговор.

— Слушаю вас.