Ли Ляньхуа тоже потрясённо замер, как ужасно побледневший Сяо Цзыцзинь вдруг стремительно подошёл, высвободил правую руку и вцепился в него.
— Идём со мной! — выдавил он.
Ли Ляньхуа ойкнул, боевые навыки Сяо Цзыцзиня были так хороши, что пойманный им, даже Ди Фэйшэн вряд ли бы легко вырвался. Сяо Цзыцзинь был выше ростом, он схватил Ли Ляньхуа за воротник, поднял одной рукой и потащил в ближайший флигель. Вытаращив глаза и раскрыв рты все увидели, как герой Сяо схватил чудесного целителя, а в следующий миг хлопнула дверь, отрезая ото всех Ли Ляньхуа, Сяо Цзыцзиня и находящуюся без сознания Цяо Ваньмянь.
Фан Добин не удержался и побежал за ними, как вдруг врезался в кого-то, отскочил на три шага, увидел, что это Бай Цзянчунь преградил ему дорогу, и слегка переменился в лице. Цзян Байчунь был тучным как груша, однако невероятно хорош в цингуне, он переместился столь стремительно и бесшумно, что Фан Добин не успел ничего заметить.
— Ну-ка стой.
Фан Добин потёр ушибленный нос.
— Но барышня Су тоже…
— Гуань Хэмэн справится, — строго отрезал Цзи Ханьфо.
Шишуй со странным блеском в глазах смотрел на запертую дверь, скривив рот — не то потрясённо, не то злорадно.
Во флигеле Сяо Цзыцзинь, таща Ли Ляньхуа за собой, вошёл в комнату, осторожно опустил Цяо Ваньмянь на кровать, правой рукой всё ещё вцепившись в “целителя”. С мертвенно-бледным лицом, он уставился на Ли Ляньхуа глазами, горящими почти что ненавистью, и негромко проговорил:
— Сянъи… умоляю… спаси её…
— Я не… — начал Ли Ляньхуа.
Сяо Цзыцзинь с болью во взгляде сдавил ему горло.
— Не спорь! Как бы ты ни изменился, думаешь, я тебя не узнаю? Спаси её! Кроме “замедления вселеннной”, ничто в мире… не спасёт её…
Придушенный им, Ли Ляньхуа побледнел, в глазах его застыла беспомощность, он вздохнул.
— Я не отказываюсь помочь, Цзыцзинь, отпусти меня сначала.
Сяо Цзыцзинь вздрогнул и медленно убрал руку с его шеи.
— Я не виню тебя, что ты выжил… — вдруг сказал он с дрожью в голосе.
— Я всё понимаю, — слегка улыбнулся Ли Ляньхуа и похлопал его по плечу. — Я рад, что вы поженились, правда рад.
В глазах Сяо Цзыцзиня отразилось сложное мучительное выражение, он тихо простонал, словно раненое животное:
— Сначала… спаси её…
Ли Ляньхуа сел рядом с Цяо Ваньмянь, легонько дотронулся до её волос. Сяо Цзыцзинь вытащил из-за пазухи скомканную до неузнаваемости записку и положил её рядом с подушкой. Это был красный листок с приглашением на свадьбу, на котором значились слова: “Во льду замёрзшая цикада, морозный иней и снег, избавить можно от яда, лишь замедлив вселенной бег”. Яд “цикада во льду” находился на двадцать восьмом месте среди сильнодействующих ядов Поднебесной — поскольку во рту ощущался холодным, его легко было распознать, так что он не считался особенно опасным, и мало кто на самом деле от него пострадал. Если во рту нет ранок, то достаточно прополоскать и выплюнуть, тогда яд не причинит никакого вреда. Но если ранки есть или если случайно проглотить “цикаду во льду”, то через кровь яд попадёт в желудок, половину большого часа спустя превратит внутренности в лёд, и человек замёрзнет насмерть. Большинство способов лечения предполагает согревание, но очень часто согревающие лекарства не успевают подействовать, тело не получает достаточно тепла, и человек умирает. Единственный сравнительно осуществимый способ — найти мастера с чистой внутренней силой, с её помощью защитить внутренние органы и противостоять яду, тогда, как только действие яда сойдёт на нет, больной не только поправится, но и до конца жизни не будет страшиться холода, что называется, нет худа без добра. А среди техник внутренней силы лучшая по чистоте и гармонии в Поднебесной — “замедление вселенной”, если же в противостоящей холоду внутренней силе будет хоть немного агрессии, то можно повредить хрупкие от холода сосуды и ускорить смерть больного.
Со всё ещё румяным лицом, в свадебном платье и украшениях, Цяо Ваньмянь выглядела сдержанно и изысканно, словно лишь задремала, но стоило дотронуться её кожи, как чувствовался исходящий изнутри холод, и чем дольше длилось прикосновение, тем более невыносимым он становился. Ли Ляньхуа смотрел на изящно написанные строки на красной бумаге — хотя почерк был небрежный, почему-то его наклон казался очень красивым. Он вздохнул.
— Главарь Цзяо, можно сказать, из кожи вон лезла…
Он не продолжил мысль, но Сяо Цзыцзинь вдруг осознал: Цзяо Лицяо отравила Цяо Ваньмянь, скорее всего, чтобы проверить, жив ли Ли Сянъи — если её вылечат, значит, это подтвердится. Но даже так, исцеление Цяо Ваньмянь серьёзно подорвёт его жизненные силы, и если на восстановление уйдёт много времени, то он не будет соперником Ди Фэйшэну. Видя, как переменился в лице Сяо Цзыцзинь, Ли Ляньхуа вдруг слегка улыбнулся.
— За эти десять лет мне в руки попал один замечательный трактат по искусству врачевания, в котором освещались различные способы лечения. Для лекарства от “цикады во льду” требуется три яйца с оранжевым желтком, шестьдесят цветков зимней сливы, три шэна снега не старше десяти дней, один шэн мёда, пятицветный петух, пять шэнов крепкого вина, всё это сварить на сильном огне. Одной чашки будет достаточно, и лечение внутренней силой не потребуется.
— Всё это несложно достать, — тяжело произнёс Сяо Цзыцзинь, — я пойду соберу.
Он пинком распахнул дверь и вмиг исчез, цингун был даже стремительнее, чем во время схватки с врагом. Ли Ляньхуа невольно вздохнул и посетовал: знал бы раньше, что его боевое мастерство так выросло, сказал бы, что требуется цзинь яиц с двойным желтком, шестьсот шестьдесят шесть цветков зимней календулы и белой сливы, шэн мёда из цветков лотоса с горы Тяньшань, четырёхногий петух и кувшин лучшего императорского вина. Поразмыслив, он приподнял Цяо Ваньмянь и закрыл глаза; чистая и спокойная внутренняя сила “замедления вселенной” проникла в её грудь и моментально распространилась по меридианам всего тела, помогая побороть холод.
Несомненно, он и был тем Ли Сянъи из ордена “Сыгу”, который тогда пропал в море, вот только эти десять лет оставили на его теле следов больше, чем у кого бы то ни было, тогда… он был лишь ребёнком… теперь он несёт на себе раны от “сокрушающего богов” удара Ди Фэйшэна и в течение пары лет может полностью лишиться разума, стать безумцем, а от его боевых навыков и так давно осталась разве что пятая часть… И если бездумно расточать истинную силу, безумие может настигнуть ещё быстрее. В таких обстоятельствах горько ли ему, что сердечная подруга вышла замуж за близкого друга? Больно ли ему… Ли Ляньхуа улыбнулся. Он больше не ребёнок, повидал и горе и радость. Некоторые вещи на самом деле не так плохи, как кажутся, и выйти замуж не за Ли Сянъи, а за Сяо Цзыцзиня, пожалуй, гораздо большее счастье для неё. Его сила уже разрушена, если бы Сяо Цзыцзинь стоял рядом, то непременно заметил бы… Цзяо Лицяо хочет не ослабить его, а чтобы он сошёл с ума… Не стоит портить день молодожёнам таким скверным обстоятельством… Ли Ляньхуа спокойно управлял своей ци, и холод в теле Цяо Ваньмянь постепенно истаял, в комнате воцарилась тишина.
В другом флигеле Гуань Хэмэн в тревоге и ярости смотрел на лежащую без сознания Су Сяоюн. Её обнаружили в комнате рядом с опочивальней Цяо Ваньмянь. Все стены были залиты кровью, очевидно, она долго с кем-то боролась, но снаружи радостно шумели, все следили за свадебной церемонией и никто не обратил внимание, что в этом флигеле что-то происходит. Потёки крови на стенах были беспорядочными, раны на теле Су Сяоюн тоже выглядели странно: некоторые — как будто в неё глубоко вонзали что-то тонкое и острое, некоторые — вероятно, нанесены клинком, множество из них почти задели внутренние органы, и если бы Фан Добин не предложил пойти искать Су Сяоюн и они не отыскали бы её вовремя, то к окончанию пиршества она была бы уже мертва.
Гуань Хэмэн стоял перед лежащей при смерти Су Сяоюн, его красивые брови были нахмурены, руки слегка дрожали, всё внимание сосредоточено на осмотре. Позади него подошёл Бай Цзянчунь ещё с кем-то, прикинул расположение пятен крови на стенах и застыл с изумлением на лице.
