По окончанию доклада, Юнь Бицю не проронил ни слова, молчаливо соглашаясь с обвинениями. Все переглянулись в крайнем изумлении, несколько знакомых с Юнь Бицю человек с трудом верили своим ушам.

— Для одного из четверых хозяев «Сотни рек» убийство учеников и невинных людей — уже непростительное преступление, не говоря о связи с Цзяо Лицяо, извращении истины и действиям наперекор здравому смыслу, — заговорил Цзи Ханьфо. — С сегодняшнего дня Юнь Бицю изгоняется из «Сотни рек» и признаётся виновным в убийстве. Он заплатит жизнью за свои преступления, прошу всех быть этому свидетелями.

— Что… — вырвалось у Лу Цзяньчи. За всё время, что путешествовал по цзянху, он никогда не видел, чтобы приговор выносился так быстро и смертная казнь была столь неотвратимой. В нескольких предложениях им ясно объяснили причины и следствия и немедленно перешли к исполнению приговора.

Ши Шуй вытащил длинный меч и мрачно уставился на него.

— Сам спроси его, заслуживает ли он смерти.

Лу Цзяньци растерянно посмотрел на Юнь Бицю, но тот закрыл глаза и кивнул, неподвижно ожидая казни.

Все во дворе обменялись растерянными взглядами — пусть давно слышали, что Юнь Бицю переметнулся к Цзяо Лицяо, но всё же оказались не готовы, что Цзи Ханьфо так быстро отдаст приказ казнить его. Те, кто некогда прошёл с ними жизнь и смерть, как Ван Чжун, Хэ Чжан и Лю Жуцзин, уже потеряли терпение и хотели отговорить и удержать.

Но прежде, чем начались волнения, и они успели высказаться, признанный виновным кивнул, закрыл глаза и приготовился к смерти.

Ши Шуй поднял меч, гранью клинка поймав отблеск вечерней зари, и в беззвучной тишине направил в грудь Юнь Бицю.

Удар не был слишком быстрым, не поднимал ветер.

Все присутствующие, как опытные мастера, прекрасно видели, что хоть удар и не слишком быстрый, и не рассекает воздух со свистом, но уверенный и тяжёлый, полный спокойствия, и выжить после такого невозможно.

Многих тут же охватила скорбь — пусть даже Юнь Бицю запутался, но в годы юности, с веером учёного и в длинном платке, талантливый и непринуждённый, он обладал несравненной мудростью, и в своё время очаровал немало девушек на выданье.

Кто знал, что в конце он по доброй воле пойдёт на смерть ради Цзяо Лицяо, ради неё предаст своих близких и единомышленников, и сам подставит шею под нож палача.

Он столько свершил и достиг, спас столько невинных жизней, пролил столько крови ради цзянху…

И со всем покончит меч Ши Шуя.

Меч явился как водяной дракон.

Вселенная содрогнулась.

Большинство впервые увидели, как Ши Шуй обнажил меч — этот человек предпочитал пользоваться плетью, никто и не знал, каким впечатляющим может быть в его исполнении выпад мечом.

В следующее мгновение голова Юнь Бицю упадёт на землю…

Раздался звон.

Половина острия взлетела в воздух, перевернувшись под яростным порывом ветра, и упала.

Одежда и волосы Ши Шуя взметнулись, он уже занёс меч, и все собственными глазами видели, как клинок вонзился в шею Юнь Бицю, и мощи этого удара хватило бы, чтобы отрубить ему голову.

Но Юнь Бицю не отрубили голову.

Перерубили клинок Ши Шуя.

Все ошарашенно смотрели, как кто-то спрыгнул на землю рядом с Юнь Бицю. Этот человек явно появился позже Ши Шуя, но от взмаха его меча свет струился словно подброшенное в несравненно элегантном движении полотно шёлка. Не разглядеть, сколько силы он вложил, но когда два меча столкнулись, клинок Ши Шуя взмыл вверх, удар опоздал, а второй нанести было уже невозможно.

Кто же явился?

Цзи Ханьфо бросился в глаза ослепительно сверкающий меч.

— Небо… Ох, Небо… — забормотал Бай Цзянчунь, охваченный радостью и удивлением, но ещё не решаясь поверить.

Провалив удар, Ши Шуй застыл на месте, глядя на человека в белом, не в силах вымолвить ни слова.

Лицо воина в белом скрывала белая вуаль.

В руке он держал длинный гибкий меч, лёгкий и тонкий, лучи закатного солнца почти проходили сквозь него, и казалось, что клинок светится величественным сиянием.

— Вэнь… цзин…

Некоторые из присутствующих едва могли контролировать свои голоса, в них звучало ликование, трепет, недоверие и неподдельный ужас.

Услышав, как кто-то произнёс «Вэньцзин», Юнь Бицю вдруг открыл глаза и вырвался из рук державших его учеников. Никто и представить не мог, что он первым делом схватит обломок меча Ши Шуя и направит себе в грудь.

В такой момент он всё ещё хотел умереть!

Даже не посмотрел на Вэньцзин за своей спиной!

Он твёрдо решил покончить с собой!

Ши Шуй остолбенел, не успел определиться, спасать ли его, как пришедший вздохнул и крепко схватил Юнь Бицю за руку с обломком меча.

— Постой.

Внезапно явившийся человек, чьи удары были подобны лунному свету, кто применил технику «Первый меч Сянъи», кто использовал гибкий меч Вэньцзин — если не Ли Сянъи, кто ещё это может быть?

Но всё же его голос казался таким знакомым.

— Ты жаждешь смерти не потому, что любил Цзяо Лицяо и желаешь умереть вместе с ней, а потому что заколол Ли Ляньхуа… — Он вздохнул, тон его преисполнился нежности. — Бицю, раз уж Ли Ляньхуа выжил, к чему упорствовать?

В лице Юнь Бицю не осталось ни кровинки, дрожа всем телом, он не осмеливался повернуться и посмотреть на человека позади.

Мужчина протянул руку и пальцем надавил несколько точек у него на спине. Этот жест всем был знаком как акупунктурная техника «замедления вселенной», и нажал он на те же точки, какие обычно использовал Ли Сянъи.

Неужели этот человек и правда…

Сердца присутствующих переполняли изумление и восторг — неужели это правда Ли Сянъи?!

Неужели Ли Сянъи на самом деле не утонул?

Не то, чтобы это было удивительно — раз уж Ди Фэйшэн не погиб, то и Ли Сянъи, скорее всего, выжил, но почему тогда двенадцать лет не появлялся, сквозь пальцы смотрел, как Сяо Цзыцзинь занял место главы ордена «Сыгу», как Цзяо Лицяо раздувает пламя раздора в цзянху, как «Сотня рек» едва удерживает ситуацию?

И откуда он знал, что Юнь Бицю заколол Ли Ляньхуа?

Многие ученики «Сотни рек», никогда не встречавшие Ли Сянъи, и те, что из младшего поколения, вроде Ли Цзяньчи, невольно предвкушали, как неожиданно явившийся великий герой сдёрнет вуаль, чтобы хоть глазком увидеть его истинный облик. О Ли Сянъи ходило столько легенд и разных историй, каждая из которых вызывала восхищение.

— Я… тогда отравил, а теперь предательски пронзил мечом… разве… могу я смотреть в лицо главе ордена? — дрожащим голосом спросил Юнь Бицю, постепенно справившись с дрожью и подняв голову. — Уж лучше умереть…

— Если умрёшь, разве не будут потомки говорить, что они погубили брата по неведению? Ну что за глупость… — ласково произнёс человек в белом, легонько похлопав его по голове. Он выглядел моложе и собраннее сгорбленного и измождённого Юнь Бицю, но говорил с теплотой и заботой, словно был старше. — Ты уничтожил банду «Юйлун», разрушил планы Цзяо Лицяо — будь Ли Сянъи жив, непременно гордился бы тобой.

Слушая их разговор, все только больше запутывались.

Слова «тогда отравил, а теперь предательски пронзил мечом» явно указывали на Ли Сянъи. Но пострадал от его меча Ли Ляньхуа.

И если мужчина перед ними — Ли Сянъи, то почему он сказал «будь Ли Сянъи жив, непременно гордился бы тобой»?

Но больше всего привлекали внимание слова «ты уничтожил банду «Юйлун», разрушил планы Цзяо Лицяо» — слышать такое было удивительно, ведь всем известно, что уничтожил логово Цзяо Лицяо и убил её саму молодой советник ордена «Сыгу» Фу Хэнъян.

Человек в белом поднял с земли брошенный узел, развязал и извлёк оттуда потрёпанный халат светло-серого цвета, спереди запятнанный кровью, под которым лежала жёлтая бамбуковая трубка. Он поднял халат и указал на дыру в ткани.

— Эта одежда была на Ли Ляньхуа, когда на него напали. Хотя Бицю ударил в грудь, но не задел сердца. Здесь все разбираются в фехтовании, думаю, вам прекрасно видно.