— Пять!

— Десять!

— Пять!

Нахмурившись, Ли Ляньхуа долго размышлял и неохотно уступил.

— Пять цзиней пять лянов.

— Идёт!.. — обрадовался Фан Добин. — Скорей расскажи мне, в чём тут секрет!

Вытянув правую руку с куриной косточкой, Ли Ляньхуа нарисовал на белоснежной стене Зала османтусов знак и с воодушевлением спросил:

— Это гора, так?

— Гора, это каждому ясно, и что дальше?

Ли Ляньхуа нарисовал перед “горой” ещё один знак и неторопливо спросил:

— По-твоему, на что это похоже?

— Гора цветов*! — не раздумывая, брякнул Фан Добин.

Гора цветов — Хуашань

— Верно, это Гора цветов, — улыбнулся Ли Ляньхуа.

— А! — вырвалось у Фан Добина. — Неужели это восемь слов?

— Верно, это восемь слов, однако знакомых образованному человеку. Ты в детстве изучал большой устав*?

Большой устав — один из древних стилей письма

Фан Добин застыл на месте.

— Э-э… ну…

В детстве отец строго наставлял его, но с его характером учёба давалась не очень, поэтому на самом деле он кое-как освоил “Книгу песен” и “Книгу истории”, однако ни за что не признался бы в этом несносному Ляньхуа. Ли Ляньхуа бросил на него понимающий взгляд и сочувственно покачал головой.

— Это у нас “Гора цветов”, а что касается этого знака, если бы ты учился, то знал, что это слово “под” — изогнутая линия, подобная радуге, означает “небо”, а точка под ней — всё, что под небом, отсюда и его значение.

Фан Добин сухо хохотнул.

— Вот оно что, а остальные? Если это “под”, то цыплёнок в скорлупе, наверное, означает “яйцо”?

Ли Ляньхуа с ещё большим сожалением покачал головой.

— Нет… Это слово не из большого устава. Раз ты в детстве недостаточно усердно учился, наверняка должен был слушать истории, которые рассказывал тебе отец. Слышал о “золотом вороне, несущем солнце”?

Фан Добин про себя ругался — несносный Ляньхуа поучает его как отец! Но этой истории он не слышал, так что помрачнев, вынужденно спросил:

— Что за история о золотом борове, несущем солнце?

— В “Книге гор и морей” “Каталог Великих пустынь Востока” гласит: “в Долине кипящих ключей растёт дерево Фу. Как только одно солнце заходит, другое солнце всходит. Каждое несёт на себе воронов*,” — ласково заговорил Ли Ляньхуа. — Иначе говоря, в море растёт большое дерево со множеством солнц, одно солнце погружается в воду, а другое восходит, их по очереди несёт на спине ворон… В разделе “О духе” “Хуайнань-цзы*” говорится: “В центре солнца живёт вознёсшийся ворон…”

Цитата из “Каталога гор и морей” приведена в переводе Э.М. Яншиной

“Хуайнань-цзы” — важнейший памятник даосской философской мысли (II в. до н. э.), созданный в период наивысшего расцвета культуры Древнего Китая

У Фан Добина лопнуло терпение.

— Терпеть не могу, когда мне в лицо не к месту сыплют цитатами… — вспылил он.

— Я лишь хотел сказать, древние верили, что внутри солнца живёт птица, и только, — неторопливо объяснил Ли Ляньхуа.

— Ну и что с того? — злился Фан Добин.

— Ничего. Так называемая “вознёсшаяся птица” имеет три лапы, кто-то считает, что это ворона, кто-то нет.

— Что за неразбериха… а! — Его вдруг осенило. — Это слово “солнце”?

— Ты и правда сообразительный.

— Тогда что значит этот топор с каплями крови? — Фан Добин затаил обиду, что Ли Ляньхуа обращается с ним как с ребёнком. — Это не сабля, а клинок, имеет значение убийства.

— Это слово самое узнаваемое, — извиняющимся тоном сказал Ли Ляньхуа и начертил на стене слово “уничтожать”. — Смотри — горизонтальная черта, откидная влево, откидная вправо, точки…

Фан Добин раскрыв рот проследил за его движениями.

— Ну как, похоже? — со смехом спросил Ли Ляньхуа.

Фан Добин посмотрел на рисунок, затем на начертанный знак, и неохотно признал:

— Сходство есть, но на рисунке две капли крови.

Ли Ляньхуа добавил ещё кружок на начерченное и расплылся в улыбке.

— А теперь?

Утратив дар речи, Фан Добин долго разглядывал получившийся знак, а потом воскликнул:

— Уменьшать!

— Это слово “уменьшать”, — кивнул Ли Ляньхуа. — Оно образовано из слова “уничтожать”, имеющего форму боевого топора, и в древности означало “убивать”.

— Твою мать, ты и до этого додумался… — пробормотал Фан Добин. — Однако с каким умыслом можно нарочно вышить не нормальные слова, а коварно изменённые?

Ли Ляньхуа усмехнулся.

— Умысел, разумеется, в том, что она хотела, чтобы лишь некий человек их понял.

— Кто бы это ни был, точно не Вэй Цинчоу. Он явно не понял, иначе бы не стал убивать её, срезать кожу и копировать эти восемь слов, а сразу разгадал бы их значение.

Ли Ляньхуа слегка улыбнулся.

— А что значат эти два человечка? — спросил Фан Добин.

Ли Ляньхуа начертил на стене ещё один знак.

— Это слово тоже понятное. Два человека, два колеса, что это может быть?

— Что ещё за два человека, два колеса?

Ли Ляньхуа вздохнул и набрался терпения.

— У чего есть и люди, и колёса?

— Телега, карета?

— А если без лошадей, только с людьми?

— Паланкин?

Ли Ляньхуа уставился на него, указывая на рисунок.

— Разве подходит? Два человека, два колеса, одно место.

Всё ещё не понимая, Фан Добин надолго замер, а потом вдруг осознал.

— Повозка?

Глядя на него, Ли Ляньхуа снова вздохнул.

— Верно, повозка.

— Под Горой цветов повозка убивающего солнце… — задумчиво пробормотал Фан Добин. — Ерунда какая-то, какой в этом смысл? — Он с сомнением посмотрел на друга. — Может, ты ошибся в чём-то?

Не обращая на него внимания, Ли Ляньхуа постучал куриной косточкой по стене.

— Над оставшимися двумя словами я думал долго.

— Выходит, и ты можешь не сразу сообразить, — сердито заметил Фан Добин.

— Это похоже на бутылку, вроде бы в ней ничего странного, но я никак не мог понять, что же это за штука, пока вдруг не догадался, что означает последнее слово. — Он добавил ещё один знак. — Это флагшток со знаменными лентами, в древности его использовали для определения направления ветра, а также в качестве солнечных часов, по тени от древка определяя время — куда падала тень, такой и был большой час. Это называлось измерять длину тени по солнечным часам.

— А-а, — протянул Фан Добин с замешательством на лице.

На этот раз Ли Ляньхуа посмотрел на него с искренним участием.

— Поэтому место, куда воткнуть шест для солнечных часов, выбирали тщательно. Это слово “середина”, и означает оно особенное место.

— А-а… — снова протянул Фан Добин, по-прежнему в растерянности.

— В древней письменности на вертикальной линии слова “середина” сверху и снизу имелись точки, так что здесь наверняка нет ошибки.

Фан Добин крайне недоверчиво посмотрел на него.

— Стало быть, эти семь слов означают… — наконец заговорил он. — “Под Горой цветов в повозке убивающего солнце”. Скорей поехали на Хуашань, чтобы разобраться до конца.

— Но мы в Жуйчжоу, отсюда до горы Хуашань больше семисот ли. Если в загадке правда имеется в виду Хуашань, то как эта женщина и Вэй Цинчоу очутились в Жуйчжоу?

— Откуда мне знать?

— Но в Жуйчжоу есть Гора яшмовых цветов*…

Гора яшмовых цветов — Юйхуашань

Фан Добин тут же обрадовался.

— Значит, эта женщина точно собиралась на Юйхуашань, а эта бутылка впереди означает “яшма”.

— Я тоже так подумал. Слово “яшма” в древности использовалось для обозначения ритуальной утвари, сам я не видел, но судя по описанному в книгах, должно быть похоже на эту бутылку.

— Короче говоря, эти восемь знаков означают: “Под Горой яшмовых цветов, в повозке убивающего солнце”, — нетерпеливо подытожил Фан Добин. — Не ошибёмся, если поедем на Юйхуашань.

— С Юйхуашань ошибки быть не может, но что “в повозке убивающего солнце”? — Ли Ляньхуа покосился на друга. — Ты знаешь, что такое “повозка убивающего солнце”?