— Вы, племянник?
— Нет. Я из ритуальной компании…
Я разочарованно оглядела его с ног до головы и заявила:
— Все разговоры будем вести в присутствии полиции и родственников.
Он согласился и следом за мной вышел на улицу. Буквально через пару минут подъехала знакомая тёти — Юля со своим мужем, а следом же подъехала полиция и тот самый племянник. Мы зашли в квартиру. Я дала полиции свои показания в письменной форме, обвесила все зеркала в доме полотенцами и собрала свои оставшиеся вещи в рюкзак. Всё происходящее далее не имеет значения и не ничем не украсит повествование. Обычные взрослые разговоры о морге, захоронении и так далее, которые я никак не хотела воспринимать. Когда все разговоры закончились, встал вопрос о том, где мне провести эту страшную и кажущуюся бесконечной ночь. Вариантов было немного, а точнее один — зал ожидания на Павелецком вокзале, с которого утром я отправлюсь домой. И из головы всё никак не выходила мысль: в эту квартиру я больше никогда не вернусь. Но самым ужасным исходом мне казалось снова возвращаться к себе в деревню, в пригород, где не было никаких перспектив для будущего. И вот когда я всерьёз настроилась на самое худшее, Юля неожиданно пригласила меня переночевать у них, а точнее, у её мамы и бабушки.
Тогда-то в майскую ночь я и приехала сюда. Юля проводила меня до квартиры. Звонок в дверь и долгая тишина, которую всё-таки прервала милая женщина с маленькой собачкой на руках, открывшая нам дверь. Это Юлина мама — тётя Лена. За ней в коридоре стояла пожилая женщина — бабушка Лидия Ефимовна, дружелюбно встречающая нас и в то же время горько плачущая. В квартире помимо них находилось ещё три жильца, а именно: две кошки и большой рыжий озорной кот. Таблетки от аллергии я взяла не напрасно, тогда они мне пригодились. Ну а Юля, передав меня в надёжные руки, собралась уходить к себе. Я на прощание крепко обняла её и поблагодарила за её помощь и радушие. Тетя Лена и Лидия Ефимовна засуетились на кухне, подогревая мне чай и нарезая бутерброды. Я отказывалась, потому что была не голодна, да и аппетита совершенно не было. Но они были гостеприимны и добры ко мне. Они не мучали меня допросом о подробностях случившегося. Я мирно пила чай за столом, Лидия Ефимовна, усевшись рядом, что-то рассказывала, а тётя Лена мыла скопившуюся посуду. Они настаивали на том, что если теперь мне негде жить в Москве, то я могу ночевать у них. Они знали, что возможность жить по-прежнему в тётиной квартире у меня есть, но туда я вряд ли вернусь. Без неё теперь там было пусто и невыносимо тоскливо. В тот вечер эти гостеприимные добрые люди выделили мне отдельную комнату. Я легла на удобный диванчик и укрылась тёплым пледом, по телевизору транслировался мультик, и я наконец-то полностью смогла успокоиться, а после и осознать всё произошедшее. Вскоре я буду возвращаться сюда ещё много-много раз и каждый раз буду восхищаться этими людьми, которые приютили совершенно чужого человека у себя и подарили ему покой. Не будь их, я жила бы в зачуханном грязном хостеле с незнакомыми подозрительными людьми, полностью потерявшая себя. Впоследствии за прожитое лето и осень я очень привыкла к ним, прониклась рассказами Лидии Ефимовны о её жизни, о молодости, о детстве и по-настоящему увидела в ней человека с открытым большим сердцем. Полюбила вечера с тётей Леной, когда мы разгадывали кроссворды или смотрели «Дом-2», активно обсуждая участников, что особенно веселило меня. А перед сном мы желали друг другу доброй ночи, и тётя Лена забирала озорного кота к себе в комнату, чтобы он не мешал мне спать.
