Annotation
Для очистки совести
1.0 — создание файла
Для очистки совести
Peace of Mind
Т. Корагессан Бойл
Для начала она напела им байку об одной семье, едва собравшейся было закусить кукурузными маффинами, как тут её и застал врасплох грабитель в маске. – Мало того, что он был чёрный, – вещала она, понижая голос и примешивая к нему ещё и толику дрожи, – так он ещё был в реалистичной маске президента Рейгана. В наглую взломав их замок, он завалился к ним через парадный вход с утренней газетой так, словно бы доставлял цветы или что-то в этом роде… Сперва они подумали, что это какой-то прикол. – Голос Жизель стал приглушенным, доверительным, когда она стала описывать, как он брутально вёл себя с детьми и измывался над их матерью – «cексуально, если вы понимаете, о чем я» – а потом привязал их всех к кухонному стулу жгутами из прозрачных колготок. – Хуже того, – продолжила она, – он откопал в их коллекции грампластинок древнюю запиленную пластинку дуэта «Сэм с Дэйвом» с их песней «Задушевный парень» и заставил их слушать её всё то время, пока сам обносил их дом. Об окончании им грабёжа они догадались потому, что заглохли Сэм с Дэйвом в момент, когда он грубо выдернул из розетки провод стереопроигрывателя, после чего бросил его в мешок вместе с остальным награбленным у них добром ... – здесь она взяла паузу, чтобы перевести своё нарочито-учащённое дыхание, – Но случилось это лишь в половине восьмого утра, не раньше.
Она уже «склеила» их, она поняла это по тому, как потемнели возмущением глаза смазливой жёнушки, и тому, как судорожно стал хвататься за карманы её лысеющий муженёк. Да, они «потекли», но она всё равно продолжила пудрить им мозги лишь так, для разминки своих вербальных мышц, даже несмотря на то, что хоть до обеда было ещё далеко, а куш, причём жирный куш, был уже у неё в кармане. Так что она исполнила им сжатую версию второй своей байки о пожилой даме и переутомленном мексиканце из мастерской по заточке ножей, а также вытянула несколько новых страшных фактов из ещё одной её байки о домохозяйке, которая, вернувшись домой, обнаружила в своем гараже чужую машину. – Чужую машину ..? – напомнил ей глава семейства, после того, как она прервалась, чтобы бросить скорбный, испуганный взгляд на его жену. Жизель перевела дыхание. – Перед дверью её ожидали двое белых мужиков лет по сорок, прилично одетых и вежливых, и она даже подумала, что они – риэлторы или что-то в этом роде. Затем они проводили её в дом, где упаковали ковры, картины, видеокамеру и видеомагнитофон, а затем поочередно «осквернили» ..., – дважды употребив это слово, она отметила, насколько глубоко каждый раз оно пронимало их, – осквернили её нагое тело прикуривателем из её же автомобиля.
Переглянувшись, супруги подписали заказ на полный фарш – пять с лишним тысяч долларов за систему охранной сигнализации их дома – датчики на все окна, двери, замочные скважины и щели плюс ещё шестьдесят баксов в месяц за парочку знаков «ВООРУЖЕННЫЙ ОТПОР», расставленных на придомовой лужайке. Жизель скользнула на переднее сиденье «Мерседеса», врубила на полную сальса-музыку, позволяющую ей чувствовать каждый день фиестой, после чего испустила протяжный, неспешный выдох. Глянув на часы, она обвела кружком следующее имя в своем списке. Было только начало первого, преступность по городу цвела буйным цветом, так что она ощущала себя счастливицей. Она притопывала и подсвистывала под нестройное верещание труб, пребывая в полной уверенности, что до ланча вымутит себе ещё одну продажу.
***
Стоя у окна, лысеющий хозяин дома наблюдал за тем, как «мерседес» дилерши задним ходом сдаёт с их выездной дорожки, плавно переключает передачу и бесшумно уплывает вдоль по улице. Ему потребовалось ещё минута, чтобы осознать, что его рука всё еще сжимает чековую книжку. – Господи, Хил, – сказал он (вернее, прохрипел, ибо с горлом у него, похоже, было что-то не то), – это же целая куча денег!
Его симпатичная женушка, Хилари, как вкопанная скрючилась на кушетке, подтянув к груди босые ступни с глянцевым педикюром. – Но ведь они затыкают тебе рот твоими же трусиками, – прощебетала она, – вот, что самое ужасное! Mожешь себе это представить? В смысле, их вкус ... предметов их собственного нижнего белья?
Эллис не ответил. Он думал о гопнике в маске – том маньяке, замаскированным под президента, – и о своих детях, чьи безмятежно-радостные визги, доносящиеся от качелей с заднего двора, звучали для него хвалебными одами. Каким же он был идиотом, вдруг осознал он. Как мог он хоть на миг поверить, что жизнь в этом пригороде будет для них безопасной? Этот жестокий, порочный, прогнивший мир был пресыщен насилием, ненавистью, развратом и спрятаться от него было невозможно. Всё, ради чего ты работаешь, всё, что тебе дорого, должно здесь охраняться не хуже, чем при жизни в осажденной крепости.
– Интересно, что они в итоге с ней сделали? – спросила Хилари.
– С кем?
– С той женщиной ... ну, которую прижигали прикуривателем. Я слышала, что они выжигают свои инициалы на телах их жертв.
Ну, конечно, выжигают, подумал он, что тут странного? Они продают крэк в начальных школах, ссут в переулках, отжимают у старушек их пенсионные чеки. Они обчистили дом Дэнни Дэвидсона, пока он отдыхал на Багамах, и вырвали автомагнитолу из «пежо» Филлис Стойбиг. А только на прошлой неделе от тротуарного бордюра перед соседским домом спёрли два новеньких алюминиевых мусорных бачка фирмы «Айронкаст» –выкинули мусор из них прямо на улицу, закинули в свою машину и увезли. – Что скажешь, Хил? –спросил он жену. – Мы всё ещё можем отказаться от этой покупки.
– Мне плевать, сколько она стоит, – промямлила она совершенно опустошённым, эмоционально выхолощенным голосом. – Я не смогу сомкнуть глаз, пока у меня дома не будет этой сигнализации.
Эллис пересек комнату и глянул на залитый солнечными бликами задний двор. Там их детки, Мифти и Корин, всё ещё катались на качелях, сильно раскачиваясь – взлетая высоко вверх и стремительно падая вниз – да с такой идеально грациозной ритмичностью, которая вдруг до того его растрогала, что он едва справился с подступившим к горлу всхлипом. – Я тоже не смогу, – признал он, повернувшись к жене и словно бы с мольбою раскинув руки. – У нас должна быть она.
– Да, – подтвердила она.
– Хотя бы для очистки совести. – добавил он.
***
Жизель довольно хорошо ориентировалась по городу – с её бизнесом иначе и не могло быть – тем не менее ей все же пришлось трижды прижаться к обочине, чтобы свериться с «Дорожной картой Томаса», прежде чем она нашла следующий адрес из своего списка. Дом находился в убогом, захудалом районе, изобилующим засохшими деревьями, разбарахоленными машинами и топорными домишками, – одном из тех районов, которые просто приводили её в бешенство. Ну разве люди могут так жить? изумлялась она, брезгливо отстреливая кассету из своей автомагнитолы. Неужто у них совсем нет самоуважения? Она ударила по газам, разогнав стаю рычащих, гиеновидных собак, увернулась от какого-то перепачканного матраса и пары перевернутых мусорных баков, после чего свернула на подъездную дорожку дома, выглядевшего так, будто его сначала разбомбили, потом частично восстановили, а затем снова разбомбили. Наверное тут какая-то ошибка, подумала она. Подняв глаза, она поймала взгляд мужика, сидевшего на веранде соседского дома. Это был толстяк,
обнажённый торс и руки которого были густо размалеваны вызывающими татуировками, и он как раз подносил к губам банку пива, когда увидел, что она смотрит на него из-за затонированного стекла своей машины. Медленно, словно это стоило ему огромных усилий, он опустил банку с пивом и поднял средний палец свободной руки.
