Арик приложил усилия, чтобы наладить с ней отношения и вывести её из депрессии. Ти тоже очень помог в этом. И хотя Ларк не могла к нему прикасаться, её маленькие зверята развлекали Ти, словно живые игрушки. Она обожала проводить время с малышом.

Как и все мы.

Арик хотел лично менять каждый подгузник, успокаивать Ти, когда тот плакал. Он вёл себя так, будто перед ним огромный пустой резервуар, который нужно срочно заполнить — вместить всё будущее взаимодействие с сыном в один короткий промежуток времени.

Прошлым вечером мы с Ларк допоздна смотрели фильм. Когда я вернулась в нашу спальню, Арик стоял у кроватки, держа в руках Ти. По щеке моего рыцаря текла слеза. Заметив меня, он не стал вытирать лицо или отворачиваться. Он просто протянул мне руку.

Я пересекла комнату и взяла его ладонь.

— Ты только посмотри на него, Эви, — пробормотал он. Ти казался каким-то нереальным. Его губки были приоткрыты, ресницы касались розовых щёчек. — Все наши усилия и страдания были не напрасны. Всё, через что мы прошли, все перипетии судьбы привели нас к нему.

Не знаю, верю ли я в это. Иногда мне кажется, что судьба приложила свою руку, иногда нет.

Чаще всего я задаюсь вопросом, в какой же мир мы привели Ти. Вдруг он никогда не увидит свет солнца? Других детей, играющих во дворе? Вдруг он никогда не влюбится...

Ларк подскочила на ноги.

— Я что-то почуяла, Эви. В замке.

Едва она это произнесла, как маячок просигналил мне о движении рядом с кроваткой Ти. Мои когти удлинились. Я бросилась к спальне, крикнув через плечо:

— Беги за Ариком!

Я пыталась подключиться к лианам кроватки, атаковать ими... Но они словно бы не чуяли угрозы.

В коридоре на полу я заметила разлитую воду. Затем ещё одну лужу и ещё. Они вели к нашей спальне.

Стоп... Это не лужи. Это влажные следы ног.

— Цирцея, это ты? — Видимо, она телепортировалась по воде в замок. А если Ти может убивать прикосновением? Я побежала к ним, едва не поскользнувшись на мокром полу. — Не бери его на руки! Не трогай его!

Я обогнула угол и ворвалась в комнату.

Цирцея стояла босиком в мешковатом пальто, её тёмная кожа была ещё влажной. И хотя сама она выглядела так, будто едва держится на ногах, у неё на руках спал Ти, прижавшись щекой к её коже.

Я прошипела:

— Он мог убить тебя!

Она вскинула брови, как бы говоря: «И что?»

— У него нет Прикосновения Смерти.

— Он не опасен?

Цирцея погладила его по головке.

— А я-то думала, что ты так несёшься, чтобы спасти его от меня.

Я бросила на неё негодующий взгляд.

— Ты же его крёстная!

— Тшшшш. — Этот звук напомнил мне шум волн на берегу. — Не разбуди его. — Она наклонила голову. — Искреннее беспокойство? Как же сильно ты изменилась с прошлой игры. Может, в этой ты не станешь запирать меня в подвале, чтобы убить в подходящий момент.

Я закатила глаза.

Она прижала к себе Ти.

— Я так рада познакомиться с этим маленьким шалунишкой.

Хотя её голос звучал приглушённо, в нём слышался островной акцент.

— Его рождение не повлияло на мир так, как ты рассчитывала. Ничего не изменилось.

Она пожала плечами.

— Я просто хотела, чтобы тебе стало легче.

Арик ворвался в комнату, звеня шпорами, с мечом наготове, и резко остановился.

— Ты прикасаешься к нему.

Веселье промелькнуло в её усталых глазах.

— Да, он очень ласковый ребёнок.

Ти действительно мило прижимался к Цирцее.

Арик шумно выдохнул.

— Его сила может проявиться в подростковом возрасте, как это было со мной.

Цирцея же в ответ на это сказала:

— В нём течёт кровь Арканов, но сам он не Аркан. Я знаю это как свои пять пальцев.

Значит, он не один из игроков. Напряжение отпустило меня.

Арик смотрел на Ти, не отрываясь. Его глаза сияли.

— Он не такой... как я?

— Я слышала, как вы обсуждали, что ему нельзя ни к кому прикасаться, и искренне возмущена всей этой клеветой на моего крестника.

Я прищурила глаза.

— То есть ты знала, что была такая вероятность, что он тебя убьёт.

— А также была вероятность, что нет. Мы всегда так сильно боимся маленькой вероятности, что упускаем большие возможности.

Она слегка пошатнулась, и мои лианы устремились к ней, чтобы забрать Ти.

Малыш захныкал, не желая покидать руки Цирцеи, но лианы убаюкали его. Как только он снова оказался в кроватке, я поспешила к самой Цирцее, чтобы поддержать.

Арик спросил её:

— Что ты здесь делаешь, Жрица?

Опираясь на меня, она сказала:

— Я покинула свои глубины.

Полное осознание того, что означает её присутствие, накрыло меня. Господь Всемогущий, Жрица вышла на сушу.

Глава 26

Охотник

День 802 П.В.

Миновав два отряда ополченцев, одну безумную группу каннибалов и по меньшей мере три сотни Бэгменов, мы нашли убежище, о котором говорила Эрем.

Крылья Гейба взволнованно трепетали.

— Я искренне надеюсь, что мы там что-нибудь найдём.

Я стиснул руль.

— Я тоже.

Увиденное заставило меня по-новому взглянуть на выражение «Богом забытое место».

Перед тем, как Эрем умерла, я спросил её, будут ли там противопехотные мины или ещё какие-нибудь ловушки. Она сказала: «В этом не было необходимости. Если ты найдёшь ангар, значит, ты достоин. Дверь будет открыта».

Даже Джоуль был в восторге.

— Я уже не верил, что мы когда-нибудь увидим это место! Сто лет сюда добирались.

Всего лишь чуть больше двух месяцев. И как я напоминал ему каждый раз, когда он начинал ныть: идей лучше у нас всё равно нет.

По дороге мы делились подробностями из прошлого. Это позволило мне больше узнать о ребятах и не сойти с ума вдали от Эви и Ти.

На прошлой неделе я спросил парней:

— Чего вам больше всего не хватает в мире после Вспышки? По чему вы скучаете?

— По родной стране, — ответил Сол. — Когда я был маленьким, мои родители регулярно возили меня к испанским берегам. Скучаю по песку и солёной воде, нагретым солнцем. С ними ничто не может сравниться.

Габриэль сказал:

— Я скучаю по голубому небу. Как-то раз я услышал сравнение неба с большой синей птицей, и мне оно так понравилось...

— Кто бы сомневался, куриная ты голова, — без особого запала вставил свой комментарий Джоуль.

— Звучит прекрасно. Как думаете, мы ещё когда-нибудь увидим голубое небо?

Я кивнул и вслух сказал:

— Непременно. — А сам подумал: «Не факт...», и, оглянувшись через плечо на Джоуля, спросил: — А что насчёт тебя, Башня?

— По маминой шарлотке. Клянусь, в рецепте была материнская любовь или что-то типа того. Ты буквально чувствуешь это, когда ешь. — Он смутился, решив, что слишком разоткровенничался. — Твоя очередь, Тарх.

Кентарх ответил:

— По смеху моей жены. — Хотя он никогда не улыбался, его серьёзное лицо всё-таки чуточку смягчилось при мысли о ней. — Она всегда смеялась от души. Было сложно удержаться и не засмеяться вместе с ней.

Сложно представить Кентарха, хохочущего в голос.

Он повернул голову ко мне.

— А ты, охотник? По чему скучаешь ты? Не считая очевидного.

— Всю жизнь я хотел уехать из Луизианы. Теперь же дико скучаю по ней.

Но я хотел не просто вернуть потерянный дом. Я хотел жить в нём с Эви и Ти. После того, как она прислала фото с малышом, мне стало только хуже.

Чуть справившись с первой реакцией (моё сердце, казалось, было готово вырваться из груди), я заметил две вещи. Первое — Ти вырастет копией своего отца. Второе — волосы Эви становятся красными.

Не знаю, что это значит. Полагаю, скоро мы это выясним...

А пока я маневрировал по скользкой дороге, и снежинки кружили вокруг дворников.

— Кентарх, как обстановка?

— Мы движемся прямо к пункту назначения. Полагаю, что ангар находится вон у тех гор.

Он указал на пару вершин вдалеке.

Постепенно мы приблизились к этим горам, не без остановок, конечно же, потому как снег периодически усиливался. Но как только мы прибыли, мои надежды рухнули. Разбитая трасса завершалась у подножия этих самых гор, и частично расплавившийся знак гласил: «КО Ц ДОР ГИ».